Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков  Т. 3

Я, не зная всего, а примечая только за несколько времени некоторую отмену в поведении сего молодого человека против меня, дивился только тому и, ведая, что я не подал и не подавал в досаде на себя ни малейшей причины, не понимал, за чтобы он по–видимому на меня дулся; но в помянутой праздник доказал он всем себя прямо.

Случилось сие при разговоре о пастухах и дело стало на них. Ему, по заведенной давно уже очереди, следовало в сей год становить опять своих пастухов; но он вдруг и несправедливейшим образом запировал, и не только не хотел ставить оных, но будучи всех нас моложе и прямо еще молокососом, вздумал всеми нами играть, над нами насмехаться, нас нимало не уважать, а становить самого себя из всех первым и все сие сопрягать с невежливостью и такою грубостью, какой все мы от него нимало не ожидали.

Не могу изобразить, как мне все сие было досадно, а особенно, когда из нескольких слов, проговоренных им в неистовстве, я мог заключить, что я кем–то ему был оклеветован и ему то обо мне внушено, чего у меня никогда и на уме не было.

Словом, я так был им в сей день раздражен, что не хотел впредь с ним, как с негодным и неблагодарственным человеком, иметь никакого дома, а презревши, оставить его собственному произволу, хотя то было мне очень больно.

Но, по счастью, ссоришка сия продлилась не долго, но на той же неделе кончилась. Не успела сойтить с него дурь, как увидел он, что поступил против меня и против всех крайне дурно и глупо, и начал сам уже к нам забегать и стараться опять с нами поладить; на что мы хотя тотчас и согласились, но худое мнение, вперенное (в) нас о себе, не мог уже он истребить из нас до самого конца своей жизни.

Не успела вскрыться весна и настать май месяц, как принялся я за снимание на план нашего Шаховского леса, которым положили мы учинить начало нашему разделению лесов. И как нужно было с согласия всех назначить лесу сему границы, то сотовариществовал мне в сем деле сосед мой Матвей Никитич, как имеющий величайшее в нем соучастие; а в последующий за сим июнь месяц, мы лес сей и разделили.

О котором разделе замечу я только то, что хотя бы мне за труды и хлопоты мои и можно б было требовать того преимущества, чтоб взять на свою часть где мне лучше рассудился; но я того никак не сделал, но, сняв лес на план и разбив его с одного назначенного в средине пункта в треугольники, и вычислив все оные аккуратнейшим образом и назначив одно место, с которого бы начать делить, предложил, чтоб всем нам кинуть жребий и чтоб назначил нам оной, кому из нас намеривать первую, следующую ему по препорции четвертной его дачи часть, кому подле его другому, кому третьему и так далее, дабы дело сие было самое безгрешное и никто не мог иметь на другого ни малейшего неудовольствия.

А сие мы и учинили действительно. И как первый жребий выскочил мой, то я первый сам себе, несмотря, что было то в самом худшем месте, и намерил, а после отрезал при всех и в натуре, которой раздел между нами существует и доныне.

Кроме сего услужил я в сию весну брату Михаилу Матвеевичу разбитием ему его нижнего нагорного сада пред хоромами, которой он в ту же весну по назначенным мною чертам и засадил.

Впрочем в конце мая удивлены мы были полученным из шадской нашей деревни, чрез нарочного ходока, известием, что г. Пашков хочет межеваться и отхватить себе всю тамошнюю степь, называя ее своею. Сие впервые мы тогда еще услышали и не понимали, по какому праву он присвоивал себе такое великое пространство дикой казенной земли.

Месяц июнь ознаменовался, кроме того, новым знакомством, сведенным с господином Темешовым, Алексеем Ионовичем. Он был тогда еще малой молодой и холостой, и ему с братом досталось по родству, каким–то образом, соседственная и самая ближняя ко мне деревня Котово во владение. И как он тут в сию весну жил, то сем случае и познакомил нас с ним и я его ласкою и приязнью к себе был очень доволен.

В конце же сего месяца ездил я в одни дальние гости. Теща моя имела одного недального родственника живущего в Коломенском уезде и далеко за Серпуховым. И как ей хотелось его видеть, а и мне с ним познакомиться, то и согласились мы туда вместе с нею и Иваном Афанасьевичем Арцыбышевым съездить.

Итак, побывав в Серпухове и у сего последнего в Воскресенках, и ездили мы в деревню к помянутому знаменитому нашему родственнику, по имени Николаю Леонтьевичу Воронину и были ласкою и угощением его очень довольны. Мы взяли у него и самое праздник Петров день, и он так мне всем своим поведением и качествами полюбился, что я сожалел, что жил он от нас так далеко и что не можно было с ним видеться часто.

В половине июля, по долговременном ожидании, встревожены мы были, наконец, повесткою от межевщика, чтоб приезжать к нему для миротворения с волостными.

Он стоял в сие время в сене Яковлев, которое было от нас хотя не близко, но мы не преминули к нему с соседями ехать. Однако в сей раз езда наша была еще тщетная. Дела никакого не было и мы возвратились с тем же, с чем поехали.

Кроме сего, ничего в течение сего месяца ее происходило. Я провел его в разных домашних делах и упражнениях, из коих достопамятнейшим было нарисование портрета Петра Великого, с Минервою, корпусными красками, украшающего и поныне мои стены, и сделание на горе, пониже плотины сажелочной, колокольной водяной игры, собственного своего и довольно замысловатого изобретения, которая нас несколько лет веселила. А, наконец, занимался я несколько дней сниманием на план лугов наших для предпринимаемого раздела оных.

Напротив того месяц август ознаменовался уже кой–какими особенными происшествиями, из которых первое было то, что сосед мой Матвей Никитич обрадован был получением прапорщичьего чина.

Известие о том получил он, будучи у меня, и в самое то время, когда увеселял я его вовсю своею колокольною игрою и пальбою из маленьких, приделанных к ней, пушечек. А на другой день происходила в доме у меня помолвка соседа и нового знакомца моего, господина Темешова.

Сей молодой человек сватался тогда на одной дворянской, живущей в Каширском уезде, девушке, госпоже Срезневой; и с обеих сторон условленось было, чтоб съехаться им ко мне в дом и посмотреть друг друга, и потом помолвить.

Итак, 3–го числа августа госпожа Срезнева и приехала к нам с своею дочерью, сыном и двоюродным своим братом, Андреем Ивановичем Щепотевым.

Мне они хотя и не были до того времени знакомы, но я с удовольствием их принял и дал тотчас знать о том г. Темешову, который и не преминул тотчас приехать ко мне с дядею своим, князь Петром Ивановичем Горчаковым.

Они, посидев, посмотрев и поговорив несколько между собою, поручил мне комиссию, спросить в другой комнате невестину мать о ее мнении.