Юрий Шестера - Бизерта

«Алексеев» вошел в аванпорт* и стал на якорь уже под вечер, и с берега потянуло приятным запахом спелых апельсинов, в изобилии растущих в этих райских местах. А на следующее утро к кораблю направилось несколько яликов с греками и горами апельсинов и мандаринов, издававших сильный аромат. Но, к сожалению, как у матросов команды, так и у воспитанников Морского корпуса не имелось ни валюты, ни вещей в обмен, и только немногие счастливцы могли полакомиться цитрусовыми, а остальным же пришлось лишь наслаждаться их запахом.

Несколько офицеров было направлено на берег для переговоров с местными властями о возможности снабжения линкора различными припасами, в том числе и пресной водой. Когда же выяснилось о существовании речки у селения, этот вопрос был успешно решен. Сразу же спустили на воду вместительные баркасы и повели их к ее устью, чтобы наполнить водой пустые бочки. Все вдоволь пили, наслаждаясь, настоящую свежую пресную воду, а не какую-то порядком осточертевшую и отвратительную полусоленую жидкость из опреснителей морской воды.

Вдоль узкого полуострова, отделяющего бухту от открытого моря, тянулась подобно стене гряда высоких скал, у подножия которых со стороны бухты находилось русское братское кладбище моряков, павших в Наваринском сражении за освобождение Греции от турецкого ига. На этих отвесных скалах виднелся целый ряд надписей, сделанных масляной краской аршинными буквами, с названиями русских кораблей, посетивших эту историческую бухту, команды которых отслужили панихиду на братских могилах. Такова была традиция еще со времени Наваринского сражения, свято хранимая в русском флоте: каждый военный корабль, проходя мимо Наварина, заходил в его бухту и их команды служили панихиду.

Поэтому с «Алексеева» во главе с директором Морского корпуса в сопровождении настоятеля Георгия Спасского съехала на эту гряду кадетская рота и большая группа матросов помолиться на могилах за упокой душ наших моряков. Какое-то особенное таинственное чувство влекло всех туда. Было очень торжественно и особенно трогательно слушать возгласы священника и пение корабельного хора в этих исторических местах, думая о том, что, может быть, они были последними, кто под Андреевским флагом исполнял этот священный долг. Во всяком случае, на скале появилась надпись: «л.к. “Генерал Алексеев”».

Все обратили внимание на чистоту и порядок, царивший на этом кладбище, благодаря заботам греков по отношению к русским морякам, павшим за их независимость и православную веру. Возможно, что этому способствовало и частое посещение бухты русскими военными кораблями, а также и благосклонное отношение к русским греческой королевы Ольги, дочери великого князя генерал-адмирала Константина Николаевича. В русском флоте она пользовалась большой популярностью, и матросы называли ее не иначе, как «королевушка Ольга». Заботливая к ним, она построила в Пирее морской госпиталь для русских, превращенный впоследствии в дом отдыха для престарелых русских эмигрантов, проживавших в Греции.

После панихиды на кладбище одним из офицеров Морского корпуса, преподавателем истории военно-морского искусства, была прочитана лекция о Наваринском сражении, который прямо на местности указывал в акватории бухты расположение кораблей союзного и вражеского флотов во время сражения. Этот день навсегда остался в памяти юных кадет.

Линкор простоял в Наварине больше недели, в течение которой к его борту ошвартовывались вначале эскадренные миноносцы для снабжения их запасом мазута, имевшимся на нем, а затем и различные суда, доставившие на него уголь, воду для котлов и провизию, необходимые для плавания до Бизерты — конечного пункта перехода.

Когда эскадренный миноносец «Гневный» пришвартовался к борту линкора, с его высокого борта раздался громкий возглас: «Папа!», и к легко взбежавшему по высокому трапу капитану 1-го ранга, командиру миноносца, в нарушение всех правил воинской субординации тут же метнулся кадет и буквально повис на его шее:

— Здравствуй, папа! Ты все-таки нагнал «Алексеева»!

— Здравствуй, Паша! Я так рад видеть тебя!

Он отпустил сына, и тот с извиняющейся улыбкой смущенно посмотрел на окружавших их кадет и матросов, как бы прося прощения за свой столь эмоциональный порыв. Но те только улыбались, радуясь за его нежданную встречу с отцом, и с затаенной грустью думали о своих отцах: «Увидимся ли с ними когда-нибудь?»

— «Константин» заходил сюда? — сдерживая волнение, спросил Степан Петрович, отведя Павла в сторону через проход, образовавшийся почтительно расступившимися моряками.

— Заходил, папа, и остановился вон там, у самого Наварина, — показал рукой Павел. — А уже во второй половине следующего дня покинул бухту. И я, естественно, не имел возможности встретиться с мамой и Ксюшей, — удрученно заключил он.

— Видимо, после того, как заправился свежей питьевой водой, — предположил Степан Петрович.

— Видимо, так, — согласился Павел.

— А я ведь, честно говоря, хотел нагнать «Константина» именно здесь, в Наварине. Однако был вынужден идти не полным, а лишь экономическим ходом, так как берёг драгоценный мазут, — вздохнул Степан Петрович и осмотрел Павла с головы до ног.

— А как бы было здорово, папа, если бы мы все вместе встретились здесь!

— Согласен, Паша, — вздохнул тот. — Но на всё, как понимаешь, Божья воля…

Помолчали, переживая неудавшуюся семейную встречу.

— А как твое настроение, сын? — поинтересовался Степан Петрович, вглядываясь в уже далеко не детские черты его лица.

— Отличное, папа! Мы стоим здесь уже около недели и успели отслужить панихиду на братском кладбище русских моряков, погибших в Наваринском сражении. Вон там, — показал он рукой в сторону каменной гряды, хорошо видной отсюда.

— Это очень хорошо, Паша! А я вот, к сожалению, в нарушение традиции русского флота, не смогу сделать этого со своим экипажем. Потому как только дозаправятся мазутом большие миноносцы моего дивизиона, сразу же выйдем в море.

— Но зато как здорово, папа, что хоть мы-то встретились с тобой!

— Это так, Паша, но моей заслуги в этом нет. Просто в соответствии с графиком штаба эскадры большие миноносцы типа «Новик», к которым относится и «Гневный», должны были дозаправиться мазутом у вашего линкора именно здесь, в Наварине. Таким образом, это не простая случайность.

— Почаще бы случались такие вот простые случайности! — улыбнулся тот.

— Все в Божьих руках, Паша…

Степан Петрович задумался, а затем достал из внутреннего кармана мундира бумажник и протянул сыну несколько купюр, пояснив:

— Это франки. Здесь к нашим кораблям часто подходят греческие ялики с апельсинами, мандаринами и прочими экзотическими плодами и сладостями. — Павел утвердительно кивнул головой. — Так что купи их при случае и угости своих товарищей. Надеюсь, они у тебя есть? — усмехнулся он, пытливо глянув на сына.