Юрий Торубаров - Офицерская честь

Как потом признавался Павел Андреевич, грешным делом он подумал: «Все, каюк». Но Суворов, заметив тяжелую обстановку на этом участке сражений, приказал генералу Дерфельдену и Милорадовичу атаковать врага. Французы отступили на гребень горы, где вспыхнул яростный бой. Полковник Шувалов дрался пешим, наравне с солдатами.

Внезапно густая колонна французов прорвала русский фронт. Он дрогнул и стал поспешно отступать. Поток захватил и Шувалова. Как он ни пытался остановить людей, ему это не удавалось. Тут, точно из-под земли, появился фельдмаршал и с громким криком:

— Ко мне! Сюда, братцы! Стройся! — стал останавливать бегущих.

Рядом с ним оказался Шувалов. Весь в чужой и своей крови, в изодранном мундире с саблей в одной руке и пистолетом в другой, он предстал перед фельдмаршалом. Его пример был заразителен. Бойцы стали останавливаться.

— Братцы! — обращаясь к солдатам, громко кричал Суворов. — Вперед! Мы русские! Бей штыком! Колоти прикладом! Вперед!

— Вперед! — заорал и Шувалов, разворачиваясь в сторону французов.

На него насел огромный детина с выпученными от ярости глазами. Павел Андреевич саблей успел отбить его удар штыком, а выстрелом из пистолета уложил гренадера на землю.

— Вперед! За мной! — призывал он, подавая пример.

Французы не выдержали удара и бросились назад. Шувалов первым ворвался на их батарею, за ним полковник Харламов и генерал-майор Тыртов. Кто-то из них крикнул:

— Оборачивайте пушки! Заряжай. Катай!

У Шувалова уж не было сил. Он почти упал у колес одной из пушек. Его поднял голос Харламова: — Дети! Вперед! Ступай, ступай в штыки! Ура!

— Ура! — заорал и Шувалов, тяжело поднимаясь.

Французы вновь обратились в бегство. Но гребень горы опять не был взят. Такого яростного сопротивления не встречал даже Суворов, на что были злы янычары. Но он чувствовал, что развязка близка. Надо только продержаться самую малость. Он уже приказал генералу Меласу идти вдоль реки Скривни и ударить в тыл французским войскам.

Но…это… только в скором будущем. А сейчас надо держаться. Он увидел стоявшего на коленях Шувалова. Казалось, последние силы оставляли его.

— Павлуша, храни тебя бог, что с тобой? — крикнул фельдмаршал.

— Вперед, — с трудом отрываясь от земли, пошатываясь, он опять повел людей в атаку…

Моро уже торжествовал победу, как вдруг над городком Нови и высотами загремело дружное: «Ура!» Дерфельдену, выполняя приказ главнокомандующего, удалось ворваться в Нови. Было взято в плен около пяти тысяч французов. Среди них несколько генералов: Периньон, Груши, Колли, Партоно. Победа была полной.

Увидев кричащего от радости Шувалова, Суворов спрыгнул с коня и, обняв его, крепко поцеловал:

— Друг мой! С победой! — и надел ему на грудь орден Святой Анны 2-го класса. — А первой — в Петербурге, — пояснил он.

Еще не смолкло ликование от этой победы, как главнокомандующий в штабе, в небольшом домике уже составлял планы движения на юг и взятия Генуи. Работу штаба прервало неожиданное появление главнокомандующего австрийскими войсками, генерала от кавалерии барона Меласа. Седые волосы говорили о его возрасте. У него были добрые, выцветшие глаза, мясистый нос и дряблые, висящие щеки.

Увидев вошедшего австрийца, Суворов подбежал к нему и обнял. Он звал его почему-то папой. Этим как бы снижая свой возраст. Поздравив «папу» с победой, он тут же стал ему излагать план наступления на юг.

Суворов увидел, что тяжелые веки «папы» опустились, как и сама голова. Полководец почувствовал что-то неладное. Так оно и было. Австриец сообщил, что им получен приказ от Гофкригстрата воротиться в Тоскану и до новых указаний никаких действий не предпринимать.

Милас поднял голову и не узнал Суворова. Лицо, которое только что светилось радостью, посерело, взгляд стал жестким. Милас только сочувственно вздохнул и развел руками.

Суворов стал не нужен Вене. Задача резко поменялась. Ему предписывалось вести русские войска в Щвейцарию на соединение с корпусом Римского-Корсакова, которому грозил Массена. Соединившись с ним, русские войска должны были угрожать вторжением во Францию. После такого «радостного» сообщения Суворов заперся в своей избе и приказал никого не пускать. Сколько он прошел верст вокруг стола, трудно сказать. Но можно было догадаться, что творилось у него на душе и… пожалеть австрийцев.

А под утро из Петербурга прискакал нарочный от Павла I, где тот предписывал ему, обругав австрияков, идти на соединение с Римским-Корсаковым.

— Карту, — крикнул Суворов зычным голосом.

Дежурный офицер с испугу ринулся было на улицу с саблей в руке. Суворова это рассмешило. Но все же он сделал ему внушение:

— Спящий на страже — добыча врага. Карту.

Он до утра ворковал над ней, так и не вздремнув. Рано утром он собрал генералов и объяснил задачу.

Его план был направлен на быстрейшее сближение с неприятелем. Для этого он избрал наступление на Сен-Готард, а затем удар в правый фланг и тыл французам. Чтобы двигаться быстрее, весь обоз и артиллерию он приказал отправить окружным путем через Верону.

Суворов рассчитывал подойти к Сен-Готарду в сентябре и через сутки напасть на французские позиции. Перед его отправлением австрийцы много чего ему наобещали. Но, прибыв в Таверно, Суворов узнал, что они обманули его. Они обещали 1430 мулов, необходимых для продолжения горного перехода, но их там не было. Чтобы собрать скот, Суворов потерял пять суток. Небольшая остановка в местечке Дацио. От него до передовых французских постов оставалось около десяти верст. Виден был и угрюмо глядевший Сен-Готард. Русские воины видели впереди узкую дорогу, которая вела через долину, сжатую холодными темными скалами, а затем терялась где-то в вышине. Даже простому воину было понятно, как трудно и рискованно будет штурмовать Сен-Готард. На всякий случай Суворов послал корпус Розенберга в обход. Но он решил его не дожидаться, а наступать тремя колоннами.

Граф Шувалов со своим полком попал в авангард Багратиона, которому выпала самая трудная дорога. Ему надо было карабкаться по отвесным кручам. Погода стояла пасмурная, моросило. Камни были мокрые. К тому же французы вели губительный огонь. Каждый шаг давался с трудом. Солдаты при полной амуниции: ружье, палаш, скатка, мешок с сухарями. Не имевшие горного опыта, они героически преодолевали скалы.

Рядом с Шуваловым лез молодой солдат. Краем глаза полковник видел, что тому страшно, но он лез и лез. Шувалов, следивший за ним, немного отвлекся и услышал жалобное: «А-ай-й! Солдатик висел на руках, царапая ногами стену. Полковник понял, что еще мгновение и… Ни о чем не думая, он изогнулся и схватил его за запястье. А что дальше? Ему не выпрямиться, нет надежной опоры.