Александр Майборода - Последняя амазонка

В первых рядах за их спинами Божана с сыном — ей Красимира не разрешила встать в строй. Тем не менее Божана была в доспехах и вооружена. Дальше ехали семьи слободских старшин на телегах. Тут же были женщины и дети простых людей — те, что еще могли передвигаться.

По бокам и сзади колонну защищали пешие ратники в легкой броне.

Дубыня взял щит, копье и топор и поспешил пристроиться к строю пеших ратников, поближе к амазонкам, чтобы видеть Величку.

Подошел и Полыня. Его лицо в темноте казалось черным. Он нашел Дубыню и коснулся его плеча:

— Дай мне встать рядом.

— Где Радмила? — спросил Дубыня, освобождая место.

— Она умерла, — сухо сказал Полыня и отвернулся, скрывая слезы.

Дубыня ничего не понял, но разговаривать было некогда — заскрипели открывающиеся створки ворот и колонна тихо двинулась в пахнущую сыростью и дымом ночь.

Шли без факелов, поэтому было так темно, что Дубыня сразу потерял из виду Величку и даже с трудом различал идущего впереди — его спина то была видна, то пропадала. Лишь звон оружия да тяжелое дыхание свидетельствовали о том, что он недалеко.

Боясь отстать, Дубыня невольно перешел на бег и натолкнулся на спину впереди идущего — тот буркнул что-то неразборчивое и ускорил шаг.

Полыня сопел рядом, но не отставал.

— Темно, хоть глаз выколи, — сказал он.

— Зато хазары нас не видят, — сказал Дубыня и снова уперся в резко остановившегося шедшего впереди ратника.

— Что там? — спросил Дубыня.

— Копья наизготовку! — разрезал ночь истошный крик.

Дубыня поспешно опустил копье рядом с плечом переднего ратника. Тут же, как по сигналу, послышались рев трубы, ржанье коней и крики хазар.

Ярослава ошибалась — в крепости не было хазарских лазутчиков, несмотря на то что в Белой Веже народ скопился разношерстный. Манассия, возглавлявший после отъезда отца хазарское войско, не знал положения дел в Белой Веже. Однако несложно было предугадать, что оставшиеся без воды горожане решатся на отчаянный шаг.

Поэтому в тот же день, когда водяная жила хлынула наружу, Манассия приказал поставить на ночь в засаду у городских ворот отряд из двух тысяч воинов.

Это была небольшая часть его войска, но по численности она была гораздо больше городского гарнизона.

Поэтому Манассия не удивился, когда его разбудили среди ночи и сообщили, что в городе слышен шум. По всем приметам в городе готовились к вылазке.

Быстро одевшись, Манассия поспешил во главе личной охраны к месту события.

Все шло по его плану. Он увидел, как из городских ворот вышла колонна горожан — воинов, женщин, детей — всего не больше тысячи человек.

Командовавший засадой тархан Барсбек предупредил Манассию:

— Их много, надо бы поднять все войско.

Манассия рассмеялся.

— Там женщины и дети. Барсбек, неужели ты боишься женщин и детей?

— Я боюсь поляниц, они уже показали храбрость и силу, которой можно только позавидовать и воин-мужчина, — сказал Барсбек.

— Не бойся, я рядом, — проговорил насмешливо Манассия и приказал: — Нападайте на них и убивайте всех: и тех, кто будет сопротивляться, и тех, кто не будет. Нам непослушные рабы не нужны.

— Как скажешь, — сказал Барсбек и ушел, чтобы сделать необходимые распоряжения.

Манассия повернулся к начальнику своей личной охраны, который все время стоял поблизости, поэтому слышал весь разговор.

— Ицхак, мой друг, ты видишь, во что превратились хазары? Они выродились и стали отъявленными трусами, если даже самые выдающиеся из них, такие, как Барсбек, боятся горстки женщин. Если так дело пойдет и дальше, то их не оторвешь от женских юбок. Они и язык свой потеряют.

Ицхак проговорил:

— Хазары уже давно выродились. Тюрки спят с их женщинами. Сейчас чистокровного хазарина в Атиле не найти. А на рынках в Атиле даже еврейские купцы предпочитают говорить по-славянски.

Колонна беловежцев направилась вдоль берега реки на север, как раз туда, где подковой уже стояли хазарские войска.

Манассия рассмеялся:

— Поляницы, как мыши в мышеловку, идут.

Солнце показало край над степью, и в рассветном мареве Дубыня увидел черную полосу. Присмотревшись, он догадался, что это выстроившееся войско хазар.

— Мы попали в ловушку, — тихо проговорил Полыня.

— Наверно, у поляниц есть какой-то замысел, — сказал Дубыня и повторил: — должен быть.

— Мы сейчас умрем, — сказал Полыня. — Это хорошо, потому что я не могу жить, зная, что моя жена умирает от жажды или замучена хазарами.

— Разве она не умерла? — спросил Дубыня.

— Для меня — умерла, — глухо ответил Полыня.

Дубыня крепко сжал копье:

— Проклятье!

— Но прежде я убью десяток хазар, — сказал Полыня.

Впереди послышался новый сигнал, и строй хазар, густой и прочный, точно земляной вал, медленно двинулся в сторону беловежцев.

— У хазар длинные копья, и к ним тяжело будет пробиться, — сказал Дубыня.

— Держать строй! Стреляй из луков! — закричал кто-то.

Дубыня с трудом догадался, что это кричала Ярослава. Но ее команда приободрила Дубыню, и он стал высматривать, как протиснуться сквозь копья хазар.

Амазонки тучами стрел осыпали хазар. Били почти в упор, поэтому промаха не было, и мертвые хазары падали целыми рядами.

Начальники хазар знали, что амазонки сильны в бою на дальней дистанции, поэтому руганью и палками гнали своих воинов, чтобы как можно скорее вступить в ближний бой.

Наконец строй хазар приблизился к беловежцам так близко, что острия копий столкнулись, и хазары ринулись вперед.

Как только амазонки вошли в ловушку, Манассия подал знак замкнуть кольцо. Края подковы сомкнулись, и амазонки оказались окруженными и прижатыми к Дону.

Манассия не опасался, что амазонки уйдут через Дон. Дон в этом месте сужался и превращался в бурный поток, преодолеть который мало кому было под силу.

По следующему сигналу, с восходом солнца, хазары стали сжимать кольцо, Завязалась битва.

Когда стало совсем светло, Манассия начал жалеть, что не послушался совета Барсбека — амазонки стреляли, как бешеные, не обращая внимания на раны и потери. Хазары несли большие потери.

Но даже большие потери со стороны хазар не могли повлиять на конечный результат: как только хазары сошлись с амазонками в рукопашном сражении, участь амазонок была решена — их становилось все меньше и меньше, и скоро последние должны были лечь под ударами мечей, копий и топоров.

Солнце поднялось, стало светло и Дубыня увидел, что они окружены и прижаты к Дону. В темноте амазонки сумели каким-то чудом развернуть строй так, что женщины и дети оказались в кольце ратников.