Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков Том 2

После ужина поднялись было они ехать, но вдруг очутилась у нас против всякого чаяния музыка и довольно еще изрядная: она была г–жи Казариновой, жившей в той же деревне. И ах! как мне тогда было жаль, что некому было танцевать со мною.

Я звать гостей, но сохрани нас Господи! Статочное ли дело, чтоб нам на то пуститься. Я звать барынь и барышень, но те с одним со мною не пошли; итак, поплясали мы только немного и потом расстались. Они поехали ночевать к помянутой соседке, а мы остались у хозяек.

Как в следующий день дошла уже очередь до церковной земли и она должна была межеваться: то, вставши ранёхонько, спешил я туда ехать и не остался с гостями обедать и по вчерашнему играть опять в молчанку, но сам себе говорил: — «Бог с вами, государи мои! Ликуйте одни как хотите, а мне не до вас, а спешить надобно на межу!»

Я застал межевщика у себя в деревне, расположившегося обедать у моего соседа. Итак, отобедавши все вместе и поговорив о том, как бы лучше размежеваться нам с церковною землею, поехали мы на межу.

Тут, при помощи землемера, удалось мне окончить сие дело так, как только желать было можно. Попы согласились отдать весь пример в наш луг, а мы согласились променять им весь свой луг, который им был более кстати, нежели нам, и взять вместо его следующее количество пахотной земли в другом месте, а именно подле Трудавца и в смежности к нашим дачам.

И как надлежало о сем по обыкновению подать нам всем от себя к межевщику полюбовную сказку, то была она тотчас написана и приготовлена, и как нами, так и попами, а что всего важнее, и самыми бобылями подписана; и поелику сим все дело сие и утвержденным сделалось, то попроворил я, чтоб нам земля сия тогда же была и отмежевана и тем все дело сие формально было окончено.

Бобыли, увидев, что отмежевывается нам земли гораздо более, нежели как они думали, схватились, но сие было уже поздно, и делать им было уже нечего, почему так все и осталось.

И я могу сказать, что мне и в мысль не приходило, чтоб дело сие могло так скоро и удачно кончиться. А потому, будучи тем чрезвычайно доволен, нимало о том не тужил, (что) набегавшие тучками дожди нас несколько раз мочить принимались.

Таким образом окончил я благополучно и сие дельце, удерживавшее меня вместе с прочими от езды в Кашин. Я зазвал тогда межевщика с межи к себе, и мы приехали домой еще засветло. Подле ворот дожидалась и встретила меня другая радость, и сей день назначен был к тому, чтоб иметь мне удовольствие!

Стоял солдат из Коширы и подавал мне пакет запечатанными. Я тотчас догадался, что был он из Экономического Общества, и в том не обманулся. Это была XIV часть «Трудов» оного, которое Общество по обыкновению ко мне прислало.

Я любопытен был очень видеть, что в письме было написано, и раздернувши пакет нашел, что писано было ко мне, что я в посылаемой книге найду оба мои сочинения «о картофеле», напечатанные, за которые, поблагодарив, выхваляли господа члены мое усердие и труды в экономии, и побуждая впредь писать и трудиться, ласкали обещанием, что Общество меня за то конечно возблагодарит.

Все сие было, натурально, мне весьма приятно; но как далее уведомляемо было, что сочинение мое «о удобрении земель» еще в комитете и не апробовано; то сим последним извещением произвели они во мне маленькое и всем сочинителям свойственное неудовольствие. Ибо я, обманываясь тогда в заключении, что конечно оно не одобрится, готовился предварительно уже терпеть от того досаду, почему, смущаясь воображением, сим себя утешая говорил:

«Ну! что ж, беда невелика! одобрится хорошо, а не одобрится, так можно и плюнуть. Трудов моих было довольно, а благодарности существительной еще очень мало; можно и перестать писать, ежели до чего дойдет дело».

В последующий за сим день межевалась Котовская дача, и как мне там делать было нечего, то я в сей день на межу и не ездил, а провел оный в доме, досадуя на межевщиков, что они пустошами нашими так долго медлят и об них власно как позабыли. Но я обманулся в своем мнении.

На другой день приезжает ко мне помянутый второклассный землемер, г. Сумароков, и удивил извещением, что г. Лыков уехал межевать Новашану, а в тутошних местах все поручил окончить ему, но что он не под каким видом не вступит в размежевание наших пустошей, ибо надобно знать, что г. Лыков погрешность свою, наконец, усмотрел и не знал уже, как приступить к сему делу и поправить оное.

Сие повергло меня в новую заботу и беспокойство. Я видел, что размежевки сей мне долго не дождаться, а в Кашин ездою неотменно поспешить надобно, и потому не знал, что делать.

Г. Сумароков советовал мне ехать, обещая без меня не межевать и дожидаться моего приезда, а и о Лыкове уверял, что он без меня межевать не станет.

Итак, хотя и не хотелось, но принужден я был следовать сему совету и пуститься на отвагу; а просил только сего добродушного землемера о неоставлении меня по Тулеинской даче своим вспоможением, ибо боялся, чтоб мне не лишиться там моей примерной земли, что весьма легко могло стать по причине недостатка в тамошней церковной земле, которою завладели савинские; и землемер дал мне обещание исполнить все возможное, в чем по добродушию своему и сдержал слово.

Итак, решился я через два дня после того отправиться в путь и начал в оный тогда же собираться. Но тут долго не знал я, одному ли туда ехать или, как прежде думали, взять с собою и жену мою. Но как, с одной стороны, от продолжавшихся тогда частых дождей дорога сделалась чрезвычайно грязной и в большом экипаже ехать было трудно, а с другой, по умножившимся в доме у меня болезням, не было ни одной здоровой девки, которую бы ей с собой взять можно, а сверх того и племянница моя все еще была больна; но, к удовольствию моему, и сочли все брать мне жену с собой за невозможное, и я решился ехать уже один и налегке в путь свой.

В сих суетах получил я еще новую заботу. Приехал нарочный гонец из Шацкой нашей деревни с уведомлением, что и там межевщик приближается, и чтоб я и туда ехал.

Сие навалило на меня новое горе; однако, как ежать туда никоим образом было не можно, и к тому ж и звали не слишком усильно, а сверх того ехал туда и без того брат мой Гаврила Матвеевич, то препоручил я ему сию комиссию, и на случай приезда землемера дал нужные во всем наставления, а другое такое ж наставление и письменную, так сказать, инструкцию оставил соседу своему Матвею Никитичу, в рассуждении размежевки наших пустошей, на случай, если паче чаяния, межевщик захочет без меня межевать наши пустоши.

И распорядив сим образом все свои дела, не стал долее медлить, но распрощавшись со своими домашними и предав все свои дела в произвол судьбы, в предпринимаемый путь и отправился.

Сие путешествие мое и все, случившееся со мною во время сей езды в Кашин опишу я вам в последующих письмах, а теперешнее, как довольно увеличившееся, окончу уверением, что я есмь ваш, и прочая.