Виктор Вальд - Проклятие палача

А еще через день чудовищной силы дожди, пролившиеся в горах, наполнили бурным потоком реку Арахтос, которая обрушила два пролета моста через нее. Как ни странно, но это природное событие явилось причиной сопровождения герцога наксосского и его свиты в монастырские стены. Даже было объявлено о том, что дочери герцога наксосского своим колдовским пением явились причиной падения моста. Скорее эта варварская выдумка должна была скрыть истинную причину пленения Джованни Санудо. Сейчас я выясняю, а не герцог ли наксосский организовал нападение на сына турецкого бея? Предварительное расследование склоняет меня к этому выводу.

А что касается девиц, то они и вправду пели песни, переезжая мост, и мост якобы им ответил жуткими сатанинскими звуками. Правда ли то, что эти девицы ведьмы – весьма сомнительна, но и то, почему они возле герцога, тоже вызывает вопрос. Несмотря на то, что многие, даже в присутствии герцога, называли их дочерьми герцога, сам Джованни Санудо не подтвердил, и не опроверг такие слова.

А вчера жители селения Айхо привезли под монастырские ворота две деревянные скульптуры, названные святыми Венерой и Афродитой. При этом они утверждали, что посвящены статуи дочерям герцога наксосского, спасших их селение от пожара. Настоятельница монастыря матушка Пелагея с гневом прогнала святотатцев, осквернивших святые дары именами языческих богинь.

Эта история еще более разгневала короля Стефана, и он велел выставить стражу при особе герцога, а монахиням исповедать девиц на предмет их колдовского умения и служения сатане.

В довершение прилагаю письмо герцога наксосского к его капитану, прибывающему на острове Парос, которое Джованни Санудо просил передать нашей почтовой галерой. Копия снята тайно с сохранением герцогской печати. Прошу особо обратить внимание о беспокойстве герцога о некоем «господине в синих одеждах» и о желании с ним встретиться непременно. Мне так думается, что эта особа и есть лодочник, который может пролить свет на тайну смерти секретаря Анжело. Если его смерть все же имеет место быть.

Жду с нетерпением ваших указаний и разъяснений по указанным происшествиям.

Ваш покорный слуга и сын великой Венеции Джокомо Палестро».

Гудо открыл глаза, но ничего не увидел.

«Я мертв. В лучшем случае, я слеп».

Он попробовал пошевелить руками, а затем ногами. Ни то, ни другое ему не удалось.

«Значит, я все же мертв. Но почему же тогда я думаю, что я мертв?»

– Я слышу, что ты затаил дыхание. Ты уже пришел в себя.

«Я слышу голос. Я жив!»

– Сейчас я вытащу из твоего рта кляп, но ты не должен кричать. Вот так. Хорошо.

– Я узнаю твой голос, старик. Ты тот священник…

– Верно.

– Почему на мне нет одежды? И… Я связан?

– Это я тебя раздел и связал. Раздел, чтобы ты не испортил свои одежды испражнениями и блевотиной. После того, что с тобой случилось, ты многое извергнул из себя. Но ничего. Я тебя уже отмыл. Ведь я знаю, где можно взять воду в этих темных пещерах. А связал я тебя и заткнул рот, чтобы ты не кричал и не наделал глупостей. То, что ты выпил, человека превращает в животное.

– Я ничего не почувствовал. Хотя… Должен был. Сладкая медовуха… Да, да… Сладость притупила мои чувства.

– Я тебя предупреждал, что слова Философа обман, а его пища – яд.

– Со мной так нельзя. Он дорого поплатиться…

– Это твое дело. Но не сейчас. Вот твоя одежда. А это немного мяса. Ты должен окрепнуть. Мне нужна твоя помощь. Ведь ты палач? Так говорят… О чем ты сейчас думаешь?

– Многим нужна была моя помощь, но никогда, как помощь палача. Только как работа палача.

– Нет, нет! Я не так хотел сказать. Вернее… Я знаю, что к некоторым палачам обращаются как к лекарям. А этот молодой генуэзец… Франческо Гаттилузио… Он умирает. Ты должен его спасти. Я спас тебя. Укрыл от Философа и его сатанинской братии…

– Я твой должник. Я помогу…

– Нет, нет… Человек не может быть в долгу у человека. Только у Господа нашего, ибо только ему он обязан жизнью, которая невозможна без души. А душу Господь дает в долг, который нужно оплачивать жизнью праведной, безгрешной!

– Немного найдется таких людей. Господь всегда будет в убытке!

– Дарованная Господом жизнь бесконечна. Пройдут страшные века, и жизнь будущих людей окупит грехи предков. Наступит время праведников, живущих в полном согласии с законами божьими. Они искупят грехи тех, кто жил, когда по их вине в мире царила нищета, а правил голод!

– Что это за мясо?

– Крысиное. Я хорошо его прожарил, до хрустоты. Тебе нечего опасаться. Я его ем уже полгода… А может и год. Есть еще немного хлеба, которое я нашел на твоей груди. Но его нужно поберечь, чтобы приманить крыс. Если на него капнуть немного крови, крысы сбегаются десятками. Одевайся. Я приготовил воду и мясо для Франческо. Но он даже рот не открывает…

– Откроет, – твердо пообещал Гудо.

– Ну что? Что?

Гудо отложил со своих колен голову молодого генуэзца и тяжело вздохнул:

– Я проталкиваю пальцами пищу в его горло. Но он ее отрыгивает. Я могу кое-что сказать тебе, священник.

– Говори, – почти обреченно промолвил старик.

– Его пищевод сужен. Но не голод этому причина. Мне неизвестны случаи, когда голод стягивал мышцы пищевода. Болезни, травмы, а еще… Еще большие переживания могут стать тому причиной.

– Вот, вот! Я же говорил ему – не мучь себя, не мучь! А он все горько убивался, что является первым грешником на земле, равному которому не сыскать. Говорил, что он убил на земле столько людей, что все вместе взятые люди не смогли за века такого сделать.

Но, казалось, Гудо не слышал слов священника.

– Конечно, более точнее я мог бы сказать, если бы вскрыл пищевод и посмотрел при дневном освещении…

– Отец Матвей, – послышался тихий голос молодого человека.

– Да, сын мой, – тут же наклонился к больному старик.

– Кто этот человек?

– Он поможет тебе.

– Мне поможет только Господь. Если пожелает как можно скорее призвать меня к себе.

Гудо, не обращая внимания на больного и его покровителя, продолжал рассуждать:

– Он мог поранить пищевод костью. Скажем – рыбной или другой…

Гудо тут же надавил в известном ему месте. Генуэзец застонал.

– Особой боли нет. Это, скорее всего, от болезней нерва. Как давно он не ел?

– Уже третий день не принимает пищи, – со вздохом сказал священник, – Сюда, в этот пещерный ад, сбрасывают тех, кто не может работать. У кого смерть стоит за плечами. Он и сам сказал, что желает умереть и просил исповедать. Я исповедал его и выслушал его печальный рассказ. Но греха за ним особого нет…

– Третий день… Хочет умереть… Священник, тебе нужно будет говорить с ним о жизни. Много говорить. Твои слова помогут обрести веру в себя и в то, что Господь не желает смерти искренне кающимся. А я… Я помогу. Я отрежу пищевод от желудка и буду вдавливать пищу прямо в отверстие желудка. Пищевод подошью к стенкам живота и…