Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков  Т. 3

Приехавши к ним, нашли мы их в превеликих хлопотах и суетах. Они встретили нас с пренизкими поклонами и благодарениями за то, что мы их одолжили своим приездом; и слышав обо всех случившихся с нами незгодьях, не находили довольно слов к изъявлению своего крайнего обо всем том сожаления, но мы всему тому уже только смеялись. Мы нашли у них стол, уже накрытой, но гостья их еще не бывала. Мы спрашиваем об ней; и они тоже подтвердили, что нам сказывал уже слуга, и говорили, что Катерина Андреевна, по любви своей к ним, дала им верное слово приехать и с Марьею Михайловною, дочерью своею, и постараться, как можно, поспеть к обеду, дабы можно было успеть одеть невесту благовременно. Далее сказывали они нам, что Марья Михайловна обещала привезть с собою и все свои бриллнанты и наилучшее свое платье для убрания невесты. «На что же этого лучше! (воскликнули мы) так подождем уже!»

Как сия госпожа Пестова была во всем нашем округе и околотке дама умная и наипочтениейшая, а и дочь ее девушка светская и разумная, то рады были мы все тому, что они приедут, и что будет кому невесту порядочно нарядить, и с кем ясене моей препроводить ее к венцу; да и там в доме жениховом (говорили мы), с такою умною и почтенною дамою будет нам непостыдно. «Какое бы там у них ни было сборище (говорили мы), но Катерина Андреевна в грязь лицом нас верно не кинет», почему с удовольствием и расположились ждать ее прибытия.

Между тем стали мы обстоятельнее расспрашивать хозяек о том, кто и кто будет с жениховой стороны, и как удивились, узнав, что у них там будет превеликое сборище, и что наехало к ним из Москвы множество родных и знакомых. Ибо надобно знать, что всю свадьбу сию взялась сыграть у себя в доме родная сестра женихова, боярыня бойкая и разумная, бывшая тогда за князем Петром Ивановичем Горчаковым, родным братом прежнего Котовского владетеля, ближнего соседа и приятеля моего, князя Павла Ивановича. И как они пред недавним до того временем деревню Котово купили себе у господина Темешова, то и расположились свадьбу сию сыграть в помянутой, нам соседственной и в виду у нас находящейся деревне, и в тутошнем старинном еще доме. И как деревня сия была от нас близим–близехонько, то были мы тем и довольны, хотя большая съехавшаяся к ним московская родня и наводила нам собою некоторую заботу.

Не успели мы у соседок наших усесться, как поглядим катит к ним и жених с обыкновенным утренним своим визитом, в модной карете, с прекрасною упряжью и лошадьми, и с лакеями, богато одетыми. Тут впервые мы его увидели. Был он г. Басаргинг, по имени Яков Иванович, человек еще молодой, холостой, и с виду довольно изрядной; и мы ознакомились и обрекомендовались с ним тотчас, и он всем нам так показался, что мы хвалили хозяйку за ее выбор, и желали ей от искреннего сердца всякого благополучия и лучшего счастия в своем замужестве, нежели какое она до того имела. Она унимала жениха у себя обедать, но он отговорился от того обещанием приехать к своим родным; а мы тому были и рады. Итак, посидев у нас несколько минут, он и поехал от нас, взяв обещание, что мы в сумерки приедем к нашей церкви.

Проводивши его, стали мы то и дело поглядывать на вороты, и смотреть, не едет ли наша Катерина Андреевна. Но прошел целой час, а ее не видать еще было. «Господи, думаем мы, уже не задержало ли ее что–нибудь? пора бы кажется уже быть! Милино не так далеко, чтоб не можно было ей поспеть, как бы тихо она ни ехала». Поговорив о сем и потолкуя, располагаемся опять ждать; но проходит еще полчаса, проходит и целой уже час, но ее нет и в появе. Нетерпеливость наша увеличивается с каждою минутою. Мы посылаем уже людей за двор, на поле и на взлобок, откуда далеко можно видеть по дороге. Приказываем смотреть и дать нам известие, как увидят…. но нет и оттуда никакого слуха! Сие начало нас уже и озабочивать и тревожить. «Батюшки мои! (говорим мы), уж будет ли она?» — «Как не быть! (отвечает хозяйка). Нельзя тому статься! она ведает, что я услала уже с приданым все мое платье, и что мне и одеться будет не во что!» — «То–то хорошо! воскликнули мы, сие услышав и тем поразившись. Но ну, если она в самом деле зачем–нибудь да не будет, как тогда–то быть?» — «Я уже истинно не знаю (сказала хозяйка); но кажется не быть ей никак не можно. Ежели б что помешало, то верно бы прислала сказать, и прислала хоть бы платье».

— «То так (отвечали мы), это мы уже и сами думаем. Боярыня она умная, и не сделает того, чтоб оставить без всякого известия. Но со всем тем, что ж за диковинка, что она не едет?»

— «Уж не вздумала ли она (сказала хозяйка), отслушать наперед обедню, вы знаете, что она боярыня богомольная, а сегодня такой большой праздник. И это может быть ее и задержало!» — «Ну, это верно так (воскликнул я), и хоть к бабушке не ходи, это обедня всему виновата! Но в этаком случае хоть бы право и не до обедни! можно б и в другое время досыта намолиться».

Поговорив и погадав а сем, принялись мы опять ждать с неописанным и мучительным нетерпением. Истинно просмотрели мы все глаза свои, и каждая минута казалась нам десятью минутами. И насилу–насилу наконец увидели мы свою Катерину Андреевну. Но в каком же положении?… идущею сам–друг, с дочерью своею пешком, и несущею ларчик свой под мышкою. Нельзя изобразить, как поразились мы сиим зрелищем! Мы выбежали без памяти на крыльцо, и, увидев ее всю замаранную грязью, и от усталости едва переводящую дух, ей закричали: «Ах, матушка, Катерина Андреевна, что это такое с вами случилось?» — «Чего, батюшка! (прерывая от усталости голос, сказала она), такая беда! изломайся под каретою колесо, и так хорошо, что ни с места. И легко ли, батюшка! версты с три принуждены мы были с дочерью брести по грязи пешком…. Задыхаюсь даже от усталости!… Пустите, ради Бога, скорее отдохнуть!…»

Остолбенели мы, сие услышав, и изъявляя сожаление свое о том, не успели ее ввести в комнаты, как она и ринулась на кровать от изнеможения. «Ах, Боже мой (воскликнул я, всплеснув руками), не сущее ли несчастие, и не беды ли по бедам! Что это такое, и как быть?» Но смущение наше всех вообще еще больше увеличилось, как услышали, что бриллнанты хотя были принесены с собою, но платье все, и их, и назначенное для невесты, в карете, а сия осталась еще версты за три, стоящая на месте и на чистом поле! «Батюшки мои! (закричал я), людей, людей! Скорее посылайте их туда, отыскивайте скорее толстой рычаг и веревки, и подвязав, притащите ее как–нибудь. А между тем не послать ли дрожки для привоза девушки и связок платья?» — «Хорошо, хорошо, батюшка!» закричали все наши боярыни в голос. Итак, ну–ка мы скорей снаряжать дрожки, и приказывать скакать скорее, и посылать людей с рычагом и веревками к оной; а между тем звать Ектерину Андреевну за стол. Но сия только и твердила: «нет сил, батюшки мои! дайте отдохнуть. Кушайте себе, а я поем после; мне нейдет и на ум теперь еда». Но нам как можно было ее оставить? Принуждены были и мы еще немного погодить, и потом насилу–насилу ее уговорили выттить к столу.