Елена Невейкина - Наследница

— Дядя… — прошептала Элен, а он уже целовал её, прижав к себе. Она тоже обняла его. Потом отстранилась.

— Дядя Янош, как это случилось?

— Это? — кивнул он на правый рукав. — Об этом поговорим после. Долгая история. Сейчас важно только то, что ты вернулась.

— Но…

— Элен, — Янош мягко взял её руку и вдруг увидел кольцо. — Так ты теперь больше не Кречетова? — с улыбкой спросил он и посмотрел туда, где немного в стороне стояли двое молодых мужчин. Потом снова взглянул на воспитанницу. — И как теперь тебя величают?

— Пани Вольская, — улыбнулась немного смущённо она.

— Значит, прислушалась к моим словам, — засмеялся Янош. — Ну, хоть раз ты сделала то, на что я надеялся. А я уж было подумал, что тот молодой человек рядом с паном Юзефом прибыл сюда не в качестве гостя, а в качестве нового родственника. Представь же нас, наконец, друг другу.

— Дядя Янош, этот человек действительно ваш новый родственник! — и отвечая на его вопросительный взгляд, Элен продолжила: — Посмотрите внимательней. Неужели он никого вам не напоминает?

Янош всматривался в лицо мужчины, потом перевёл взгляд на Элен, стоявшую с сияющими глазами и выжидательной улыбкой, и скорее угадал, чем узнал:

— Ален?

— Да! Дядя Янош, мы встретились! Мы нашли друг друга!

Ален подошёл к Яношу, ещё секунда — и они обнялись. В глазах пана стояли слёзы.

— Теперь я стал самым счастливым человеком во всём Польском Королевстве! Видно, Бог простил какие-то мои грехи и позволил мне иметь не только дочь, — он посмотрел на Элен, — но и сына. Вы позволите называть вас сыном, пан Ален?

— С радостью, — ответил тот. — У меня до сих пор был только один отец, которого я любил, оплакивая. Теперь есть ещё один, которого я буду любить и уважать не меньше.

Наблюдая за этой сценой, многие слуги смахивали невольные слёзы, а Юзеф, отступивший в сторону, вдруг почувствовал себя чужим. Только что он испытывал облегчение от окончания их долгого пути; только что, захваченный радостью Элен, забыл о собственной печали. И вот теперь, глядя на счастливых людей, нашедших друг друга, дождавшихся встречи, он с новой силой ощутил себя непоправимо одиноким.

В этот момент Янош, коротко взглянув в сторону ворот, обратился к Элен:

— Дорогая моя… дочь, тебе тоже предстоит знакомство. И тоже с новыми родными. Это нехорошо, не быть знакомой со своей свекровью и золовкой, — он хитро улыбался в усы, совсем как когда-то при разговоре с маленькой Элен. На Юзефа он даже не взглянул.

Элен не сразу поняла, что имеет в виду дядя, а поняв, испугалась за Юзефа, за то, что он сейчас начнёт рассказывать… но додумать она не успела. На дворе раздалось: «Юзеф!» и какая-то девушка с визгом бросилась на шею её мужу. Всё случилось так неожиданно и быстро, что Элен не успела почувствовать ничего, кроме удивления. А Юзеф и вовсе растерялся. Оторвав от себя плачущую и смеющуюся одновременно девушку, он прошептал:

— Каролина, — потом увидел подходящую к нему всё ещё стройную, несмотря на годы, женщину. — Мама…

Все вокруг улыбались, а Юзеф выглядел таким растерянным и одновременно счастливым, что напоминал в эти минуты мальчишку, который, дождавшись, наконец, обещанного подарка, обнаружил, что подарок гораздо лучше, чем он мог рассчитывать.

Когда прошло первое потрясение от встречи, и все немного успокоились, Юзеф представил Элен своей матери и сестре. Пани тепло улыбалась невестке.

— Надеюсь, ваше долгое путешествие прошло успешно? Пан Янош говорил нам, что в России у вас были неотложные дела. Вы смогли их решить?

— Да, пани, полностью, — ответила Элен, коротко посмотрев на дядю.

— Что ж ты меня называешь пани? Ты — жена моего сына, и я была бы счастлива, если ты называла бы меня, как и он, мамой. Разумеется, я не претендую на то, чтобы занять в твоей душе место родной матери, но очень хочу, чтобы мы стали ближе.

— Благодарю вас…мама, — с некоторым усилием выговорила Элен. И вдруг улыбнулась, произнеся вслух это слово. Пани поняла её без объяснений и протянула руки. Две женщины обнялись, почувствовав взаимную симпатию. На это тут же откликнулась Каролина:

— А я? — спросила она, оторвавшись от Юзефа, с которым стояла, обнявшись. — Выходит, что мы будем сёстрами?

— А ты против? — спросили одновременно мать и сын.

— Нет! Конечно, нет! А…вы, пани, не будете возражать? — спросила она у Элен, немного робея. Они были почти ровесницами, но Каролина выглядела гораздо младше. И не по внешности, а по какой-то почти детской манере общения, непосредственности.

— Конечно, не буду — ответила Элен. — Но только с условием: мы не будем говорить друг другу «вы». Хорошо?

— Хорошо, — радостно кивнула Каролина.

— Погодите, — с притворным ужасом сказал Юзеф, — это что же получается? Если вы с Каролиной сёстры, то выходит, что я женат на собственной сестре?!

— Пусть это тебя не беспокоит, — посреди общего смеха серьёзно ответила ему мать. — Никто ещё не запрещал жениться на названных сёстрах.

— Мама, позвольте теперь представить вам моего брата, Алена, — сказала Элен.

— Брата? — приподняла брови пани и обратилась к Алену: — Значит, весть о вашей гибели была ложной?

— Да, пани Вольская. Хотя я только чудом остался жив.

— Зато теперь справедливость восторжествовала, и Ален — теперь граф Кречетов, — пояснила Элен.

— Поздравляю вас, граф, — слегка наклонила голову пани. Потом с мелькнувшей на губах улыбкой сказала: — И что же? Теперь у меня есть не только две дочери, но и два сына? Ведь если вы, граф, родной брат моей невестки и названной дочери, значит — мой названный сын!

— Я почту это за честь, пани.

— Как много вдруг обнаружилось родственных связей! — прокомментировал происходящее пан Янош и все вновь засмеялись.

Через пару часов все собрались за столом. Обед был подан обычный, но ощущение праздника было у всех. Элен была счастлива. Она чувствовала себя так спокойно, как давно уже не чувствовала. Всё было привычным, виденным много раз. Как будто она никуда не уезжала. Вспомнив те обеды, которые проходили здесь раньше, Элен спросила:

— А где пани Мария? И Гжесь с паном Войтеком? Они в отъезде? И когда вернуться?

За столом наступила тишина. Только Юзеф с Аленом продолжали что-то живо обсуждать, но и они быстро смолкли, почувствовав изменившееся настроение. Пан Янош кашлянул, глядя в стол, и ответил:

— Пани Мария уехала к себе в родной город, ведь её услуги больше не были никому нужны. Да и разошлись мы с ней… в политических убеждениях. А пан Войтек и Гжесь… — он поднял глаза на Элен, и она увидела в них такую боль, что сердце упало. — Они больше не вернуться, Элен. Они погибли в один день, ещё в самом начале войны. Я расскажу всё подробно, но…после. Только скажу, что если бы не отец и сын Морозевичи, меня не было бы сейчас с вами. Но давайте за этим столом сегодня не будем думать о грустном. Мне так хотелось дождаться хоть чего-то радостного, увидеть хотя бы немного чего-то светлого! И вот вы с Юзефом вернулись. Да ещё и Ален нашёлся!