Богдан Сушинский - Костры Фламандии

Еще в ближайшем городке, беседуя с ямщиками, Хозар уточнил, что их Грабово находится почти по пути на Каменец, поэтому понадобится проделать крюк всего лишь в каких-нибудь десять верст. Никто из них, хорошо знающих округу, уже не слышал ни о владельце тамошнего замка пане Закревском, ни тем более – о князе Одаре. Помнили только: то, что осталось от замка, принадлежит какому-то иностранцу. Но управителем в нем служит местный проходимец Корчак, о котором раньше ходила слава бунтовщика и разбойника, за что он дважды успел отсидеть в тюрьме. Да и сам замок стоит в глухом месте, окрещенном всякими злыми слухами.

Небольшое село, с костелом и двухэтажным господским особняком в центре, расположилось в глубокой долине, и отсюда, с возвышенности, казалось, что на самом деле его вообще не существует, это всего лишь утренний мираж – таким оно представало перед путниками безлюдным, молчаливым и картинно-безжизненным. Старинный замок, приютившийся на скалистом взгорье, отделяющем лес от долины, казалось, не имел к нему никакого отношения. Он существовал как бы сам по себе, оттесненный от сельской идиллии крутыми каменистыми склонами, обрывистым, пробитым в скальном грунте руслом реки, высокой крепостной стеной, из-за которой, словно коричневые окаменевшие тополя, выглядывали два полуразрушенных шпиля строений.

Как только карета поднялась на ближайшее к замку взгорье, князь приказал остановить ее и ступил на едва приметную, поросшую травой дорогу. Сам вид ее свидетельствовал, что, даже для все еще помнящих о его существовании людей, замок уже не может представлять никакого интереса.

– Следует полагать, что князь Одар-Гяур вступает в свои законные владения? – подошел к нему д’Артаньян. – Трогательный момент. Не вижу кавалькады всадников, не слышу воинственных звуков труб, не вижу спешащих навстречу слуг и, что уж совсем прискорбно, праздничных нарядов прелестных дам.

– Из этого, граф, следует, что вас совершенно покинула фантазия, – оказался рядом с ними поручик Кржижевский. – Я как раз все это уже вижу и слышу. Оцените: место для замка выбрано идеальное. Плато, река, обрывистые подступы, рядом лес. А вон и мост. Теперь его вряд ли можно считать подъемным, тем не менее…

– Что ни говори, а предки знали толк в таких постройках, – задумчиво согласился полковник. – Жаль только, что к сохранению их мы относимся по-варварски.

В сопровождении офицеров князь спустился в долину, прошел по замшелым каменным плитам моста, к которому примыкал другой мост, подъемный, и остановился у ворот. Мощные, дубовые, они, хотя и были в нескольких местах оббиты кусками досок и жести, все еще выглядели довольно внушительно. И врезанная в них калитка оставалась запертой…

Прежде чем постучать в нее металлической рукоятью, князь обратил внимание на иссеченный пулями, но еще довольно хорошо просматривавшийся герб: меч между двумя скрещенными щитами! Он был прибит на стене прямо над воротами. Вроде бы и полусорванный, и поржавевший, но какое же чувство гордости, чувство родного дома вызывал он сейчас у князя – этот древний княжеский герб его рода. Герб князей Одаров. Вот где оно – гнездо, о котором он так долго мечтал и которое столь же долго искал, даже не догадываясь о существовании его именно здесь, в глубине Галиции, в ее «неопалимой» глуши.

Присмотревшись более внимательно, Гяур с трудом сумел различить надпись: «Ода». Камень, на котором была выбита буква «р», разнесло ядром, понял Гяур. Значит, замок выдерживал осаду уже после того, как стал владением Одара I.

Господи, а ведь не будь на этом свете нотариуса Горонского, ни я, ни потомки, если они появятся, никогда не узнали бы, что здесь, в украинской глуши, доживают свой век руины с гербом Одаров-Гяуров. Судя по всему, князь Одар I погиб, так и не успев сообщить Тайному Совету Острова Русов о том, что приготовил пристанище для своей старости. А возможно, и не желал сообщать до поры до времени. Вот только воспользоваться убежищем так и не успел, ушел в поход против турок, который оказался его последним, трагическим… Жаль только, что могила его, как и могилы многих других предков, осталась где-то в степи.

«Мы, уличи, зарождаемся из степи и уходим в степь», – было написано в «Уличской летописи». – Вот так: зарождаемся из степи и… уходим в степь. Тебе, Одар-Гяур III, тоже не суждено иметь могилу под крестом. Ее затопчут кони ордынцев».

Не понимая, почему князь так долго стоит у ворот, Хозар сошел с коня, загромыхал в калитку и прокричал:

– Открыть! Прибыл князь Одар-Гяур, законный владелец этой твердыни! Немедленно открыть!

«Как же долго не слышали стены и башни замка этих слов: «Прибыл князь Одар-Гяур!», – подумалось полковнику. – Как же томительно долго они его не слышали!».

Прошло несколько минут. Теперь они кричали уже вчетвером. До хрипоты. До тех пор, пока наконец не скрипнул засов и сдерживаемая толстой цепью дверь калитки чуть-чуть не отворилась.

– Чего шумите? Кто такие? Перед вами – смотритель, да, теперь уже получается, что смотритель этого замка.

– Сказано ведь: князь Гяур.

– Кто из вас… князь Гяур? – рычащим басом прогромыхал плечистый, заросший сединой смотритель замка.

– Вот он, – повел подбородком в сторону полковника Хозар, и тут же, на всякий случай, прикрыл князя своим телом. – А я – оруженосец князя.

– Это ты, что ли – князь… Одар? – недоверчиво спросил смотритель, смещая голову так, чтобы лучше рассмотреть полковника.

– Перед тобой, действительно, стоит князь Одар-Гяур, – сурово проговорил полковник. – Настоящий владелец этого замка. Слышал о таком?

Наступила долгая томительная пауза. В лице смотрителя просматривались азиатские черты. Взгляд черных глаз казался озлобленно-презрительным; одет он был, несмотря на теплую погоду, в безрукавный овечий тулупчик, а приличествующую ему шапку заменяла высокая слипшаяся копна волос.

– Значит, утверждаешь, это ты и есть… тот самый князь? Молодой князь Гяур… – не спрашивал, а скорее приценивался к нему смотритель. – И хочешь, чтобы я этому поверил? Мало ли кто и о чем способен говорить, стоя у этих ворот.

– Меня совершенно не интересует, веришь ты этому или нет, – спокойно, внушительно ответил Гяур. – Но помни: у меня нет времени. Если сейчас же не откроешь, прикажу распять тебя здесь же, на воротах. Твой скелет будет прекрасным дополнением к гербу рода Одаров.

– А что, говоришь ты, как подобает князю, – боролся со своими сомнениями смотритель. Однако впускать хозяина все же не спешил. – Случайный странник так грубить не стал бы.

Во время томительного молчания, которое воцарилось по обе стороны ворот, Хозар умудрился просунуть свой копье-меч в проем калитки, нацелив острие на грудь смотрителя замка. Впрочем, тот оказался не из пугливых.