Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков  Т. 3

Господин Шушерин не успел увидеть шест, подвязанный вместо колеса, как закричал: «Что это? что это, батюшка Андрей Тимофеевич?» — Что, братец! (ответствую я), изломалось за версту отсюда; но одно ли это? Послушай–ка, сколько с нами бед случилось; но ради Христа снабди ты нас другим колесом съездить в деревню. — «Пожалуй, пожалуй! подхватил г. Шушерин: только бы годилось какое. У меня колес много, а между тем мы и ваше починим и исправим.» — Очень хорошо, батюшка (сказал я); да ссудите меня уже и шляпою вашею: едем на свадьбу, и людцы мои изволили совсем позабыть взять мою с собою. — «Изволь, изволь, батюшка! у меня есть новая и почти еще не обновленная». — Ну, ладно же (сказал я), и слава Богу, беда и сия с рук долой!

Говоря сие вошли мы в хоромы, и ну им все свои происшествия рассказывать, и вместе с ними им дивиться и хохотать. Они были нам очень ради и старались нас скорее угостить обедом. И по счастью приехали мы к ним довольно еще благовременно. И покуда мы обедали, люди его успели уже приискать и колесо точно такое же, каково было наше, и случившееся по оси очень впору. Обрадовались мы сие услышав, и сказали: «Ну, слава Богу, эта беда с плеч долой, и теперь доедем мы до двора уже благополучно». Но и сей счет хорошохонько делан был без хозяина, и нам того и на ум не приходило, что все претерпенные нами беды и остановки были еще едиными предшественницами другим и множайшим еще бедам.

Пообедавши и покормив лошадей, не стали мы уже долее у благоприятельствующих нам хозяев медлить. Дня уже оставалась меньшая половина, а надлежало нам ехать еще более двадцати верст, и переправляться чрез две реки, одну у них под селом, Лопасну, а другую — большую, Оку, на пароме, и поспевать неотменно в тот день к себе в деревню, ибо последующий за тем назначен был уже для свадьбы. Итак, распрощавшись с нашими хозяевами, сели мы себе в карету и поехали.

Но что ж? не успели мы спуститься к реке под гору, как глядь, прежде бывшего тут и довольно спокойного моста как не бывало, а новой и большой только еще строили, и чрез него не только переехать было никак не можно, но и пешком переходить по перекладам и по помощенным доскам неинако как с крайнею опасностию было можно. Увидев сие, стали мы в пень. «Как нам быть?» спросил я у строителей моста. — «Другого не остается, сказали они нам: как переезжать реку в брод, вон там, пониже моста». — «Да видишь, братец (подхватил я), какая она широкая, быстрая и большая; конечно она наводнилась от бывшего ненастья, и я ее никогда таковою не видывал». — «Точно так! (сказал он), и дни с два только, что она так разлилась». — «Да небось, она и глубока теперь?» — «Да, есть тот грех, не мелка, и лошади выше пуза». — «Ах, батюшки мои (воскликнул я), да как же нам быть, и как ее переезжать? вода и в карету зальется!» — Госпожи мои, услышав сие, завопили еще больше моего от страха и испуга, и говорили, что они ни из чего не поедут. Признаюсь, что и самому мне не то–то что хотелось на то отважиться: воды я исстари всегда и сам боялся; итак, стали мы в пень и не знали как быть и что делать. Наконец говорю: «Уж нельзя ли нам самим как–нибудь по перекладам и по доскам перебраться, а карету пустую перевесть?» — «Это–де можно (сказали нам строители), хоть и нехорошо и несколько опасно, но мы–де ходим и переходим; но будет ли у вас столько смелости? А разве изволите несколько погодить и дать нам время положить еще несколько досок?» — «Очень хорошо, братцы (сказал я); пожалуйста, потрудитесь». — А между тем велел в карете все связки, ларчики и прочее снизу поднять повыше, чтоб вода не могла подмочить оные, и как скоро сие сделали, то велел я благословясь ехать. И тогда, смотря на нее, не было в нас истинно души: лошади наши чуть не оплыли, и быстрота воды едва было не опрокинула всей кареты, и была так глубока, что действительно в нее несколько залило, и мы впрах бы перестращались, если б в ней сидели. Но как бы то ни было, а ее перевезли.

«Ну, слава Богу! (сказал я перекрестясь), одну трудность преодолели; теперь вопрос, как нам переходить?» Госпожи мои, будучи обе величайшие трусихи, тряслись от страха и боязни, и я как ни старался их ободрять, но ничто не помогало; но как нечего было делать, а самая необходимость заставляла нас переходить, то принуждены они были вслед за мною по доскам и перекладам на сей опасной подвиг с крестами и молитвами пуститься. Но надобно ж было и тут случиться с нами беде, и беде еще не одной, а двум, хотя и не важным. Один из людей моих, малой молодой, по имени Ефрем, хотел подслужиться и поддерживать жену мою, пошедшую со страхом и трепетом по перекладам; но был как–то так неосторожен, что осклизнулся и чебурах, яко прославися, в реку под мост, и чуть было не стащил с собою и жену мою. Я обмер, испужался сие увидев, а об ней и говорить уже нечего: она побледнела, и я дивился, как она не упала в обморок. Но надобно ж было и сей беде кончиться ничем и без дальних следствий: оборвавшемуся и полетевшему вниз слуге моему, по особливому счастию, удалось как–то, не долетев еще до воды, ухватиться обеими руками за одну перекладину и на ней повиснуть, и плотники, бросившись, в миг успели, схватя, встащить его вверх и не допустить даже обмочиться.

Нельзя изобразить, как мы всем тем испуганы и вкупе в тот же миг и обрадованы были. И мы тогда уже не об нем, а о его шляпе тужить и горевать начали, которая, свалившись с него, упала в воду, и ее понесла она быстротою своею вниз но реке. — «Ах! ах! закричали все: шляпа! шляпа! унесет ее и она потонет!» — Однако не думайте, чтоб и сия бедушка кончилась худым; а надобно было на самую ту пору случиться мужику, стоявшему на берегу верхом на лошади и собиравшемуся только что переезжать чрез оную. И сей, не успел увидеть плывущую шляпу, как приударив свою лошадь, пустился вслед за нею, и успел ее догнать, схватить, и благополучно с нею на другой берег выехать, а между тем и нас всех кое–как, хотя со страхом и трепетом, через реку перевели. Итак, все сии беды кончились только тем, что намокла у нас людская шляпа, и сам хозяин ее перестращался было на смерть.

Переправившись сим образом кое–как чрез Лопасну и обрадуясь, что все кончилось хорошо, сели мы в карету и поехали далее. Но как до Оки от сего места было еще не близко, то не прежде до оной доехали, как уже пред наступлением самого вечера. Тут чуть было опять не стряслась с нами беда, и беда всех прежних больше. Паромишка, на котором нам следовало переезжать, случился самой негодной, небольшой, и с обыкновенным гладким помостом на верху оного. Самого его насилу–насилу мы докликались, ибо случился он быть за рекою на противном береге, и к нам не прежде его перевели, как заставив нас с целой почти час его дожидаться. Но как по случаю прибылой тогда в реке многой воды надлежало спускаться карете на него с нарочито крутого берега, то кучер не мог никак удержать оставленных в ней коренных лошадей, и они чуть было, чуть не сволокли всей кареты с помоста паромного в реку; и я не знаю уже, как успел он повернуть их в сторону и удержать чрез то и их самих, и карету на помосте. Мы, стоючи на берегу, в прах и от сего перепугались, и благодарили Бога, что избавил он нас от беды, столь явной и великой и опасности очевидной.