Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков  Т. 3

Посланной возвратясь привез известие, что князь еще не бывал, но что его ждут с часу на час. Итак, принужден я был расположиться жить и дожидаться его в своей деревне.

Весь день прошел, а присылки не было. Наконец настал и другой день; однако не присылали.

«Что за диковинка, что князь не едет так долго?» думал я, и после обеда решился послать опять туда нарочного; ибо хотя и обещали прислать ко мне с известием, но как не присылали, то боялся я, чтоб не вышли тут какие–нибудь плутни и бездельничествы от тамошних начальников.

Между тем продолжал я жить в черной, дымной и жаркой избе, наполненной миллионами мух. Таковая жизнь хотя бы и могла мне скоро наскучить, но привычка к упражнениям не допустила меня чувствовать и малейшей скуки. Я запасся книгами, бумагою и чернилами и было в чем хотя бы целой месяц упражняться. Итак, занимал я себя литературою, и то почитаюсь книг, то попишусь, отведывая, не можно ли чего–нибудь наперед заготовить, или по крайней мере расположиться, каким образом и чем начать описание волостям и какой сделать к тому приступ.

Но не успел я сего начать, как скоро оказалась сущая к тому еще невозможность, ибо я не имел о волостях сих ни малейшего еще понятия и никакого еще сведения, и мне нужно еще было получить оное и выправиться обо всех принадлежностях.

Итак, оставив сие и находя приятнейшее упражнение в письме, принялся за другое и начал писать четвертую часть экономических своих записок под титулом «Плоды праздного времени», которых первые три части переплели мне в последнюю мою в Москве бытность прекрасно и так, что красота самого сего переплета возбуждала во мне желание продолжать сию книгу и тем паче, что первые три части многим полюбились. И как взяты были со мною все нужные к тому записки, то в немногие часы и написал я три нумера.

Между тем возвратился и посыланной из Бобрик, с известием, что князь еще не бывал, но что ждут приезда его с часу на час, потому что прислал он уже солдата сказать особе, что он в тот день будет, и что солдат поехал уже за Опухтиным. Обрадовался я, сие услышав и за верное полагал, что в последующий день быть мне в Бобриках.

Несмотря на то, вздумал я нарядить с вечера человека и приказал в последующий день со светом вдруг ехать и проведать о князе. Сам же, встав поутру, начал совсем собираться и дожидался только посланного. Но посланной возвратившись сказал, что князь все еще не бывал и что Опухтин, приезжавший туда ночью, опять поехал назад в Богородицк.

Удивился я этому чрезвычайно; но нечего было делать, принужден был опять осесться, вооружиться терпением и дожидаться присылки, которую верно обещали.

Итак, принялся я опять за прежние упражнения и написал еще несколько статей в свою книгу. Наконец настал обед, но присылки все еще не было. Что делать? уже мне и скучновато стало становиться. «Будет ли, не будет дело, — думаю и говорю я сам себе, — а я проживаю здесь по пустому время». Что касается до людей моих, то им, привыкнувшим также ко всегдашнему упражнению,. было уже и очень скучно. Они помогали уже навоз возить и накладывать мужикам и я дивился, как привычка может сделаться ко всему: привыкнув работать, они уже и скучали, быв без всякого дела.

По счастию день и погода случилась очень хорошая и такая, что в избе сидеть очень скучно. Но куда иттить и что делать?

Пошел ходить на реку, пошел в сад моего мужика — там полежал, инде посидел… нет, скучно без дела. Пошел учить хозяина как хмель разводить; а потом на поле смотреть хлебов и делать опыты унавоживания земли пеплом из овинов. Велел два воза при себе вывезть и разметать по земле под рожь и под гречиху.

Оттуда прошел смотреть каменьев, о которых мне сказывали, что есть в вершине превеликие и мне хотелось видеть, не годны ли они будут к Бобриковскому строению дворца на крыльцы. В сих разгуливаньях проводил я все послеполуденное время, и возвратясь на квартиру, испытывал натуру тех каменьев спиртами, кои со мною были и которыми делал я тутошним землям и глинам неоднократные опыты; и тем кончил сей день, но о князе не было еще никакого слуха.

Наконец поутру в следующий день, что было уже 24 мая, еще до вставания моего приезжал из Бобриков мужик с известием, что князь приехал и уже ночью. Итак, убравшись, поехал я, наконец, в славное село Бобрики, оставив багаж у себя в деревне.

Приехав в Бобрики, застал я князя, слушающего молебен при закладывании тамошнего огромного дворца. Он принял меня довольно ласково и просил, чтоб присутствовал я с ним при закладке дворца. Господин Опухтин находился уже тут и так, как управитель, делал все нужные распоряжения.

По совершении водосвятия пошли мы закладывать дворец. Для князя высечен был особой камень, с надписью года, и он положил его, обмазав принесенною ему на блюде известью. Мы все архитектором прошены были последовать его примеру и каждой из нас принужден был положить камень и, взяв лопаточкою известь, бросить на оной и потом три раза ударить молотком о камень.

Как вышли мы изо рвов, то приносимы были князю поздравления, и каменщики и народ прокричали три раза «ура». После того пригласил нас князь в поставленной пред квартирою его шатер, где потчевал водкою, вишневкою и маслом от голландских, содержимых тут коров.

В сие время приехал к нам некто из тутошних соседственных дворян. Киреевский, отставной майор и ему незнакомый человек.

Во все время до обеда упражнялись мы в разных разговорах и ходили около тех мест, где быть строению. Потом угощал нас всех князь обедом в том небольшом деревянном домике, которой построен был тут на горе для жительства тутошнему управителю и архитектору, и где тогда расположился и сам князь квартировать, а после обеда пошли мы опять прохаживаться.

Между тем примечал я все поступки г–на Опухтина, дабы усмотреть из них что–нибудь, могущее обяснить мне, что со мною воспоследует, и находил, что ни мало еще не пахло его переменою.

Он был человек расторопной и должность свою прямо отправляющий, так что князь был им не инако как доволен, а притом казался он в наиспокойнейшем состоянии духа. Со мною, как с незнакомым себе человеком, обходился он очень холодно и не удостоивал меня ни единым почти словом. Из всего сего не предвещал я себе ничего хорошего и смотря на все сие не весьма с спокойным духом, наверное почти заключал, что из дела моего ничего не выйдет. Однако хотелось мне слышать, что князь говорить станет.

Между тем однако досадно было мне, что лошади мои весь день стояли без корма. Князь с десять раз мимо их прошел, но и не помыслил о том, чтоб велеть мне отвесть квартиру и приказать дать лошадям моим корму, и сие не знал я чему приписывать.

Князь обходился впрочем со мною очень ласково и благоприятно, советовался обо всем со мною, обращался и говорил фамильярно, но о деле нашем не упоминаемо было ни единым словом.