Екатерина Мансурова - Возвращение чувств. Машина.

Катарина однако решила-таки дойти до неё и посмотреть – что там.

У входа на циновке сидел мальчик лет восьми с грустно-потерянным выражением лица. Очевидно, на фоне мощной конкуренции цирковой труппы он отчаялся зазвать хоть какого-нибудь клиента. Заметив двух припозднившихся мужчин, он, почти отчаянно, с надрывной мольбой в голосе, заученной скороговоркой протараторил:

– О благородные мессеры! Не проходите мимо такой удачи! Специально для вас! Заходите и узнайте свою судьбу! Только здесь для вас приподнимут завесу над будущим, и откроют загадки минувшего! Прошу вас, посетите гадалку: всего одно денье! Ну пожалуйста, зайдите к нам! – к концу рекламного слогана слёзы явственно проступали в его охрипшем тоненьком голосе. Катарину проняло.

– Послушай, парень, – она не шутила, – Да ты больше заработал бы, если бы просто просил милостыню! У тебя настоящий драматический талант! Ты мог бы разжалобить и трухлявый пень!

– Но днём, с позволения вашей милости, я так и делаю! А сейчас я должен помочь своей тётушке. Да и местные мальчишки-нищие бьют меня, если увидят, что я работаю на их местах… Вот и приходится то прятаться, то убегать.

Ага, подумала Катарина, нормальные рыночно-профсоюзные отношения. У каждого цеха, даже нищих, своя монополия на работу и конкретные рабочие места.

Но мальчишку жалко. Действительно, он мелковат – такого побьёт любой. И что там у него за тётушка?.. Зайти, что ли?

Повернувшись к своей спутнице, то есть, спутнику, она спросила:

– Ну что, Шарль, может, зайдём? Наверное, это весело?

Няня фыркнула. Затем довольно сердито сказала:

– Нет уж, любезный Готье! К гадалкам и прочим шарлатанам я ни ногой! Уж лучше я буду пот о м спать спокойно, без этих глупостей! Да и поздно уже – пойдём домой.

– А я, пожалуй, всё-таки попробую, – тронутая мольбой во взгляде мальчика, сказала Катарина, сделав шаг ко входу.

– Ну вот ещё! Что же мне, стоять тут, ожидая тебя?! – возмутилась Мария. Она явно была не в восторге от решения Катарины.

– О нет-нет, благородный мессир! – торопливо повернулся к ней мальчишка, – Вы тоже можете зайти, и подождать со всеми удобствами! У нас есть и кресло, и подставка для ног!

Это и решило дело. Мария, проворчав «ну ладно, раз так», и зайдя внутрь, поторопилась опустить уставшую от долгого хождения и стояния нижнюю часть туловища в удобное, хотя и сильно обшарпанное кресло, которое стояло в передней половине палатки, образующей как бы прихожую. Катарина же, оставив ей сумку с покупками, поколебавшись, и подмигнув неодобрительно насупившейся няне, откинула плотную матерчатую перегородку заднего отделения, и вошла внутрь.

Помещение, оказавшееся перед ней, оказалось больше, чем можно было предположить, находясь снаружи. Освещалось оно одинокой масляной лампой, чадившей в центре стола, стоявшего ближе к дальней стене палатки, которая, так же, как впрочем, и все остальные, была разрисована несколько поблёкшими от времени мистическими изображениями: тут были и звёзды, и традиционные знаки зодиака, и стилизованные животные, и сказочные существа – русалки (очень симпатичные), единороги, драконы, и ещё много незнакомых и непонятных знаков, символов, фигур и букв…

Катарина не могла не подивиться искусству художника: всё вместе создавало атмосферу нереальности и таинственности. Если бы такая реклама была на наружных стенах, отбою от клиентов точно не было бы! Впрочем, маркетинг заштатной гадалки – не её дело.

За столом, уронив голову с лохматыми полуседыми волосами на руки, мирно спала пожилая, если не сказать старая, судя по дряблой, иссохшей коже рук, усталая женщина. Вот она чуть повернулась во сне, но шум, кажется, не разбудил её.

Катарина, ещё раз осмотревшись, и подумав, совсем уж было решила уйти, не будя предсказательницу, и отдать немного денег изможденному мальчишке. Как вдруг послышался глубокий грудной низкий и мелодичный голос:

– Прошу вас, садитесь сюда, благородная… ой… прошу прощения, благородный мессер! – одна из рук указала на кресло напротив гадалки, от стола медленно поднялась голова с пышной, хоть и несколько спутанной шевелюрой. На Катарину взглянули два больших, тёмных, и несколько затуманенных глаза.

Хмыкнув, она подошла и села. Теперь она могла рассмотреть женщину подробней.

Она того заслуживала.

Всё ещё довольно красивое необычной красотой, несмотря на многочисленные морщины, лицо. Черты его чем-то напоминали еврейские, но нос ровный, а не крючком, как это обычно бывает у женщин этой нации в преклонном возрасте – над верхней губой не топорщилось и черных усиков, так же присущих пожилым еврейкам…

Большие миндалевидные глаза. Правильные черты. Вообще, не вызывало сомнения, что в молодости эта женщина выделялась редкой и экзотической красотой. Однако время, и, возможно, невзгоды, взяли своё, и довершали впечатление упадка словно подёрнутые плёнкой, тускло и равнодушно глядевшие глаза с выражением, как у рыбы.

Катарина опустила взгляд ниже.

Платье из хорошего когда-то сукна. Стройный стан – почти как у девушки. Красивая, благородная форма рук, явно никогда не видавших тяжёлой работы.

В наступившем молчании гадалка, ничуть не смущённая придирчивым осмотром, достала откуда-то из-под стола две толстых зеленоватого цвета свечи, и, засветив их от масляной плошки, вставила в подставки по обеим сторонам стола, после чего коптилку задула и убрала. Катарина почувствовала, что женщина взяла себя в руки. И есть в ней некая внутренняя сила.

Стало гораздо светлее, и в воздухе появился своеобразный приятный аромат – свечи явно изготовлены из специального состава с благовониями, или ещё чем…

Гадалка достала оттуда же, снизу, толстую колоду карт. Но это оказались не карты, а их подобие: на обратной стороне обычная рубашка, а вот на лицевой… Символы, буквы и рисунки – совсем как те, что покрывали стены палатки. Но – яркие и чёткие. Карт оказалось на вид не меньше пятидесяти.

Похоже, она столкнулась с настоящими гадальными картами… Странно – их же вроде изобрели – или ввезли? – из Китая, и – только в 16-м веке?!.. Кто напутал – историки, или её память?

Посмотрев на Катарину несколько более внимательно, но словно находясь ещё слегка под хмельком, женщина спросила своим густым приятным голосом:

– Что же вашей милости угодно будет узнать?

То, что осталось в прошлом, но скрыто от вас? Или что случится в будущем, и пока неизвестно никому?

Катарина, поколебавшись, решила всё же не ворошить «своё» прошлое, и ответила:

– Лучше поговорим о будущем.

– Прекрасно, благородный кавалер, тогда прошу вас сдвинуть колоду. – она перестала тасовать карты и, что-то пошептав над ними, положила перед Катариной на стол, рубашкой кверху.