Иван Дроздов - Подземный меридиан

— Старик должен меня помнить, я бывал на заводе, не однажды бывал.

Потом Леон Георгиевич раскрыл шкаф, стоящий у двери, вынул оттуда папки, кипы каких–то бумаг, документов. Все в шкафу разложено по полочкам, над каждой секцией надпись: что и когда положено, — во всем порядок идеальный.

Папиашвили протянул Самарину увесистую кипу бумаг:

— Вот тут дела бывшего сотрудника — того, чье место ты занял. Старик, к сожалению, умер, не завершив ни одного дела. Тут график прохождения документов, входящих в лабораторию, и даже диаграмму старик вычертил — аккуратный был сотрудник, земля ему пухом, очень обстоятельный старикашка…

Папиашвили торжественно, как нечто дорогое, заветное, передал Самарину документы — частью пожелтевшие от времени, но все подшитые, пронумерованные, как и положено в образцовой конторе. Сказал Андрею:

— Между делами заглядывай сюда — и бумажки всякие аккуратно подшивай. Каждому документу в диаграмме место укажи, чтоб и графическое движение видно было. «Порядок разгружает разум» — не забывай!

— Леон Георгиевич, а когда же…

— Ну вот уже и запела пташка знакомые песни, — поднял над головой руки Папиашвили. — Сейчас могу продолжить твою песню: когда же я своей машиной буду заниматься и вообще научными делами?.. А у меня ты не спросил, когда я буду заниматься научными делами? И никто не спросит, никому и дела до моих научных интересов нет. Папиашвили образцово наладил документацию в лаборатории, Папиашвили аккуратист, дока… Он при нужде институт может выручить. Справку для директора, отчет в министерство — кто все это сделает? Опять же Папиашвили! Опять же он, этот несчастный, незаметный, никакими рангами в науке не отмеченный труженик. Вечный, безответный заместитель. Словом, и не возражай, решай две задачи, как одну.

Самарин не стал противоречить начальнику, взял у него бумаги. Однако про себя решил, что с бумагами он возиться не станет, а если Каиров и его заместитель будут его принуждать к тому, выскажет им прямо свой взгляд на всякого рода бюрократию.

До конца рабочего дня Самарин читал книгу «Новейшие электронно–вычислительные устройства». А когда вышел из института к нему, как к директору, подкатила бежевая «Волга» начальника шахты Селезнева. Андрей сел в машину.

«Волга» катилась по главной улице города, свернула на Академический проспект и у ресторана «Дружба» остановилась.

Самарин не успел выбраться из машины, как перед ним, точно из–под земли, вырос сам Селезнев:

— Андрей Ильич! Рад видеть!

В голосе начальника шахты Андрей уловил несвойственную для резкой натуры Селезнева заискивающую ноту. «Видимо, очень нужна им моя машина, — подумал Самарин. И тут же про себя решил: — Постараюсь им направить опытный экземпляр. — Потом, улыбнувшись своим мыслям, заключил: — Если, конечно, из моей затеи что–нибудь выйдет».

— А где Денис? — спросил Андрей.

— Поехал на шахту. Там у нас подъемная машина закашляла, могут добычу сорвать.

Как и все горняки, Селезнев в слове «добыча» нажимал на первый слог.

Шли по правой стороне широкой Университетской улицы. Начинался вечер. Природа разлила вокруг теплую тихую благодать, какая, наверное, бывает только в городах юга Украины. Струйки дыма на терриконах змейками тянулись вверх, увлекая в высоту едкий перегар тлеющей породы. Колеса подъемных машин на шахтных копрах вращались так резво, что спицы едва различались в синеватой дымке.

Возле кинотеатра «Звездочка» было много людей. В нарядной толпе Андрей неожиданно заметил знакомый силуэт. Вначале не поверил глазам, но сомнений быть не могло — это была Мария. Он уже хотел подойти к ней, но как раз в эту минуту Селезнев закричал:

— Мария Павловна! — и поднял вверх руку.

Женщина обернулась. Некоторое время стояла в нерешительности, затем двинулась через дорогу. Селезнев пошёл к ней навстречу.

«Они знают друг друга», — подумал Андрей с некоторым облегчением.

Как со старым приятелем Мария поздоровалась и с Андреем.

— Степнянск не так велик, чтоб разминуться в нем, — сказала она, подавая руку Андрею.

— Вы знакомы? — спросил Марию Селезнев.

— Да, мы познакомились на курорте.

Сказала просто, давая понять, что не придает значения их знакомству, а потому и не делает из этого тайны. Но Андрей с радостью заметил влажный блеск в её глазах, почувствовал тревожное беспокойство в её голосе.

— Раз уж вы нам попались, то мы вас, — галантно заговорил Селезнев, — не отпустим без обеда.

— А я и не вздумаю сопротивляться, — в тон ему заговорила Мария. — Только… — Мария взглянула на часы, — в моем распоряжении полтора часа.

— Пожалуйста! — Селезнев сделал широкий жест, приглашающий войти в ресторан.

Мария с нескрываемым любопытством и приятным изумлением взглядывала на Селезнева. Она все время улыбалась, покачивала головой, но не смущалась, а, наоборот, как показалось Самарину, вела себя легко и свободно, даже чересчур свободно.

Селезнев шел впереди. Нагнувшись к Марии, он правой рукой деликатно касался её локтя, а левой предлагал любой из свободных столов.

Ресторанный зал недавно построенной гостиницы «Дружба» не блестел хрусталем люстр, не давил глаз тяжестью лепных украшений. Здесь все было на современный лад: легкие, светлые занавески, разноцветье синтетических плафонов у потолка. Одно только портило вид: массивные квадратные колонны громоздились по всему залу, скрадывая простор и желанную легкость.

Заказывал Селезнев, заказывал широко, с размахом, как и все, что он делал. Мария, с которой он обсуждал каждое блюдо, старалась сдерживать его пыл, но от этого начальник шахты лишь ещё больше распалялся. Потом болтали на разные темы, в том числе о делах, к которым Мария, как заметил Андрей, не оставалась равнодушной.

— Хорошо работает ваш приборчик, — говорил Андрею Селезнев, — а если бы ещё и новую вашу машину заполучить… Мы, Андрей Ильич, надеемся на вас. У нас по статье на науку много денег имеется. Помощь нужна — пожалуйста, опыт нужно ставить — к вашим услугам. Вы же знаете нашу шахту — вдоль и поперек её излазили.

Начальник шахты украдкой взглянул на Марию, словно опасаясь, как бы та не заскучала от такой деловой темы. Но Мария слушала со вниманием. Она и смотрела больше на Селезнева, и задавала вопросы чаще ему, и просила продолжать, если тот вдруг обрывал беседу.

— Нет, нет, вы, пожалуйста, говорите. Вы же знаете, как мне интересно все, что касается вашей шахты.

Селезнев пояснил Самарину:

— Наш театр пьесу о шахтерах ставит, так Мария Павловна дважды приезжала к нам на шахту и в бариновскую лаву спускалась.

— Так вы и Дениса Баринова знаете? — спросил Андрей, не скрывая радостного изумления.