Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков Том 2

Вот какой зверский и постыдный пример жестокосердия человеческого! И на то ль даны нам люди и подданные, чтоб поступать с ними так бесчеловечно! И как дело сие было скрыто и концы с концами очень удачно сведены, то и остались господа без всякого за то наказания.

Мы содрогались, услышав историю сию и гнушались таким зверством и семейством сих извергов, так что не желали даже с сим домом иметь и знакомства никогда {См. примечание 10 после текста.}.

Далее записано у меня, что я в сей месяц крестил с тещею моею нынешнего нашего дьякона Петра, сына бывшего тогда нашего попа Евграфа; также в исходе оного выдумал и сам сделал прекрасный деревянный замок с шестью колесами.

Замок сей был очень курьёзен. На колесах оного, вертящихся кругом, изображены были литеры и из оных можно было чрез вертение набирать до 4.000 разных слов и имен, но отпирало его только одно слово, и слово сие было «фофон». С того времени стали делать в Туле замки сего рода и железные, но все глупые и не столь замысловатые.

Наконец, 15–го числа сего месяца имел я удовольствие получить чрез Серпухов свои газеты, и как это было в первый раз, то я обрадовался им как бы какой превеликой находке. Но радость сия скоро превратилась в досаду, ибо как тогда не было еще такой порядочной почты по всем местам как ныне, то пересылка оных происходила не только медленно, но весьма неисправно, и я то и дело принужден был видеть посылаемых за ними в Серпухов людей, возвращающихся с пустыми руками и досадовать на почту и на газетиров.

Сколь ни мало было в генваре происшествий достойных замечания, но февраль был еще того скуднее оными. В течении всего оного не произошло почти ничего важного кроме того, что я нанял плотников рубить новый себе дом, да в конце оного получил опять письмо из Экономического Общества с IX–ою частию Трудов оного, и имел удовольствие видеть в оной оба мои последние сочинения напечатанные.

Письмецо сие было самое коротенькое, но книги прислано было ко мне целых 13 экземпляров, власно как бы в награду за труды мои и чтоб мог я оные раздарить моим знакомым. Награда сия была хотя слишком мала, но я по нужде был и оною доволен, и самым тем побуждался и далее заниматься подобными тому ж экономическими сочинениями.

Впрочем имели мы удовольствие в течении сего месяца видеть ближайшего моего соседа и двоюродного брата, Гаврилу Матвеевича, приехавшего из Петербурга в дом свой, а напротив того другого соседа, Матвея Никитича, проводили в Петербург на службу.

Наконец, как в исходе сего месяца случилось быть в сей год маслянице; то, по молодости своей и по охоте с малолетства к катанью, вздумалось мне порезвиться и сделать для катанья порядочную гору. Она сделана была деревенская, без всяких коштов.

Я велел на нижнем своем пруде расчистить лед и избрав отлогий, но довольно высокий и крутой берег, в самом том месте, где ныне у меня известковые ямы, улили весь оный и так, что гора была наипрекраснейшая. И мы закатались на ней впрах не только сами мущины, но сотоварищество нам в том делали и самые боярыни как наши, так и приезжавшие к нам в гости.

Самые старушки, как, например, теща и тетка моя Матрена Васильевна, дозволили мне несколько раз скатить себя с горы на салазках. Словом, я не помню, чтобы когда–нибудь во всю жизнь мою я так весело масляницу, а особливо последний день оной препроводил, как в сей раз. И как гостей у нас случилось много, то катались мы в сей день до самого позднего вечера и даже при огнях, которыми гору свою мы осветили, и кончили оный прямо хорошо и весело.

С начала марта сделалась было у нас половодь: сошел весь снег и вскрылась было совсем весна. Явление сие было необыкновенное, однако продолжалось сие недолго и мы должны были опять покидать колесы и приниматься за прежние сани, и настоящая половодь не прежде была как под Благовещение.

В сей месяц начали плотники рубить мои хоромы, а я с людьми заготовлять каменья под фундамент под стены, которые основаны были на толстых дубовых столбах.

Копали мы оные прямо против хором в вершине и вытаскивали оные к хоромам, при помощи ворота, по намощенному вкось чрез вершину из досок мосту, по которому втаскивалась особого рода плоская телега или почти род саней, нагруженных множеством камней.

Машину сию выдумали мы сами с столяром и она помогла нам очень много. И как каменьев нашли мы превеликое множество, лежащих в горе стеною, власно как складенною из тесаных камней, то с малым трудом наломали и натаскали их множество.

Были также подряжены и гвоздье, и какая дьявольская разница между ценами тогдашними и нынешними: тогда двутесные не дороже были двух рублей, а однотесные 80 копеек.

Еще достопамятно, что в течение сего месяца продал я в коширской деревне своей Бурцовой, приданой покойной моей бабки, наконец и самую землю брату Гавриле Матвеевичу. Итак, сия деревня совсем вышла из моего владения, ибо крестьяне переведены были уже давно в шадскую деревню.

Имели мы также удовольствие видеть опять и соседа нашего Матвея Никитича, возвратившагося совсем нечаянно из Петербурга, чрез что собрались мы опять все вместе, и вся фамилия наша находилась тогда в Дворянинове.

Что касается до упражнений моих, то во все последние зимние месяцы занимался я наиболее разрисовыванием красками печатных картинок, вырезанных из книг, и разрисовал их множество. Все они и поныне украшают мои стены, а иные в эстампной и портретной книге.

Однако не гуляло и перо мое; работал я много и оным; но кроме пьесы о тележке навозной, назначенной для Экономическаго Общества, не сочинено мною ничего особливого, но начинал я многое, а сделал мало. Впрочем занимался я также и переводами, и трагедия «Вольнодум» переведена в сие время.

Наконец в конце сего месяца огорчены мы были все, а особливо теща моя, печальным известием, что смерть похитила и третьего ее брата, Александра, в цветущих еще летах, на Низу. И как старик отец ее, а жены моей дед, остался с одним только своим меньшим сыном, Сергеем, то приглашал он тещу мою, чтобы она к нему в Цивильск приехала жить, но чего однако нам да и самой ей не очень хотелось.

Начало весны провели мы весело и благополучно и видались почти всякой день с своими соседями, а особливо в святую неделю, бывшую в сей год в исходе апреля, которая была для нас тем веселее, что у Матвея Никитича родила жена в оную первого ему сына и были у него сборные крестины, и по случаю сему и множество гостей, которые все перебывали и у нас. Вместе с другими крестил и я его сына с девушкою Пестовою, Марьею Михайловною.

Впрочем, не успела весна вскрыться, как принялся я опять за милые и любезные сады свои и всякий день занимался в них множеством работ и дел вешних. Мы садили и пересаживали разные деревья, прививали прививки, сеяли разные цветочные и огородные семена, чистили и прибирали все, а особливо цветники, до которых я в особливости был охотник.