Богдан Сушинский - Остров обреченных

– У нас мало времени, Рой, – забеспокоилась Маргрет. – Мы ведь договорились, что путешествие к Канадскому мысу отложим до лучших времен.

– Посмотри, какая спокойная волна и какой ровный ветерок. Восточный, прямо в парус. Мы обойдем остров, а потом все дни, до самой зимы, посвятим хижине, охоте и костру на жертвеннике.

– Но тогда нам опять придется ночевать где-нибудь под сосной.

– Только уже без дождя, теплой ночью, у костра.

Чтобы сократить путь, он нацелил шлюпку на оконечность Северного мыса, попросив Маргрет внимательно всматриваться в сушу, и, если вдруг заметит что-нибудь достойное внимания…

Берега здесь были высокими, скалистыми… Нагромождения огромных камней восставали перед путникам, как изваяния, и было что-то отпугивающее в черноте склонов, в густых массивах ельника, в высоких, почти неприступных скалах, все пространство между которыми заполнялось тоскливо кричащими, словно бы души погибших моряков оплакивающими, чайками.

Единственное, что по-настоящему привлекало внимание Маргрет, так это возникший у самой оконечности мыса козел. Взойдя на каменистый выступ, он стоял там, гордый и неприступный, зорко следя за непрошеными гостями и преисполняясь решимости защищать себя и свое невидимое отсюда стадо.

– Значит, теперь нам известны два стада, Рой, – заключила Маргрет.

– Вот только пробиваться сюда на охоту будет далековато.

– Разве что на зиму они переселятся на южные склоны.

– Где хозяйничают другие вожаки. И тогда разгорится настоящая война.

Как оказалось, их Северный мыс был лишь «отростком» Канадского, изогнутая береговая линия которого уходила далеко на юго-запад.

– А знаешь, Рой, если впредь мы будем добираться сюда вдоль западного побережья, это окажется намного ближе.

– Да, мы с тобой считали, что остров намного меньше по размерам.

– Но ты заметил: здесь своя жизнь. Целый мир, совершенно нетронутый человеком, – молвила Маргрет.

– Те, кто окажется здесь после нас, сказать этого уже не смогут.

– Им останется лишь разгадывать тайну нашего появления на острове: кто мы, откуда прибыли, как долго пробыли на нем, как выживали? Когда, в конце концов, нас отсюда снимут, мы оставим все, как есть: и хижину нашу, и «форт», и жертвенник, и все наши кострища. Так что людям, которые захотят или вынуждены будут жить здесь после нас, выживать придется намного легче. Они быстрее освоятся. А еще мы оставим им парусину, топоры и все прочее, что спасало нас здесь…

– Им будет легче, поскольку они уже будут знать, что до них здесь жили, и не растерялись, сумели продержаться…

На камне, возле жертвенника, мы высечем топором наши имена и дату пришествия. Ты помнишь ее, дату высадки, Рой?

– Вспомню, – мрачно ответил шевалье. – У меня где-то записано.

– «Рой, Маргрет и Бастианна – будет написано там. – Подданные Его Величества, короля Франции, – явно понравилась Маргрет идея с именами и датами. – Прибыли на остров дня такого-то, а покинули его…»

– Надо подыскать подходящий камень. «Норд-герцогиня Маргрет де Роберваль – полновластная владетельница сего Острова Обреченных», – вот, что будет высечено на одном из камней жертвенника. Или выжжено на кресте».

– «Острова Обреченных»? – удивленно уставилась Маргрет на своего спутника. – Почему ты так назвал его? Не веришь, что мы спасемся?

– Даже если спасемся, все равно остров этот будет представать перед каждым ступившем на него островом обреченных.

Оказалось, что за грядой, самую высокую точку которой они разглядывали с берегов Гусиного озера, пролегает еще довольно обширная низина, мили две в длину и приблизительно столько же в ширину. Чем-то она отдаленно напоминала Козью долину: такие же, лишь кое-где подернутые каменистыми россыпями, луга; такие же рощицы… только здесь почему-то больше было лиственных деревьев; и такие же скальные барьеры, отделяющие этот уголок острова от океана.

Обойдя Канадский мыс так, чтобы оказаться на южном берегу его, Рой облюбовал небольшую, далеко в берег врезающуюся бухточку, и направил в нее свою «Святую Марию». Ветер сюда не проникал, волн не было, неглубокое дно просматривалось так, что, казалось, на нем виден каждый камешек, и если что-то и мешало рассматривать его, так это косяки рыб.

Оставив Маргрет в шлюпке, Рой закинул сеть и, разувшись и подкатив штаны, потянул ее, двигаясь по прибрежной отмели. Улов оказался небольшим, однако семи рыбин вполне хватило, чтобы не только устроить себе «рыбацкий» ужин, но и позаботиться о завтраке. Тем более что у них еще были остатки гуся. Единственное, чего здесь пока что не было, так это пресной воды, однако на уху им хватало, а утром Рой рассчитывал найти какой-нибудь источник.

Костер они развели возле шлюпки и, поужинав, спать тоже легли в шлюпке, при этом Рой пообещал, что обязательно соорудит над кормой, прибив к ней жерди и обтянув парусиной, – каюту. Подобные каюты, защищавшие и от палящего солнца, и от дождя, и, очевидно, служившие их владельцам «парусиновыми кибитками», они видели на Гаити.

Но прежде чем улечься, Рой развел еще один костер и, раздевшись, вошел в воду. Залив был мелким, и за день вода достаточно прогрелась, чтобы эту купель можно было терпеть, не особенно страдая от холода. Тотчас же разделась и Маргрет. Вода и в самом деле была на удивление теплой, особенно в той небольшой части залива, который уходил вправо, образовывая некое подобие озерца, отгороженного от основной части залива и всего океана подводным рифом.

Для плаванья он казался слишком тесноват и мелковат, зато плескаться в нем можно было сколько угодно, и Маргрет это вполне устраивало. Сделав несколько заплывов в сторону океана, Рой тоже перебрался через риф и решил устроить Маргрет урок плаванья, наподобие тех, которые уже несколько раз устраивал ей в Йордане. Причем делал это всякий раз, когда Бастианна уходила вниз, к фиорду.

На сей раз урок тоже оказался непродолжительным, хотя, поддерживая Маргрет, Рой чувствовал, что она уже пытается плыть самостоятельно и что кое-какими навыками все же овладела.

– До осени будешь плавать, как заправский моряк, – похвалил ее Рой, помогая выйти из залива и набрасывая на плечи кусок ткани, служившей им полотенцем.

– Я буду стараться, милый. Постепенно я буду перевоплощаться в матроса, охотника, каменщика, плотника и, конечно же, лучшую повариху.

– Лучшую на всем Острове Обреченных.

– Как тебе не стыдно, Рой! Разве я готовлю хуже Бастианны? – он сам вытирал ее полотенцем, и герцогиня покорно, как ребенок, предоставляла ему такую возможность.

– Наоборот, готовишь чуточку лучше. Поэтому-то и твержу, что будешь лучшей поварихой на всем острове. Если, конечно, исключить в этом качестве меня.