Александр Дюма - Все приключения мушкетеров

При этих словах, пробудивших в миледи самые ужасные воспоминания, она опустила голову с глухим воплем.

– Да, ад воскресил вас, – продолжал Атос, – ад обогатил вас, дал вам другое имя, ад дал вам почти другое лицо; но он не смыл ни грязноты с души вашей, ни клейма с тела.

Миледи вскочила со стула; глаза ее сверкали.

Атос сидел спокойно.

– Вы считали меня умершим, не правда ли? Также как и я считал вас мертвою. И имя Атоса скрыло графа де Ла Фера, как имя миледи Клерик скрыло Анну де Брейль. Кажется, так звали вас, когда почтенный братец ваш женил нас? Наше положение действительно странное, – продолжал, смеясь Атос, – мы оба жили до сих пор только потому, что считали друг друга умершими, и что воспоминание не столько тяготит, как живое существо, хотя иногда и воспоминания бывают мучительны.

– Но что же привело вас ко мне и чего вы от меня хотите? – спросила миледи глухим голосом.

– Я хочу сказать вам, что оставаясь невидимым для вас, я не терял вас из виду.

– Вы знаете, что я делала?

– Я могу рассказать вам, что вы делали каждый день, с тех пор, как вы поступили на службу к кардиналу до сегодняшнего вечера.

Улыбка недоверчивости проскользнула по бледным губам миледи.

– Послушайте: это вы отрезали два бриллиантовых наконечника у герцога Бокингема; вы похитили г-жу Бонасьё; вы, будучи влюблены в де Варда и, полагая провести с ним ночь, впустили к себе д’Артаньяна; вы, думая, что де Вард обманул вас, хотели убить его рукой его соперника; когда же этот соперник открыл вашу подлую тайну, вы хотели тогда убить его, и для этого подослали двух убийц; вы, узнав, что выстрелы были неудачны, послали отравленного вина с подложным письмом, чтобы уверить вашу жертву, что вино прислано ему от друзей его; наконец вы, в этой самой комнате, на этом стуле, где я сижу, дали кардиналу Ришелье обязательство убить Бокингема, взяв с него за это обещание позволить убить д’Артаньяна.

Миледи была как смерть.

– Не сатана ли вы? – спросила она.

– Может быть, – сказал Атос, – но, во всяком случае, выслушайте меня: убейте или велите убить герцога Бокингема, эго для меня все равно; я его не знаю; притом же он англичанин; но не троньте ни одного волоса на голове д’Артаньяна; он верный друг мой, я люблю его и защищаю, и клянусь вам головой отца моего, что это преступление ваше будет последним.

– Д’Артаньян жестоко оскорбил меня, – сказала глухим голосом миледи. – Д’Артаньян должен умереть!

– В самом деле? Разве можно вас оскорбить? – сказал, смеясь, Атос. – Он оскорбил вас и должен умереть?

– Он умрет, – повторила миледи. – Прежде она, потом он.

Атос был вне себя от негодования. Вид этого существа, вовсе непохожего на женщину, возбудил в нем ужасные воспоминания. Он подумал, как однажды, будучи в менее опасном положении, чем теперь, он хотел пожертвовать ею для сохранения своей чести; жгучее и мучительное желание убить ее снова овладело им; он встал, вынул из-за пояса пистолет и зарядил его.

Миледи, бледная как смерть, хотела кричать, но оледеневший язык ее мог издать только глухой звук, похожий больше на вой зверя, чем на человеческий голос; прижавшись к темным обоям, с распущенными волосами, она казалась страшным изображением ужаса.

Атос медленно поднял пистолет, вытянул руку, так что пистолет почти касался лба миледи, и сказал спокойным голосом, выражавшим самую непоколебимую решимость:

– Вы сейчас же отдадите мне бумагу, которую подписал кардинал, иначе, клянусь вам, я убью вас.

Миледи могла бы еще не поверить другому, но она знала Атоса; несмотря на то, она осталась неподвижною.

– Даю вам одну секунду на размышление, – сказал он.

Миледи видела по выражению лица его, что он готов выстрелить; она быстро поднесла руку к груди, достала из-за пазухи бумагу и подала ее Атосу.

– Возьмите и будьте прокляты! – сказала она.

Атос взял бумагу, засунул пистолет за пояс, подошел к лампе, чтоб увериться, что это та самая бумага, которую он требовал, развернул ее и прочел:

«Все, что сделает предъявитель этой бумаги, сделано по моему приказанию и для блага государства.

3 декабря 1627 года

– Теперь, – сказал Атос, – надевая плащ и шляпу, – когда я вырвал тебе зубы, змея, кусай, если можешь.

И он вышел из комнаты, не оглянувшись.

У ворот он увидел двух людей и лошадь, которую они держали.

– Вы знаете, господа, кардинал приказать отвезти эту женщину, не теряя времени, к порту Ла-Поент и не оставлять ее, пока она ни взойдет на корабль.

Так как эти слова действительно согласны были с полученным ими приказанием, то они почтительно поклонились. Атос вскочил на лошадь и поскакал в галоп, но вместо того чтоб ехать по дороге, он поехал через поле, сильно погоняя лошадь и по временам останавливаясь и прислушиваясь.

Во время одной из этих остановок он услышал на дороге топот нескольких лошадей. Он не сомневался, что это кардинал со своим конвоем и тотчас выехал на дорогу в двухстах шагах от лагеря.

– Кто идет? – закричал он издалека, когда увидел всадников.

– Это, кажется, наш храбрый мушкетер, – сказал кардинал.

– Да, это он, – отвечал Портос.

– Господин Атос, – сказал Ришелье; – благодарю вас за ваши услуги. Господа, мы приехали. Поезжайте налево; пароль: «Король и Ре».

Сказав это, кардинал поклонился трем друзьям и поехал с конюхом направо; он провел эту ночь в лагере.

Когда кардинал отъехал, Портос и Арамис сказали:

– А ведь он подписал бумагу, о которой она просила!

– Знаю, потому что она у меня, – сказал Атос.

И трое друзей не сказали больше ни слова до самой квартиры, кроме пароля на оклики часовых.

Мускетона послали передать Планше, что просят его господина после смены с караула прийти немедленно на квартиру мушкетеров. С другой стороны, как предвидел Атос, миледи, найдя у ворот людей, ожидавших ее, без возражений последовала за ними. Она хотела было сначала возвратиться к кардиналу и все рассказать ему, но Атос, со своей стороны, также мог бы рассказать многое; она сказала бы, что Атос повесил ее; но Атос сказал бы, что она заклеймлена; и потому она рассудила, что лучше пока умолчать, ехать, куда приказано и со свойственным ей искусством исполнить возложенное на нее грудное поручение, а потом, исполнив все к удовольствию кардинала, просить его удовлетворить ее мщению.

Пробыв в дороге всю ночь, к семи часам утра она была у форта ла Поент, в восемь часов села на корабль, а в девять часов корабль, о котором было объявлено, что он едет в Байону, снялся с якоря и отправился в Англию.

Д’Артаньян, придя к друзьям своим, застал их всех троих вместе. Атос размышлял, Портос закручивал усы, а Арамис читал прекрасный маленький молитвенник в голубом бархатном переплете.