Екатерина Мансурова - Возвращение чувств. Машина.

– Почту за честь служить уважаемым гостям! Разрешите? – секретарь с достоинством поклонился хозяину, – И, если позволите, хэрр барон, я хоть сейчас готов проводить уважаемых гостей в приготовленные комнаты, – он поклонился и им.

– Так они… уже готовы? – в голосе барона явственно слышалось удовольствие от приятного сюрприза, – Как это получилось у тебя?

– Очень просто, хэрр барон. Я спустился к Томасу, узнать, что за шум, и он мне рассказал о прибывших. Ну а я взял на себя смелость распорядиться, чтобы на всякий случай лучшие комнаты были подготовлены. Только что Альберт доложил мне, что всё в порядке.

Катарина не могла не подивиться расторопности и сообразительности молодого человека – на все приготовления у него было не более получаса. Похоже, барон взвалил все хозяйственные проблемы на нужные плечи – такой секретарь сможет поддержать дисциплину среди слуг, и сможет навести порядок в замке. Если будет время и соответствующий приказ. Одно неясно – если он знал, что они прибыли, почему так удивился, увидав их команду вблизи – что в них не так ?

– Отлично! – просиял барон, – Ты молодец! Господа, ручаюсь – он и в дальнейшем не разочарует вас: он с детства в замке, и знает здесь всё!

Ну а сейчас не смею задерживать – вы, несомненно, устали с дороги, хотите переодеться и немного отдохнуть. Надеюсь, впрочем, вы окажете мне честь – и отужинаете со мной, скажем, около семи – вам это будет удобно? – Катарина ответила, что – «О да, конечно!» – В таком случае Эрих успеет приготовить своё фирменное жаркое!

Гюисманс – распорядись! А пока – ещё раз прошу вас располагаться, как у себя дома. И, пожалуйста, не будьте чрезмерно скромны в желаниях – или я буду чувствовать себя неловко!

Ещё раз витиевато, по мере способностей, но от души, поблагодарив барона, Катарина с друзьями поднялись, заверив, что к ужину они непременно будут, и, разумеется, полностью удовлетворят любопытство барона относительно дорогой его сердцу Анриетты, да и о своих злоключениях тоже расскажут. После чего она величаво-торжественно поплыла во главе своих верных соратников вслед за любезно-предупредительным Гюисмансом в недра фамильной недвижимости, уже не такой чужой и страшной.

Гюисманс не торопясь вёл их по запутанным лабиринтам второго и третьего этажей, а затем через крытую галерею в другое крыло замка. Катарине оказалось достаточно один раз взглянуть на Марию, чтоб та поняла, что следует делать.

Сама Катарина, несколько приотстав, что-то спросила у Пьера, а в это время её верная няня вдруг споткнулась на очередном пороге, да так, что только бесчувственный чурбан не помог бы пожилой милой женщине, и не подал бы руку, на которую та с благодарностью во взгляде и поспешила опереться, воплотив эту благодарность и в слова.

Вскоре немного оттаявший от официоза Гюисманс просто и с юмором отвечал на её вопросы об истории и обитателях замка, их привычках и развлечениях, и почему старая башня выходящая в озеро не реставрируется – Катарина расслышала краем уха, что там, оказывается, живёт призрак предка хозяина.

Ну конечно! Что за замок без фамильных привидений!

Они пару раз останавливались, чтоб обозреть из окон – то двор, то – красоты природы снаружи – из высоких узких бойниц.

Но когда Мария подвела разговор к тому, когда и как барон остался без хозяйки, Гюисманс сразу помрачнел. Эта история, похоже, была достаточно драматична. И её няня сразу очень тактично и аккуратно увела разговор в другом направлении, и скоро их проводник снова улыбался. Таким образом к концу их степенного (ещё бы не степенного – Катарина-таки два раза наступила на дурацкий подол!) пяти-шестиминутного путешествия Мария спокойно и деловито обаяла ценного помощника барона.

Катарина признала, что ей самой – и с Карнеги, и без – нипочём не добиться подобного.

Но то, чего не может молодая красивая женщина, вполне по плечу весёлой и добродушно настроенной пожилой няне: ведь мужчина такого возраста невольно видит в ней как бы свою мать, и держится проще и свободней – без всяких сексуальных подтекстов. Так что дедушка Фрейд отдыхает…

Во-всяком случае, прощаясь после показа комнат, «уполномоченный» (а проще говоря – «зам. по хозяйственной части») улыбался какой-то её шутке открыто и весело, а вовсе не сдержанно и официально, как было вначале. Показав и рассказав им всё, и выяснив, что пока они больше ни в чём не нуждаются, он, пожелав всех благ, удалился.

В результате маленькой разведки они получили, кроме прекрасных комнат, потенциального союзника и небольшую порцию нужной и ценной информации.

– Да уж, один шпион внутри крепости полезней, чем целая армия перед её стенами, – резюмировала Катарина, – Мария, ты у нас просто золото. Переключайся со старых и ворчливых – она хихикнула – на молодых и симпатичных. Их легче перевоспитать для… Домашнего хозяйства!

Пьер фыркнул, впрочем, делая вид, что осматривает резного дуба кровать под балдахином посреди огромной комнаты с высокими потолками.

– На что это вы намекаете, сударыня? – притворно надулась няня, – Я, значит, в поте лица стараюсь, обхаживаю изо всех сил этого милого и приятного – да-да, приятного! Во всех отношениях! – молодого человека, чтобы всё здесь разузнать… И что же я слышу вместо благодарности? Какие-то странные, если не сказать больше, намёки?!

– Нет-нет, ну что ты! Никаких пошлых, если ты это имела в виду, намёков! Ты – молодец! Но и парень… Такой симпатичный… И такой вежливый. Просто душка. – Катарина подмигнула, – И так нуждается в заботе и ласке… Материнской.

Поскольку подобные шутки и приколы достаточно часто употреблялись в их ставшей такой сплочённой и по-домашнему родной команде, Катарина знала почти наверняка, как няня прореагирует. И точно – Мария трогательно надула губки, но заметив хитрую улыбку переглянувшихся Пьера и Катарины, не выдержала и рассмеялась. Но не раньше, чем огрела: Катарину – подушкой, а Пьера – тяжёлой рукой по загривку. Затем, глубоко вздохнув, ткнула его и кулачком в бок:

– А ты, старый хрыч, видел ведь, что хозяйка толкает меня на растерзание прямо в пасть молодого, опасного совратителя пожилых невинных женщин, и даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь мне!

– Ничего себе – не пошевелил! А кто прикрывал твои тылы?! Правда, конечно, не всё, а вот столько, – он развёл руки фута на два, показывая наглядно, – Больше тылов, – он вожделенно обвёл их горящим взглядом, – не поместилось под прикрытие!

– Фу, нахал, – хихикнула Мария, – Ну ничего, ничего. Надеюсь, здесь найдутся подлинные ценители прекрасного – я в смысле моих тылов! И они-то уж будут помоложе и повежливей!

И если уж на то пошло, то и господин барон ничего плохого не смог бы сказать о моих… Тылах и Достоинствах! – она покрутилась перед большим зеркалом, принимая весьма пикантные позы, ещё больше развеселив Катарину, и показав удивлённому Пьеру язык.