Вера Космолинская - Драконье царство

Но это за холмами, а на главном поле разворачивалось нечто посерьезнее встречи с Кольгримом. Отряды Бальдульфа, в отличие от той сборной армии, устрашающей скорее лишь своей численностью и не ожидающей никакого серьезного отпора, были сплоченными частями, действующими согласованно. И к нам они относились не в пример серьезнее, тем более что и выглядело наше войско теперь куда сильнее и внушительнее чем прежде. Так что схватка вышла если и не эпической, то жестокой. И как бы ни хотелось свести потери к минимуму (чего откровенно не одобрял Клаузевиц), достичь этого можно было только одним путем — нанесением б о льших потерь противнику. Решение, конечно, половинчатое, но из двух зол… обычно выбирают чужое.

Классические клинья саксов и фаланги их союзников, составлявшие причудливую аппликацию, двинулись вперед.

Мельвас был весь в предвкушении. Кей отчего-то немного приуныл и заявил, что так отвык иметь дело с достойным противником, что даже не хочет сразу его лишаться. На что я напомнил, что даже достойный противник — вещь относительная, и кто знает, как все обернется, если дать ему выиграть. Откуда берутся сказки о рыцарях, превращающихся в драконов, после того как они сами побеждали драконов? Просто изначально грызутся друг с другом, как правило, именно драконы — как в пророчестве Мерлина, что бы они сами об этом ни думали и в какие бы сверкающие доспехи не рядились — чешуя и есть чешуя.

Не было никакой кавалерийской атаки в начале, если не считать битвы за холмом. Заиграли сигнальные рожки, и первыми и с той и с другой стороны выдвинулись лучники. После получасовой перестрелки без особенных последствий, кроме как от нескольких залпов из наших катапульт, — к слову сказать, и у Бальдульфа были катапульты, но их расчеты были менее точны и наши своей меткостью явно раздражали врага, — Бальдульф наконец все же повел прямую атаку — сперва конница, чтобы пробить и смешать наши ряды, за ней пехота, для суровой методичной работы.

Наши стрелки перестроились, отступив назад, за копейщиков и отойдя к флангам, пехота выставила копья. Но стрелкам на флангах пришлось отступать шустрее, чем они рассчитывали — конница Бальдульфа не стала пробивать фронт направленным ударом, нарываясь на копья в силу собственной инерции, а рассредоточилась небольшими группками, преследуя любую мелкую цель, мельтеша и больше отвлекая, пока не подойдет пехота, а заодно стремясь пробиться к катапультам, чтобы разобраться с ними поближе. Что ж, тоже вполне разумно.

И все же, отступившие стрелки перешли на прицельную стрельбу, а наша конница, вступив в схватку, принялась разметывать разрозненные группы кавалерии противника, которым не удалось вновь собраться вместе и пришлось отойти назад, и перешла в контрнаступление, врезавшись в подходящую пехоту. И все-таки бой был упорный, отряды Бальдульфа по большей части стояли насмерть, и стали отступать не раньше, чем от их численности осталось меньше половины.

Да и на нашей численности это сказалось не лучшим образом. Мы потеряли убитыми больше двухсот человек, и еще сотни были ранены. В том числе Кей, чуть не потерявший левую руку от удара боевого топора, но отделавшийся глубокой раной в мякоти плеча и царапиной на кости, Мельвас, получивший стрелу повыше правой лопатки и Пеллинор с рваной раной в боку, от копья с гарпунным наконечником, которое он вырвал из себя сам. Марцеллин, защищавший Кея, в самом начале выбыл из строя с трещиной в черепе, ему повезло, что в сутолоке его не затоптали. Я обошелся одними ссадинами и иссеченным щитом. Таранису досталось больше — неглубокая, но неприятная рана от копья поперек груди, когда мы врезались в их пехоту и рана от косы, от которой он охромел на правую переднюю ногу, впрочем, не настолько, чтобы прекратить его военную карьеру.

Встретиться с Бальдульфом в бою мне так и не довелось, хотя он постоянно был где-то поблизости, но в то же время держался на безопасном расстоянии, контролируя действия своих людей. Охотиться на него нарочно, пренебрегая здравым смыслом, я не собирался, тем более что, похоже, он на это рассчитывал. Безосновательно. Если при первом Дугласе мне действительно было необходимо вынудить Кольгрима к поединку из-за большого перевеса его сил, то теперь, когда ситуация переменилась и моя армия умножилась и числом и опытом, а противостоящие ей войска были организованней и подготовленней, и на их счет я тоже не обольщался, бесполезно было пробовать заманить меня перспективой поединка подальше от моих людей. Всерьез, так всерьез, раз уж мы так решили.

Бальдульф мелькал в отдалении, то там, то тут, беспрестанно отдавая приказы и подбадривая своих воинов. Его и впрямь стоило опасаться больше чем его брата, несмотря на все его обаяние. А вернее, и благодаря последнему. Я видел, с какой верой его люди смотрели на него, и с какими воодушевлением и решимостью стеной напирали на британцев. Тут нечего было и думать отвлечься хоть на мгновенье, и я носился от одного отряда к другому, от одной случайно сбившейся кучке к другой, также ободряя их, отдавая приказы, как им поступить в этот момент наилучшим образом, и по мере возможности помогая и выручая, рубя всех, кто только из неприятеля подвернется по дороге. Кажется, я давно потерял голос, себя я уже не слышал, но они слышали и кидались вперед на врага с такой верой, что даже становилось больно. Где-то там, под холодной и одновременно яростной отстраненностью, вперемешку со сдерживаемым азартом, что находит в бою, я утешался тем, что если они и умирали, то умирали счастливыми, гордыми собою и своим королем.

Если это было им нужно, почему не дать им этого?

А что иначе? Все равно ведь — ничего хорошего и никто не вечен.

Я рассек очередного встретившегося сакса от плеча до груди, следующему воткнул меч в горло. От крови и пота было уже не продохнуть. Кей старался поначалу не отставать от меня, но явно начал выдыхаться и я оставил его временно командовать одной смешанной группой всадников и пехоты, чтобы потом забрать его оттуда и перебросить куда-нибудь еще. Но возвращаясь, я застал ситуацию сильно переменившейся. То ли Кей пробился слишком вперед, то ли саксам удалось потеснить бриттов рядом с его отрядом, и теперь их зажимали в тиски и начали отрезать. Не иначе где-то неподалеку пронесся Бальдульф. Пока Кей сражался с одним противником, к нему слева подскочил другой, невысокий, но коренастый ловкач на лохматой соловой кобылке, и косо ударил его топором. Первый удар Кей отбил щитом, но дерево щита при этом раскололось. Ответить ударом на удар он не мог, так как нападавший на него справа, именно в этот момент старался достать его мечом.

Во главе своего отряда я вклинился в напирающую волну атакующих, сперва неподатливую, а потом лопнувшую под напряжением как слишком натянутая резина. Теперь уже мы хлынули волной, окружающей истомленный отряд Кея, и на полном ходу я сбил сакса в этот момент уже почти беспрепятственно ударившего Кея топором по руке. Сакс рухнул вниз, Кей покачнулся в седле и чуть не последовал за ним. Я подхватил его и поглядел на его руку. Кровь текла ручьем сквозь прорубленный кольчужный рукав.