Дарья Плещеева - Операция «Аврора»

— Итак, организацию ложного террористического акта господин Шапиро берет на себя. Поднимется шум, все закричат, кто-то начнет стрелять…

— Верно! Кто-то должен стрелять, — согласился Шапиро.

— Господин Давыдов по долгу службы… Господин Давыдов, градоначальник знает о вашей должности?

— Тогда, во время войны, я служил в штабе Приамурского военного округа, — осторожно ответил Денис. — О моем назначении в Осведомительное агентство он может и не знать. Я тогда был всего лишь поручиком, вряд ли его интересовала моя судьба.

— Господин Половцев? — повернулся к нему консул.

— Это я беру на себя, — торопливо отозвался Половцев. — Адрианов все узнает.

— Предлагаю такой план. Прием имеет место быть в резиденции градоначальника на Тверской улице…

Давыдов слушал, не придавая значения дипломатическим подробностям. И одновременно соображал, как выйти на связь со своими. Слишком мало времени оставалось, и все это время за ним будут строжайше наблюдать. Сигнал тревоги оговорен, конечно, был! Но кто же мог предположить столь быстрое развитие событий?

— …затем следует спектакль господина Шапиро, — продолжал Ходжсон. — И наконец, сольное выступление господина Давыдова! Роджерс, подайте чемодан.

В чемодане оказалась, кроме прочего добра, металлическая коробочка.

— Вам доводилось видеть, как больным делают уколы? — спросил Давыдова консул.

— Да, я был ранен, лежал в госпитале…

Ходжсон открыл коробочку. Денис увидел стеклянный цилиндр длиной вершка в два в темной оправе. В цилиндре он разглядел металлический стержень.

— Да, обычный шприц. А вот иглы, — сказал Ходжсон. — Держите. Господин Головин, доставьте ему хоть курицу, что ли, пусть поупражняется. А содержимое для шприца господин Давыдов получит накануне операции.

— Звучит-то как замечательно: операция «Кураре»! — вмешался Шапиро.

— Именно кураре, — подтвердил консул. — Экстракт сока ядовитого растения с берегов Амазонки. Прекрасное средство для дипломатических неурядиц. У пожилого человека вдруг останавливается дыхание, и он умирает от удушья. Никто ничего не понимает, никто не знает, как помочь. Надежнее пистолетной пули и даже кинжала.

Ходжсон достал шприц и проверил, как в цилиндре ходит стержень с кожаным поршнем. Потом ловко навинтил иглу.

— Можно уколоть в бедро сквозь штанину, достаточно нескольких капель. Потом — шприц на пол, и наступить каблуком. Никто вас не заподозрит, господин Давыдов. И вы принесете немалую пользу своим товарищам… Поупражняйтесь.

— Хорошо, господин Ходжсон, — с трудом сохраняя спокойствие, ответил Денис.

Ходжсон еще потолковал с масонами. Давыдов слушал, вертя в пальцах шприц. Выдумка англичанина означала, что уж теперь-то за Денисом будут смотреть очень строго. Одно дело — энтузиаст, рвущийся в масоны, другое — человек, которому поручено убийство. И не нужно быть Аристотелем, чтобы догадаться: в случае осложнений избавляться будут в первую очередь от исполнителя. И то, что возле резиденции градоначальника, а то и в самой резиденции, будет околачиваться Шапиро, — дурной знак. Однорукий-то он однорукий, но не ему ли поручат ликвидацию Давыдова? Он, кажется, этому будет только рад…

И в самом деле, дураком надо быть, чтобы всерьез согласиться на такую авантюру! Да, тут только дурак не попробует поторговаться. Дурак или… подставной!

— Итак, мы все обсудили, — резюмировал Ходжсон.

— Нет, не все! — вдруг возразил Давыдов.

— А что такое?

— Мне нужны гарантии.

— Какие гарантии?

— Гарантии того, что я не отправлюсь к праотцам следом за фон Пурталесом.

— Ты с ума сошел? — зашипел прямо в ухо Гольдовский.

— Нет, я пока еще в своем уме, — громко ответил ему Денис. — Мистер Ходжсон, я хочу быть уверен, что убийца фон Пурталеса больше нужен вам живой, чем мертвый.

— Но как я могу это доказать? — развел руками консул.

— Давыдов, вы слишком много себе позволяете! — вскинулся Головин.

— Я хочу быть уверен, что при любом стечении обстоятельств останусь жив, — упрямо повторил Денис.

Естественно, гарантий тут быть и не могло — разве что сию минуту открыть в банке счет на имя Давыдова и положить на него какие-нибудь неимоверные деньги, а самому Давыдову обещать при свидетелях, что он эти деньги вернет. Возник тупой спор, в котором обе стороны долбили одно и то же. При этом Гольдовский шипел, Головин пытался кричать, Ходжсон путался в английских и русских словах, а Чхеидзе вообще отошел в сторону, сел в кресло и демонстративно закурил. Денис краем глаза подметил, что курит он папиросы «Дукат» и что достал последнюю в пачке папиросу, а коробку уронил рядом с креслом.

Шапиро тоже внес в склоку свой вклад.

— Чтоб ты уподобился лампе — днем висел, ночью горел, а утром угас! — выкрикнул он в лицо Давыдову Очевидно, это и было обещанным проклятием.

— Чтоб тебя приподняло да шлепнуло, — не остался в долгу Денис. — Чтоб тебя черти на том свете дрючили!

Анархист ошарашенно замолк, осмысляя свое светлое будущее. Видимо, не ожидал такого наглого отпора.

В конце концов, хитрый Половцев кое-как усмирил спорщиков и объяснил Давыдову, что риск невелик. Капитан может в суете вообще быстренько покинуть резиденцию на Тверской и, поселившись в окраинной гостинице, следить за развитием событий после убийства германского посла. Потом, когда в Москве произойдут всякие неожиданные вещи, на которых Половцев не стал задерживаться, Давыдов уже не будет представлять опасности для масонов, а они — для него. И все между собой подружатся, и Давыдов получит желанное посвящение…

Похоже, речь шла о самом настоящем мятеже и смене власти.

В итоге после долгих препирательств Денис позволил Половцеву себя уговорить и взял у него двести рублей на гостиницу.

Потом консул уехал, Шапиро куда-то исчез, Половцев и Чхеидзе просили найти для них извозчика, а Головин послал за поваром и велел выдать Давыдову какую-нибудь ощипанную и готовую для кулинарных изысков курицу.

Уходя на кухню, Денис незаметно подтолкнул осиротевшую папиросную коробочку, чтобы она скрылась под креслом.

Он сделал две инъекции не курице, а цесарке. Повар с большим любопытством наблюдал за ним и попытался выпросить шприц, чтобы впустить в мясо не воду, а маринад. Но Давыдов был вынужден отказать.

Нужно было срочно придумать, как предупредить своих. «Совята» и агенты ОСВАГ были совсем рядом, Денис не только знал это — он чувствовал их!

Сигнал тревоги был оговорен заранее. Но это — сигнал, не более того. Если завтра придется просидеть взаперти до отъезда на прием, то сообщение в папиросной коробочке может и опоздать…

Он написал это сообщение ночью в ватерклозете, на тонкой папиросной бумаге кусочком грифеля. Был максимально краток: «Готовится покушение на Пурталеса, резиденция Адрианова, исполнитель — я, сперва фальшивый теракт, потом инъекция с ядом, яд передаст Ходжсон».