Владимир Шмельков - Тайна сабаев

В лесах дичи стало совсем мало, и чтобы добыть на охоте какого-нибудь зверя, приходилось выслеживать его не один день. Хищников тоже стало меньше, большинство из них покинули леса вокруг пастои сабаев, преследуя свою переселявшуюся подальше от Хавоя добычу. А те из них, что остались, видели в апшелоках конкурентов, и стали более агрессивными, поэтому члены рода передвигались по лесу только группами. Приведённая Локо и прирученная, как и он сам, сабайя Джу принесла помёт щенков. Их было столько, сколько у каждого апшелока пальцев на руке. Ей как кормящей самке требовалось больше пищи, и того, что для неё могли выделить члены рода, было недостаточно. Постоянное чувство голода не раз заставляло и Локо, и Джу увязываться за гурами, отправлявшимися на охоту, и животные постепенно научились не только, выследив добычу, сообщать о ней своим хозяевам особым поведением, но и охотиться в коллективе апшелоков, подгоняя дичь к засаде, устроенной ими, или загоняя её в ловушки. Теперь оба сабая считались полноправными охотниками и при дележе получали мяса столько же, сколько и остальные гуры. Сабаи понимали апшелоков, а апшелоки понимали и чтили сабаев, которых считали своими далёкими предками. Щенки подрастали и привыкали к апшелокам, с ними забавлялись и дети, и взрослые – в просторной пастои места хватало всем.

С помощью Улы Ллой научился вполне сносно плавать, и мог продержаться на воде довольно долго. Ула даже приучала к воде своего малолетнего обри Нъяма, благо, что вода в подземном озере круглый год оставалась почти всегда одной и той же температуры.

Незаметно минули два хавоя. За это время род покинули несколько молодых гуров и пополнили его гуры-кыпчаны, обретшие среди сабаев своих элой. Малыш Нъям подрос и внешностью напоминал своего одера. И Ллой, и Ула души в нём не чаяли, так же как любили его и заботились о нём Мбир и Сея. Несколько вар за это время пополнили род, произведя на свет здоровых младенцев. Дичи в лесах стало ещё меньше, но пока её хватало, чтобы не умереть с голода. Сабаи не решались пока покинуть родных мест – их пугала неизвестность далёких земель и удерживала. Хавой одолевал Ярка – это хорошо каждый чувствовал на себе. С ритуальной площадки далеко, далеко, в той стороне, где живёт Хавой, стала видна бесконечно длинная белая стена, которой раньше не было. Что это за стена, никто в роду ответить не мог, даже сам Холдон. Со всеми прочими напастями появление белой стены не на шутку встревожило апшелоков, тем более что объяснения ей не находилось. Её хорошо было видно с небольших возвышенностей в ясную погоду и в открытом поле, простиравшимся до горизонта. Каждый понимал, что, появившись со стороны жилища Хавоя, она не могла нести ничего хорошего. Не знали о её происхождении и члены других родов, появлявшиеся около пастои сабаев для того, чтобы произвести с ними обмен. Чужаки из далёких, далёких лесов предлагали диковинные раковины, цветную глину, ягры, принесённые ими в кожаных свёртках, в обмен на каменный инструмент, которым славился род сабаев, на цвёл, мясо и шкуры. Если патруги и цвёл, что ценился особенно высоко, сородичи Ллоя ещё могли предложить чужакам, то о мясе и шкурах речь вообще не могла идти. Наступающие холода и массовый исход животных из близлежащих лесов делали их шкуры и мясо бесценными. Холдон выменял у пришельцев полный панцирь ягров за несколько патругов, а за цвёл – раковины неизвестных водных животных. Он был очень доволен обменом и не мог скрыть своей радости, как ни старался. В разговоре чужаки рассказали, что сами они из мест, что лежат в той стороне, где восходит Ярк. Их речь была непохожа на речь сабаев, хотя многие слова и были им понятны. Общение проходило в основном на уровне жестов, что были понятны не только всем апшелокам, но даже и гуабонгам. Из рассказов сабаи узнали, что многие роды, обитающие в большом, большом лесу, уже покинули свои пастои и снялись с родных мест в поисках лучшей доли. Чужаки также рассказали, что слыхали от гуров какого-то рода у-рыка, что далеко, далеко в направлении противоположном жилищу Хавоя есть леса, где теперь обитает вся сбежавшая от холодов дичь. Якобы там Ярк имеет силу, и там всё время стоит благань. Правда это или нет, пришельцы сами не знают и пока не рискуют покинуть родные места, что, по их словам, лежат там, где много, много воды, но только у неё такой плохой вкус, что не станешь пить. Именно в этой воде и живут маленькие животные, у которых такие диковинные раковины. Рассказы чужаков о далёких землях сабаи слушали с интересом, они будоражили воображение и вносили приятное разнообразие в их обыденную жизнь, основанную на борьбе за выживание. Когда пришлые апшелоки, довольные так же, как и сабаи, обменом, ушли восвояси, в роду ещё долго обсуждали услышанные новости, и Холдон объявил, что череп наполнился яграми, и один из гуров принёс его на всеобщее обозрение. Череп без темени на самом деле был до краёв наполнен жёлтыми и прозрачными камешками – Ллой смог в этом убедиться, как и остальные гуры, хотя не понимал, для чего ему нужно в этом убеждаться. Дейб принёс из тёмного угла пастои большой плоский камень и показал его сородичам. На камне двумя полукругами располагались яркие точки цвета сухого листа. Гур положил его на пол около аяка и присел рядом с ним, поджав под себя ноги. Он выставил перед собой обе ладони с растопыренными пальцами и повернул тело сначала в одну сторону, потом в другую так, чтобы пальцы были видны всем собравшимся сородичам. Потом Дейб медленно и церемонно опустил их на каменную плиту, причём каждый палец совместил с ярким пятном. Только мизинец на его правой руке остался навесу.

– Вот сколько хавоев мы пережили до этого! – выкрикнул творец живой стены. – Этот хавой тоже кончается, и наступает благань. Ярк на небе становится с каждым днём сильнее. Можем ли мы сказать, что время благани пришло?

– Можем! – это подал голос Агр. – Я видел на дереве стрилов, которых не было в хавой, они вернулись.

– И я их видел!

– И я!

– И я тоже! – начали выкрикивать и гуры и вары. И Ллой тоже выкрикнул, потому что он сам видел в лесу стрилов цвета угля в аяке, которых в хавой не было.

– Хой Маре! Хой! – Холдон положил обе руки себе на грудь и слегка склонил голову, потом приподнял её. Правой ладонью он сделал плавное движение в сторону. Это был определённый жест, которого не знал Ллой, но который всем взрослым сабаям был понятен. По этому жесту Коч покинул столпившихся у аяка сородичей и удалился. Он скоро появился, и в руках держал панцирь илы, в котором на дне была видна краска цвета вялых листьев, с которой работал Дейб. Этот панцирь гур поставил на пол рядом с ним. Дейб оторвал растопыренные пальцы от каменной плиты, поднёс их к панцирю и опустил в него только мизинец правой руки. Кончик пальца окрасился. После этого растопыренные пальцы снова зависли над каменной плитой. Наступила полная тишина, которую нарушало только потрескивание веток в аяке. Руки Дейба медленно опустились на камень, потом оторвались от него и снова опустились. Теперь всем было видно, что цветных отметин было именно столько, сколько пальцев на обеих руках было у этого гура, да и у остальных членов рода. Каждый мог в этом убедиться, подойдя после Дейба к плите и приложив свои собственные пальцы к отметинам. Когда сомневавшихся больше не осталось, Холдон вознёс руки к потолку и выкрикнул: