Кэрри Гринберг - Длинная серебряная ложка. Приключения британцев в Трансильвании

– Вы ведь англичанин? – продолжала дама, оценивающе разглядывая его. – Оксфордшир… Хотя нет, скорее всего, Девоншир, так?

– Д-дербишир, – промямлил Уолтер, которому совсем не нравилось, какой оборот принимала беседа. Если вампирша воскликнет: «Ба, да мы земляки!», ему придется ой как несладко.

– Да-да, точно. Неплохо… для Дербишира. Конечно, графство уже не то, что раньше. Вы ведь помните, каким оно было лет сто пятьдесят назад? О, прекрасные были времена! Или вы из новеньких? – спросила она, пренебрежительно выделяя последнее слово.

– Да! Из них! Я совсем недавно стал носферату… но да!

– Что вы так кричите, юноша? – удивилась англичанка. – Молодое поколение никаких представлений не имеет о воспитании! Ну да это можно списать на вашу неопытность, – сказала она покровительственно и даже улыбнулась. Вернее, Уолтеру показалось, что левый уголок ее рта чуть дрогнул. – Кстати, как ваше имя? Мы до сих пор не знакомы, какое упущение. А ведь мы единственные представители нашего королевства в этой глуши.

Черт, а имя он как раз не придумал! Уолтер почувствовал, как кончики его ушей потеплели. Ну, все, полный крах. Ни одного уважающего себя вампира не зовут так приземленно. Нужно было сообразить какое-нибудь романтическое, внушающее трепет имя, вроде «Маледиктуса» или «Мелеаганта».

– Уолтер Стивенс, мэм, – сказал он, на всякий случай, поглядывая на ближайшее окно. – А вас, мэм?

– Леди Филомена Генриетта Элизабет Аркрайт, – церемонно представилась она и подала руку Уолтеру, который склонился над ней и поцеловал воздух.

– Польщен, миледи.

– Стивенс… Из Дербишира, вы сказали? Знавала я одну семью оттуда. Вам не знакома некая Милисента Стивенс?

Особа, так прозывавшаяся, приходилась дальней родственницей его отцу. Слыла она дамой богатой, но прижимистой. Однажды шумное семейство Стивенсов, в тот год стесненное в финансах, напросилось к ней отмечать Рождество. Это был самый странный сочельник в жизни Уолтера. Ни елки не было, ни гимнов, ни подарков, да и вообще праздничный дух как-то подкачал. В довершение всего тетя Милисента выпалила из ружья в певцов, пришедших поколядовать к ее крыльцу, а чуть позже запустила подносом в преподобного Стивенса, когда тот начал проповедь о младенце в яслях.

– Моя троюродная тетушка. Мы редко виделись, но пару раз она приглашала нас на пироги с мясом и сухофруктами. А что?

– Ах, как чудесно! Неужели вы родственник Милисенты? Как тесен мир! Последний раз я видела ее при покойном короле Георге, Втором, я имею в виду, конечно. А уж эти ее пироги! Так это она ваш создатель?

– Да, – соврал Уолтер и сразу же задал вопрос, потому что, не задай он его сейчас, впредь от одного взгляда на пирог у него начнутся судороги. – Мэм, а ее пироги… там какой-то особый рецепт был, да? Они очень странные были на вкус, эти пироги. В них волосы попадались.

– Милисента всегда такая затейница была, чего только не придумает! Какой уж тут рецепт, мальчик мой? Только вот на сухофруктах экономила, всегда самые дешевые покупала. Ах, старая добрая Англия… Что же вас, мистер Стивенс, привело сюда? – она обвела рукой зал. – Так далеко от родины я еще никогда, признаться, не бывала.

– У меня Гранд Тур, – с достоинством ответил Уолтер. Врать, так врать! – Вот, решил посетить здешние края, почему бы нет? Средства позволяют. А вам разве тут не нравится? Такой замок старинный, с плесенью, с пауками. Самое то для нас, вампиров.

– Да что вы такое говорите! – вампирша сурово на него посмотрела. – Совсем никакого вкуса у молодежи. Скоро вы будете утверждать, что паутина непременно должна свисать с потолка, свечи – оплывать и коптить, а тараканы, отстукивающие марш в коридоре – необходимая часть наших ассамблей. Но я скажу вам, юноша, что хозяевам просто лень было убрать здесь, вот что! Как можно приглашать приличное общество в такое место? В такую, как сказал бы Диккенс, лавку древностей? Да здесь слой пыли толщиной с палец. Когда я была еще молодой и неопытной вампиршей, я посещала настоящие балы, видели вы бы их! Куда уж нынешним… Да, общество впало в декаданс и совсем опустилось.

Уолтер мельком взглянул на клавесин, действительно покрытый таким слоем пыли, что хоть камеи вырезай, после чего посмотрел и на потолок, затянутый густой паутиной. Один из гостей в облике летучей мыши увяз в ней и теперь возмущенно пищал, отбиваясь от пауков, которые жаждали познакомиться с ним поближе.

Англичанин открыл и закрыл рот.

– Разве вампиры… то-есть, мы… не любим старину?

Как раз в этот момент клавесин издал особенно сиплый и жалостливый скрип, похожий на клекот агонизирующего птеродактиля. От этого звука леди Аркрайт скривилась и послала Убийственный Взгляд в сторону музыкантши, которая пыталась выжать из несчастного инструмента хоть какую-то мелодию.

– Да вы только на самих хозяев посмотрите. Ну, разве они что-нибудь понимают в балах? Кого только собрали! Помимо весьма почтенных особ, – себя леди Аркрайт относила к ним в первую очередь, – можно встретить и таких, как… Чего стоит этот французик, де Морьев! А вон как перед ним все распинаются!

– И правда, – злорадно сказал наш герой. – Мне он как-то сразу не понравился.

– Ну конечно, мистер Стивенс, нам ли пресмыкаться перед французами! Особенно после Ватерлоо! – вампирша обрела в нем понимающего слушателя, да к тому же соотечественника. – Только подумайте, ведет себя так, будто он здесь хозяин. А ведь он кто? Да никто! Папист, мелкий дворянчик, один из тех, за чьи головы в свое время и шиллинга не давали. Вы же наверняка про него что-нибудь да слышали?

– Только плохое.

– Да-да? – она приготовилась слушать. А будь под рукой блокнотик – еще и записывать.

Наклонив в ней голову, Уолтер прошептал.

– Я слышал… только это между нами, мэм… будто однажды после его ухода хозяева не досчитались ложек.

Леди Аркрайт поджала губы. В ее глазах этот лягушатник утратил последнее достоинство. А мистер Стивенс улыбнулся торжествующе, будто только что победил противного виконта на дуэли. Правда, дуэль была словесная, да и сам виконт в ней не участвовал. Зато с леди Аркрайт он отныне ощущал духовное родство. Захотелось даже спеть с ней дуэтом «Боже, храни королеву», «Правь, Британия» ну или хотя бы песенку про Мэри и ее ягненка.

Все-таки английская леди – она всегда английская леди.

Даже после смерти.

Особенно после смерти.

Леди Аркрайт снова смерила Виктора и псевдо-Берту осуждающим взглядом и развернулась к Уолтеру. Ему показалось, или в холодных голубых глазах резвились чертики?

– Ну что, мистер Стивенс, тряхнем стариной? – и она протянула ему руку.

Уолтер пожал ее и едва удержался на ногах. Вампирша дернула его вперед, вложив в это движение немыслимое количество лошадиных сил, и поволокла несчастную жертву за собой. У инструмента она притормозила, бросив таперше на ходу: