Иван Дроздов - Баронесса Настя

Блондин пододвигает ей кофе, вазочку с конфетами. Говорит, что конфеты недавно привезены из Франции.

— Вы француз? — спрашивает Кейда.

— Помилуйте, разве я похож на этих мартышек?

— Мартышек?

— Конечно! Это же обезьяны.

— Я так не думаю.

— А вы их знаете, французов?..

Он наклоняется к Кейде и говорит совсем тихо:

— И немцев не знаете. И — слава Богу. Безмозглые истуканы, стадо баранов — ваши немцы!

— Помилуйте! Я вас на дуэль вызову. Я ведь тоже немка. Правда, я выросла в Швейцарии, но корни мои…

— Не утруждайте себя родословной, я знаю ваши корни…

Говорит тихо, другие его не слышат. Смотрит Кейде в глаза и загадочно улыбается. Ей становится не по себе. Жаром занимаются щёки. Она переводит взгляд на чашку с кофе, перебирает в вазочке конфеты. «Он знает… Всё знает…»

— Хотите покажу вам Цюрих? — спрашивает блондин как ни в чём ни бывало.

Кейда отвечает не сразу, она теперь не хочет отпускать его не узнав всё доподлинно: действительно ли он что–то знает о ней. И вообще, что он такое, этот синеглазый дьявол, и что ей от него ожидать?

— Очень, очень хотела бы побывать в Цюрихе.

— И ладно. Отлично. Едем.

Он решительно встает и подает Кейде руку. Ни с кем не прощается, идёт с ней к выходу. У дверей ею ждёт молодой парень, почти мальчик.

— Пришёл самолёт из Бухареста. С грузом.

— В мешках или ящиках?

— Банковские упаковки.

— Отлично! Организуйте охрану и ждите моего сигнала.

— Слушаюсь, сэр.

«Англичане, — думает Кейда, — Но говорят по–немецки. Странно». За воротами замка в стороне под дубом стоят три автомобиля. Роберт подходит к «Линкольну», открывает переднюю дверцу.

— Прошу вас!

И сам садится за руль.

Следом трогаются два автомобиля с людьми, — наверное, охрана.

Дерзкий вызов, брошенный Робертом, — «…я знаю ваши корни», — разбудил в Кейде бойца.

— Вы знаете мои корни? Это мне интересно…

Роберт повернулся к ней, смотрел пристально, но не зло, скорее, с отеческим сочувствием, — так смотрят родители на малых, несмышленых ребят.

— Сколько вам лет?

— Много. За два десятка перевалило.

— М–да–а… А мне в два раза больше.

Он устремил взгляд на дорогу и несколько минут ехал молча. Потом, не поворачиваясь, сказал:

— Вы попали в сложную ситуацию.

— Догадываюсь. Но что же из этого следует?

Она ждала, что Роберт сейчас же назовется её другом, предложит помощь, но таинственный спутник не торопился продолжать беседу.

Кортеж автомобилей миновал холмистые пажити функовских угодий, выкатился на северную окраину Мерсбурга — небольшого белостенного городка с красными черепичными крышами — и отсюда вылетел на шоссе, тянувшееся по берегу Констанцского озера. Так местные жители называли длинный рукав Боденского озера, — второго по величине в Швейцарии после Женевского. Собственно, всё это озеро, в том числе и рукав, устремлённый на северо–запад, называлось Боденским, но в том месте, где на его побережье располагался городок Констанц, местные жители как бы рассекли озеро надвое и свою, меньшую часть назвали Констанцским.

Кейда любила автомобильные путешествия, особенно, здесь, в приграничных со Швейцарией местах, где война ничем не обозначила своё страшное лицо. И поля, и виноградники здесь тянулись ровными рядами, и домики, как грибы с красными головками казались безлюдными, точно нарисованными. А вдоль шоссе вились пешеходные дорожки. Их здесь выкладывали из серого песчаника, добываемого поблизости в альпийских карьерах. На холмах и пригорках, на склонах гор тут и там, точно невесты в белых платьях, красовались храмы и часовенки, к облакам тянулись колокольни.

— На фронте было сложнее… — продолжила Кейда начатый Робертом разговор. И она говорила правду. Вспомнила ночной рейд с Пряхиным в тыл немцев, — то была ночь ужасов.

— А теперь вы отдыхаете. И — слава Богу. Поживите ещё и жизнью немецкой аристократки. Вам идёт роль баронессы. Мы за вас рады, мы вас любим.

— Вы? Но, позвольте, я ведь вас не знаю.

— Мы ваши друзья.

«Так отвечают, когда хотят сбить с толку, обезоружить… «Ваши друзья ». Но кто же эти мои друзья?» Беседа напоминала игру в кошки–мышки, но Кейда не хотела быть мышкой. Она всё ещё ждала ответа на свои вопросы, но Роберт будто бы забыл о них и был весь поглощен дорогой.

Она старалась быть предельно собранной. Страха не было.

— Куда мы едем?

— Вы меня боитесь?

— Нет. Если я на фронте не боялась русского Ивана, так чего же буду бояться здесь?

— Конечная цель нашего путешествия — остров Мейнау. Там замок мальтийского командора. Будете моей гостьей.

— А что такое мальтийский командор? Это вы командор?

— У русских есть хорошая пословица: много не надо знать, а то быстро состаришься.

Повернулся к Кейде, тепло, по–родственному улыбнулся.

— Вам нравятся русские пословицы?

Кейда ответила не сразу, в глазах её проступило лёгкое, как летнее облачко, чувство грусти.

— Русские? Да, в них много смысла и много юмора. Я ведь немного знаю русский.

— В вас скрыта большая сила, — знаете ли вы об этом?

— Знаю.

— Да, знаете? Сомневаюсь. А между тем, вам свою силу нужно хорошо знать, чтобы умно ею распорядиться.

— А вы научите меня.

Роберт делал вид, что не слышит её слов или не придаёт им значения.

— Таким женщинам, как вы, нужно быть в блиндаже, — в таком, чтобы крыша над головой — в три наката. А не то — снайперы подстрелят, снаряд рядом разорвется, граната, мина…

«Ребус какой–то», — думала Кейда.

— Такие женщины, как вы, себе не принадлежат, они — явление общественное, и распоряжаться ими должны умные люди.

— Как хотите, а я в толк не возьму, куда вы клоните.

— Вы задумывались над такой стороной жизни человеческой: кто обыкновенно стоит у плеча владыки? Ну, к примеру, знаете, кто стелит постель Гитлеру?

— Да, знаю. Ева Браун.

— Точно. А Сталину?

— Не знаю.

— Огненно–рыжая красавица, племянница Кагановича. А кто Черчиллю перед сном сигару зажигает? А кто Рузвельта из инвалидной коляски на койку переваливает?..

— Нет, паралитики меня никогда не интересовали. Я в детстве сказки про богатырей читала, Робин Гуда любила. А тут, извините, сиделки, да няни… Проза какая!

— Сиделки — проза? Да, милая баронесса, они, конечно, сиделки и няни, но нянчат–то кого? Кого на руках качают? Шар земной, и нас с вами — тоже. Такая у них сила.

Автомобили, обогнув озеро и проехав километров двадцать по северо–западному берегу, остановились у небольшой пристани, и Роберт предложил Кейде пересесть с ним в лодку, где их уже поджидал гребец. Анчар, поняв в чём дело, прыгнул первым.

Роберт показал на остров, посреди которого возвышался дрожавший в полдневном мареве седой замок.