Юрий Иванов-Милюхин - Абреки Шамиля [СИ]

Захар переступил с ноги на ногу, покусал конец уса, через полтора часа лакей должен был позвать его к столу. Он же занес чемоданы с вещами, которые оставил возле комода, на ломанном русском пояснив, что ванная комната уже приготовлена и когда господин управится с делами, он проводит его в нее. Еще раз внимательно осмотрев помещение, Захар подошел к портьере, приподнял один край. Открывшееся взору зрелище пробежалось по жилам неприятным холодком. На сколько хватало глаз, вокруг расстилалась безбрежная водная пустыня с белыми шапками на гребнях. Ни корабля, ни иного суденышка не было видно. Захар опустил голову вниз, но и там его ждало разочарование. Казалось, комната зависла над бездонной глубиной, отливающей холодным серым цветом. Ему, выросшему в древесном раю, где по весне обносились зеленью даже воткнутые в землю палки, подобная картина выхолащивала душу, заполняя ее пустотой. Казак с тоской подумал о том, что ужиться с таким пейзажем ему будет весьма трудно. Но и отступать назад он не собирался. Он любил девушку по настоящему, несмотря на то, что дома ждали его возвращения с учебы сразу несколько станичных скурех с горящими и влажными взглядами черных глаз, со стройными и мягкими телами, податливыми прибрежной глиной под руками. Захар снова и снова вспоминал ответ отца на его вопрос, почему тот выбрал в жены иногороднюю, когда после войны с французом своих девчат топтать было некому. Многие из терских королев или навсегда остались в девках, подались в любушки, или повыходили замуж за кривоногих калмыков с ногаями, почитавшихся казаками за своих косоглазых братьев. Ответ отца тогда не только удивил его, но и озадачил:

— У моей Софьюшки, а у твоей мамуки, Захарка, в глазах не лютики распускаются, а великий ум плещется, его ни за какие деньги не купишь, никаким удальством не возьмешь. Желаю тебе, чтобы и ты не побежал охлобыстом за красивой матреной, а выбрал бы себе девку дальновидную. Тогда снежные вершины гор за нашим Тереком станут прозрачными и подтянется к тебе горизонт, до которого еще не дошел ни один человек.

— Но ведь и ты не сумел дойти до горизонта, и тебе эти вершины досе кажутся недоступными, — заметил Захарка. — Хоть под боком у тебя наша мамука.

— Я его приблизил, сынок, такое редко кому удается.

Лишь набравшись знаний в университетских аудиториях и повстречав свою Ирэн, Захар понял, о чем в то время поведал ему отец. И согласился с его доводами.

За спиной негромко скрипнула дверь, Захар обернулся, на пороге стоял молодой мужчина в кавалерийском мундире. Широкое лицо его со светлыми глазами и редкими усами не выражало ничего, за что можно было бы зацепиться и завести разговор. Ирэн предупреждала, что у нее есть два брата старше ее, которые служат в королевской гвардии. Сегодня за столом она должна была познакомить Захара с ними. Оба были женатые, обзавелись детьми. Но офицер никак не походил на родственника девушки. Нос у него был задран кверху, а глаза широко расставлены, отчего казалось, что он смахивал на крупного сома, вытащенного на берег.

— Чем могу служить? — приветливо улыбнувшись, на ломанном французском языке спросил Захар. Он не стал придавать значения тому, что молодой человек вошел в его комнату без стука.

— Ничем, — холодно отозвался незнакомец. — Я Виленс Карлсон, это имя вам ничего не говорит?

Захар напряг память, кто–то уже называл ему такое благозвучное сочетание из имени и фамилии. И вспомнил, что так Ирэн звала своего друга детства, с которым у нее состоялась даже помолвка. Но когда она подросла, то, узнав поближе будущего своего жениха, немедленно отвергла его, он представился ей человеком, от которого следовало держаться подальше. Но говорить о причине необычного поступка она всегда отказывалась наотрез.

— Я слышал о вас от своей невесты Ингрид Свендгрен, хозяйки этого замка, — стараясь подбирать нужные слова и не выдать охватившего его волнения, сделал несколько шагов навстречу кавалеристу Захар. — Я рад, что именно вы посетили меня первым.

— И что–же она вам обо мне наговорила? — покривил щеку непрошеный гость.

— Сказала только, что в далеком детстве вы были с ней помолвлены.

— И все? — гость не спускал с Захара ледяного взора.

— Когда она подросла, то объявила помолвку преждевременной. Но вы расстались друзьями.

— В подобных вопросах дружбы не может быть.

— Ну… это личное дело каждого из вас.

Захар переступил с ноги на ногу, перевел взгляд на предметы в комнате. Его начал раздражать посетитель, ввалившийся без стука, ко всему, он принадлежал к породе людей, которые разрешали трудные вопросы с одного замаха шашкой. Молодой мужчина тоже был не настроен переливать из пустого в порожнее, по его виду можно было определить, что своего оппонента в этих роскошных покоях он вовсе не жалует.

— Это привилегии наших семей, господин русский казак, — веско сказал офицер. — Я правильно вас назвал? Или вы представляете из себя что–то иное?

— Ну что вы, господин офицер, ваш наряд располагает больше видеть в вас победную статую при дворе Его королевского Величества, — с издевкой подергал тонкими ноздрями Захар. — А на что–то иное я не претендую по одной причине — я жених мадемуазель Ингрид Свендгрен. И все.

— Кто же одарил вас этим титулом?

— Сама мадемуазель и наградила, с одобрения своих родителей.

— И где подобное произошло? — не отставал с расспросами прилизанный хлыщ.

— В столице Российской империи городе Санкт — Петербурге, мы там с Ингрид учились в одном высшем учебном заведении на одном и том же курсе, — подался вперед Захар, едва удерживаясь от того, чтобы не взять наглеца за шиворот и не выкинуть его в коридор. Он боялся, что вместе с запасом французских выражений у него закончится и терпение. — А потом мы посетили квартиру профессора Свендгрена, отца Ингрид, и в присутствии обоих родителей невесты подтвердили свое желание вступить в законный брак. После этого нашу помолвку узаконил своим благословением сам император Российской империи Николай Первый. Вы удовлетворены ответом?

— Ни в коем случае, шведов не интересуют прихоти императоров других государств, — хлестнул тонкими перчатками по руке гость — Подобные церемонии в роду Свендгренов происходят в этом замке, при сборе обеих заинтересованных сторон в зале Семейного Благополучия. Так было на протяжении последних пятиста лет.

— А теперь времена изменились, — хмыкнул Захар. — Благословение на брак можно получить в любой церкви, и даже без свидетелей. Лишь бы при этом обряде присутствовал поп с медным крестом.

— Это у вас так делается, в казачьих станицах на покрытых мраком российских просторах. Кстати, я на тех просторах бывал. — цинично прищурился офицер. — А здесь центр просвещенной Европы.