Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков Том 2

ПУТЕШЕСТВИЕ В МОСКВУ.

Письмо 143–е.

Любезный приятель! Вознамерившись описать вам в сем письме путешествие свое в Кашин, предприятое тогда еще в первый раз в летнее время, начну тем, что как дорога от Москвы до Кашина в тогдашнее время для путешествующих не совсем была безопасна, но бывали иногда от бездельников в разных местах шалости, грабежи и разбои: то, отъезжая в сей путь, не преминул я запастись множайшими людьми и нужным для всякого случая оружием.

Всех нас было пятеро: я, да двое слуг, да два повозчика, ибо отправлялся я на двух повозках.

Для себя избрал я маленькую дорожную и самую легкую покоевую коляску, а другая повозка была с нашею дорожною провизиею, и самая та, на которой приехал ко мне из Кашина посланный.

Чтоб придать обоим моим слугам некоторый вид военных людей, то одел я их в красные камзолы с рукавами и синими обшлагами и воротниками, и препоясал замшевыми портупеями, с привешенными на бедрах их старинными палашами.

В сем одеянии походили они уже несколько, когда не на полевых, так по крайней мере гарнизонных солдат и могли глупыми и незнающими людьми почитаемы быть таковыми.

Кроме сего не преминули мы запастись ружьями и пистолетами, и наделать к ним несколько патронов с пулями.

В путь сей отправился я 28–го числа августа после обеда, и отъезжая готовился заблаговременно к чувствованию скуки и досад многих. Ничто и по ныне для меня так не скучно и не досадно, как путешествовать по грязной и трудной дороге, а тогда точно и была такая.

Бывшие до того частые дожди и продолжавшиеся по нескольку дней сряду ненастья произвели и на малых дорогах везде грязь превеликую; а чего должно было ожидать на большой тульской в Москву дороге, которой, как известно, нет многолюднее во всем государстве нашем.

В ожидании своем я и не обманулся. Не успели мы в деревне Ярославцове взъехать на сию большую дорогу, как и возчувствовали всю дурноту оной.

Она была чрезвычайно грязна и так дурна, что мы с трудом могли ехать, поспешить же никак было не можно. Итак, далее не могли мы никак в сей день доехать, как до большого села Липец, и были довольны по крайней мере тем, что нас не мочило с верху, ибо погода начинала понемногу переменяться и облака понемногу соединялись уже в густые тучки.

Чтоб не допустить себя мучить скуке, при медленной и беспокойной езде грязною дорогой, расположился я уже с самого начала, для меньшего чувствования оной, возыметь прибежище к любимому моему и толь нужному для человеков искусству увеселяться красотами натуры и положением мест, и занимать себя колико можно такими мыслями, которые могли б не допускать меня чувствовать скуку.

Всходствие чего и учинил тому тотчас начало, как скоро начала скука и досада ко мне появляться, и употребил для прогнания оной помышления о самой сей дороге.

Я привел себе на нанять все, что я некогда читал о всех происшествиях, бывших в прежние времена в местах тутошних; переселялся помышлениями в века протекшие и углубляясь в воображения различные, говорил с самою сею дорогою, или паче сам с собою примерно следующим образом:

«О путь!… путь великий и знаменитый! сколь многие века существуешь ты уже здесь и сколь многие сотни тысяч людей видел ты едущих и идущих? Сколь бесчисленными тяжкими повозками были обременяемы и коликим множеством колес были разсекаемы мягкие хребты твои! Колико претерпеваешь ты и ныне еще от них ежедневно!.. Какие глубокие язвы и раны видны на тебе повсюду произведенные! О, как велик и широк ты! И сколь многими людьми помещаешься ты в нынешние времена ежедневно!…

«Но были некогда времена, в которые не было здесь и самой малейшей тропинки, но свистел только от ветров высокий бурьян, по местам сим в глуши и дичи растущий. Единый только топот от быстрых коней претерпевал ты временем от татар, набегавших нередко на отечество наше и разорявших оное до самых тех мест, где протекает Ока, сия река многоводная и служившая так долго защитою бедному отечеству нашему от сих народов варварских и диких.

«Коль много зла претерпевали предки наши, живущие в местах сих от сих грабителей жестоких! Может быть не один раз видел ты их на себе посекаемых острием мечей их и слышал стон и вой увлекаемых ими в плен жен и девиц с собою, и орошаем был слезами текущими из очей их.

«Вот селение, сидящее на тебе, которое и поныне служит памятником, что некогда были в местах сих окопы, носившие звание городков, в которых живали люди, отваживающиеся переселяться за Оку и в коих одних находили они некоторое спасение себе от набегов разорителей сих.

«Вон, там и поныне еще видны остатки древних окопов и высоких валов, ограждавших маленькие селения их и те высокие курганы, на которых станавливали стражи для примечания татар и благовременного давания всем жителям знать, чтоб они и сами скорее сбегались и скот свой сгоняли в окопы сии и тут вооружались для отпора врагам и разорителям сим.

«Может быть, не один раз проливаема была самая кровь предков наших на самых тех местах, где ты лежишь теперь, муть широкой, и хребты твои напояемы были оною. Не тщетно и поныне селения здесь называются «городнями». По всему видимому, живали здесь люди от самой уже древности, и многие роды их переменились с того времени, как здесь первые обитатели жить начали».

Сим или подобным сему образом говорил я сам с собою проезжая деревню Городню, на большой дороге сидящую. Большой и широкой овраг, посреди которого протекает тут речка Городенке, подавала мне повод к мыслям, что в тогдашние времена может быть и он, будучи крутоберегим, служил некоторою преградою татарам, и тем паче, что за ним видимые и поныне еще леса были может быть тут и в древности и при том обширные и непроходимые, а в промежутках между ими на полях находились оные окопы на высоких и крутых берегах оврага сего.

Самые сии леса, мимо которых проезжал я далее, подавали мне повод к помышлениям, что и они, может быть, некогда служили наилучшим и надежнейшим убежищем предкам нашим от татар при набегах их.

«Может быть, говорил я: не один раз живали они по нескольку дней и недель в глубоких оврагах, посреди лесов сих находящихся, скрываясь со страхом и трепетом от губителен их и дожидаясь обратного их отшествия!»

Обращаясь опять к дороге и беседуя в мыслях с нею, говорил я:

«Да и тогда, когда ты существовать здесь начала, как невелика ты была, доколе в новейшие времена не сограждена была Тула. С того времени, может быть, сделалась ты сколько–нибудь более, когда начал существовать сей город и служить защитою от татар.

«И с того времени сколько войск, и сколько раз проходило здесь по тебе и конных и пеших, сколько раз стенала ты от тяжести огнедышащих орудий, везомых по тебе? Сколь много раз, и сколь многие путешествовали по тебе здесь взад и вперед, древние обладатели сих мест и праотцы владельцев нынешних! Сколько раз видала ты ехавших по себе самых князей и государей, владевших отечеством нашим!