Богдан Сушинский - Остров обреченных

– Нам нужны лыжи, – молвил Рой, когда Маргрет в очередной раз провалилась в снежную ловушку. Снега, в общем-то, было немного, но очень часто он заполнял пространство между камнями, покрывая кроны низкорослых кустов, и, ступая на такую ловушку, трудно было даже предполагать, какой она глубины и что под ней ждет. – Мы с тобой совершенно не подумали о лыжах.

– Но ведь у нас не было досок, из которых их можно было бы выстрогать, – оправдывала его норд-герцогиня. – Проваливаясь в неглубокую расщелину между камнями, она слегка подвернула ногу и могла передвигаться, только опираясь на плечо мужчины.

– Теперь у нас появились две доски из «Бригитты», а значит, пару коротких лыж смастерить можно.

– Хорошо, вернувшись, вместе займемся изготовлением лыж. Я не очень мешаю тебе идти?

– Лучше скажи, как ты себя чувствуешь?

– Нога чуть побаливает, но уже расхаживается и вскоре боль утихнет.

– Все равно нужно возвращаться.

– Ни с чем?

– Да и небо, вон, затягивается пеленой. Может разыграться пурга.

Он шел, опираясь на копье, которым ему служил багор с «Бригитты», только с укороченным древком; за спиной, на куртке из козьей кожи, висела тяжелая аркебуза, а в ножнах – короткий узкий меч и нож. Маргрет же была вооружена более легким, чем аркебуза, арбалетом и колчаном с несколькими стрелами, а также тесаком и коротким матросским ножом.

Теперь они всегда были вооружены так, чтобы на любого зверя можно было охотиться и от любого зверя защищаться. Но сегодня им определенно не везло: остров словно вымер: ни зверей, ни их следов, ни даже привычных лесных звуков.

Влево уходила намеченная их собственными следами тропа, уводившая к хижине; справа, на сероватом фоне равнины, чернел кедровник. Рой склонен был возвратиться в лагерь, где он собирался оставить Маргрет под попечительством Бастианны. Чтобы затем вновь отправиться на охоту, но уже к Гусиному озеру. И он уже ступил было на тропу, уводившую к хижине, однако герцогиня оставила в покое его плечо, и, превозмогая боль, решительно зашагала в сторону кедровника.

– Но зачем рисковать, Маргрет? – потянулся Рой вслед за ней. – Еда у нас есть, нам ее хватит на несколько дней. И потом, я попробую поймать пару хороших рыбин…

– Мы на охоте, Рой. Нельзя же возвращаться ни с чем только потому, что ушли козы и что с первого раза нам не повезло.

– А что ты подвернула ногу?..

– Мы не можем возвращаться ни с чем только потому, что я подвернула ногу, – упорствовала норд-герцогиня, хотя было заметно, что прихрамывает она все сильнее. – И мы не можем расточать наши запасы. Ты же знаешь, какие трудные дни ждут нас. Особенно меня.

– Но у нас будут другие, более удачные дни…

– Если мы хотим дожить до лета, Рой, у нас все дни должны быть более-менее удачными.

«А ведь она, кажется, чувствует свою вину за то, что оказалась в положении, – подумалось шевалье, – потому стремится как бы отработать все те дни, которые вынуждена будет провести в бездействии».

На подходе к кедровнику камней стало меньше, а полуприкрытые снегом валуны хорошо просматривались еще издалека, причем каждый из них приобретал какие-то причудливые очертания, напоминая фигуры зверей, сидящих странников или сказочных чудовищ.

Маргрет понравилось это место еще летом, когда она приходила в сосново-кедровую рощу, как в озаренный солнечным светом храм: здесь витал особый запах и особый дух; здесь не было гор, и солнце дотягивалось своими лучами до полян кедровника и во время восхода, и перед закатом; здесь были чудные, окаймленные соснами и кедром, поляны, усеянные толстым слоем игольника, на котором не прорастал ни один кустик. Высокие «корабельные» сосны сходились кронами где-то в поднебесье, и казалось, что стоишь в храме с открытым небу куполом.

Норд-герцогиня понимала, что место, избранное для хижины, предстает более защищенным, теплым; что оттуда ближе к пресной воде, рыбному фиорду, к их лодке… Тем не менее внутренне она настроена была перенести свое пристанище сюда, на одну из этих озаренных каким-то внутренним сиянием полян, под кроны сосен-мачт, которые так ценятся корабельных дел мастерами. Но все это – мечтания. А в это время она заметила на опушке бурые пятна и интуитивно догадалась, что это кровь. Здесь же просматривались следы какого-то зверя, уводившие в сторону двух, похожих на разбитые кувшины, валунов, между которыми произрастала старая, приземистая сосна.

– Мар! – испуганно окликнул ее идущий позади Рой. – Осторожно! Справа!

Маргрет резко метнула взгляд вправо от одного из кувшинов и увидела рядом с валуном следы бурного пиршества. По остаткам растерзанной кожи она определила, что на сей раз жертвой оказался песец. Но кто в этом лесу мог напасть на песца, который и сам был сильным, выносливым хищником?

Да, расправа произошла совсем недавно, кровь еще свежа, но… почему Рой так встревожен: хищника-то поблизости нет.

Выстрел прогремел в то же мгновение, когда она услышала подозрительный треск, долетевший из кроны соседнего кедра. А через мгновение Маргрет инстинктивно отпрянула в сторону валуна. И только это, очевидно, спасло ее, ибо в следующее мгновение прямо на ее следы опустилась огромная кошка. Маргрет еще отчетливо запомнила хищный оскал зубов и ее рычание.

Первая попытка прыгнуть на свою жертву рыси не удалась, и она как бы пробуксовала. Лапа, на которую зверь пытался опереться, вдруг подогнулась и, отступив чуть дальше, за ребро валуна, Маргрет успела сорвать с себя арбалет. Но в то время, когда она пыталась вставить стрелу, кошка все же метнулась на герцогиню, сбила ее с ног.

Упустив арбалет, Маргрет, уже лежа, инстинктивно закрыла лицо скрещенными руками и ощутила, как где-то на скрещении их начала смыкаться пасть этого страшного зверя. Казалось, еще мгновение – рысь прокусит рукав куртки из козлиной кожи и все остальное одеяние… Но, приблизившись к ним в каком-то невероятном прыжке, Рой с трех-четырех шагов, остававшихся до кошки, изо всей силы вонзил в нее свое копье.

Оставив руки Маргрет, зверь повернулся, чтобы встретить второго врага, но при этом когти его передних лап вонзились в куртку Маргрет так глубоко, что зверь приподнял женщину за конвульсивно согнутые руки, приблизив ее лицо к своей шее.

Если бы кошка повернулась к женщине в это мгновение клыками, она, наверное, разодрала бы ей лицо. Но рысь видела, как, преодолевая небольшую заснеженную лощину, утопая в снегу, к ней приближается другой, точно такой же, невиданный ею раньше зверь, который нанес ей рану, не приближаясь, не вступая в схватку, не встречаясь с ней пасть к пасти.

В ужасе, прикрыв лицо изогнутой левой, Маргрет под ладонью правой вдруг ощутила рукоять ножа. Того самого, который, вместе с поясом, достался ей от погибшего испанского моряка.