Александр Дюма - Все приключения мушкетеров

К пяти часам мушкетер приехал в Круазик.

Если б д’Артаньян был поэтом, он залюбовался бы громадными отмелями шириной в целое лье, которые во время прилива покрываются водой, а когда море отступает, тянутся серыми, унылыми полосами, усеянными водорослями, мертвыми травами и белыми редкими валунами, напоминающими кости на кладбище.

Но он – солдат, политик, честолюбец – не находил утешения даже в том, чтобы смотреть на небо и читать в нем надежду или предупреждение.

Для такого человека, как он, багровое небо означало только ветер и бурю. Белые легкие облака на синеве небосклона говорили всего лишь, что море будет спокойным. И д’Артаньян решил:

«При первом же приливе я поплыву, хотя бы в ореховой скорлупе».

В Круазике, как и в Пириаке, мушкетер заметил на берегу громадные груды камней. Эти исполинские стены убывали с каждым приливом, так как камень увозили на остров Бель-Иль, что подтверждало подозрения, явившиеся у него в Пириаке.

Но что сооружал Фуке? Чинил ли он разрушенную стену? Возводил ли новые укрепления? Чтобы узнать это, надо было увидеть.

Д’Артаньян поставил Хорька в конюшню, поужинал, лег спать, а на следующий день, на рассвете, уже расхаживал по гавани, вернее, по гальке.

На отмели несколько рыбаков беседовали о сардинах и креветках.

Аньян подошел к ним с веселой, приветливой улыбкой.

– Будет сегодня ловля? – спросил он.

– Да, – ответил один из рыбаков, – мы ждем прилива.

– А где вы ловите рыбу, друзья?

– У берегов.

– А где ловится лучше?

– В разных местах, например, близ острова.

– Но до острова далеко.

– Не очень. Четыре лье.

– Четыре! Да это целое путешествие!

Рыбак расхохотался.

– Послушайте-ка, – наивно заметил Аньян, – ведь на расстоянии четырех лье уже не видно берега. Правда?

– Не всегда.

– Ну… словом, это далеко, даже слишком далеко, не то я попросил бы вас взять меня с собой и показать то, чего я никогда не видал.

– А что?

– Живую морскую рыбу.

– Вы из провинции? – спросил один рыбак.

– Да, из Парижа.

Бретонец пожал плечами и поинтересовался:

– А видели вы в Париже господина Фуке?

– Часто, – ответил д’Артаньян.

– Часто? – повторили рыбаки и столпились около парижанина.

– Вы его знаете?

– Немножко. Он близкий друг моего господина.

– Ага! – протянули рыбаки.

– И еще, – прибавил д’Артаньян, – я видел его замки в Сен-Манде, Во и его парижский дом.

– Хорош?

– Великолепен!

– Ну, не так хорош, как его замок в Бель-Иле, – заявил один рыбак.

– Ого! – воскликнул мушкетер и так презрительно расхохотался, что все присутствующие рассердились.

– Сразу видно, что вы не бывали на острове, – перебил самый любопытный из рыбаков. – Да знаете ли вы, что его усадьба занимает шесть лье и что там такие деревья, каких не увидишь и в Нанте!

– Деревья! В море-то? – воскликнул д’Артаньян. – Желал бы я убедиться сам.

– Это нетрудно. Мы ловим рыбу у острова Гедика. Оттуда видны темные бель-ильские деревья и белый замок, который, как лезвие, врезается в море. Хотите посмотреть Бель-Иль?

– А это можно? – спросил д’Артаньян.

– Все могут бывать там, – продолжал рыбак, – кто не желает зла Бель-Илю или его владельцу.

Легкая дрожь пробежала по телу мушкетера.

«Правда», – подумал он и произнес вслух:

– Если б я был уверен, что не буду страдать морской болезнью…

– В нем-то! – воскликнул рыбак, с гордостью указывая на свой красивый баркас с круглыми боками.

– Ну, уговорили, – сказал д’Артаньян. – Я отправлюсь посмотреть Бель-Иль, только вряд ли меня пустят.

– Нас же пускают.

– Вас? Почему?

– Потому что мы возим рыбу для экипажей каперов.

– Каперов?

– Ну да, господин Фуке построил два капера, чтобы преследовать не то голландцев, не то англичан, и мы продаем рыбу матросам этих маленьких судов.

«Ого! – подумал д’Артаньян. – Еще того лучше! Типография, бастионы, военные суда! Да, Фуке нешуточный противник, как я и полагал. Стоит потрудиться, чтобы поближе присмотреться к нему».

– Мы выйдем в половине шестого, – деловито прибавил рыбак.

– Я никуда от вас не уйду.

Действительно, когда подошло время, он увидел, как рыбаки подтащили свои баркасы к воде. Начинался прилив. Аньян сел в баркас, представляясь испуганным и смеша ребятишек рыбаков, которые наблюдали за ним своими умными глазенками.

Мушкетер лег на сложенный вчетверо брезент, предоставив трудиться рыбакам, и баркас, распустив свой большой квадратный парус, через два часа уже был в открытом море.

Д’Артаньян принес рыбакам счастье: так они ему говорили. Ему до того понравилась ловля, что он сам взялся за дело, то есть за лесу, крича и чертыхаясь от радости (да так, что изумил бы самих своих мушкетеров), когда лесу дергала новая добыча, заставлявшая его напрягать мускулы и проявлять силу и ловкость.

Веселое занятие отвлекло мысли мушкетера от его дипломатического поручения. Он воевал с огромным морским угрем, держась одной рукой за борт, чтобы поймать раскрытую пасть своего противника, когда хозяин баркаса произнес:

– Осторожно, как бы нас не увидели с Бель-Иля.

Эти слова произвели на д’Артаньяна впечатление разорвавшейся бомбы. Он бросил лесу и морского угря, которые исчезли в воде.

На расстоянии не более полулье д’Артаньян увидел синеватый силуэт скал Бель-Иля, а над ним белую линию величавого замка.

Дальше показались леса, зеленые пастбища, скот.

Солнце, поднявшееся до четверти неба, бросало золотые лучи на поверхность моря и окружало волшебный остров словно сверкающей пылью. Благодаря ослепительному свету все тени падали четко, прорезая темными полосами блестящий фон лугов и стен.

– Эге, – сказал д’Артаньян, поглядывая на темные скалы, – вот, кажется, укрепления, которые не нуждаются ни в каком инженере. Где тут высадиться на эту землю? Сам бог сделал ее неприступной.

Рыбак переставил парус и повернул руль; баркас накренился, качнулся и устремился к маленькой круглой красивой гавани с новой зубчатой стеной.

– Это что, черт возьми? – спросил д’Артаньян.

– Локмария.

– А дальше?

– Это Бангос.

– А еще дальше?

– Соже… потом дворец.

– Боже ты мой! Целый мир! – заметил мушкетер. – А вот и солдаты.

– На острове тысяча семьсот человек, – с гордостью ответил рыбак. – Знаете ли, что здешний гарнизон состоит самое меньшее из двадцати двух пехотных рот?

«Черт побери! – подумал д’Артаньян про себя. – Кажется, король был прав…»

И они пристали к берегу.

Когда высаживаются хотя бы с самого маленького морского суденышка, всегда бывают некоторая суматоха и волнение, мешающие спокойно рассмотреть новое место. Качающийся трап, беготня матросов, прибой, крики и приветствия ожидающих на берегу – все это вызывает сложное чувство, приводящее в смущение.