Александр Дюма - Приключения Джона Девиса. Капитан Поль (сборник)

Кажется, в портовом городе отнюдь не диковинка, что морской офицер сошел с корабля на берег и направился в крепость; между тем во всей толпе, собравшейся на молу, не было, кажется, ни одного человека, который бы не подумал, что это происшествие не может не иметь связи с таинственным фрегатом. Поэтому, когда лейтенант сошел на берег, у ворот собрался такой тесный круг зрителей, что молодой человек, очевидно, подумал: уж не очистить ли себе путь хлыстиком, однако, махнув им раза два или три так, что хлыстик взвизгнул, он внезапно остановился. Заметив графа Эммануила, блестящий мундир и благородные манеры которого выделялись на фоне бедной одежды простых бретонцев, он пошел к нему навстречу в ту самую минуту, как тот сделал несколько шагов, чтобы приблизиться к лейтенанту. Офицеры переглянулись и, мгновенно оценив друг друга, поклонились с благородной вежливостью и светской фамильярностью.

– Послушайте, дорогой земляк, – обратился лейтенант к мушкетеру, – я предполагаю, что вы, так же, как и я, француз, хотя и встречаю вас в стране гиперборейской и если не совсем дикой, то, по крайней мере, порядочно варварской! Скажите мне, ради бога, что во мне такого чудного, из-за чего мое появление привело в волнение весь город? Или морской офицер считается в Лорьяне такой невидалью, что способен возбудить внимание всех без исключения нижнебретонских туземцев? Вы меня этим очень обяжете, и мне весьма приятно будет воспользоваться первым случаем оказать вам ту же самую услугу.

– Это несложно, лейтенант, – ответил граф Эммануил. – В любопытстве здешнего народа нет ничего оскорбительного ни для вашего мундира, ни для вас самих. К тому же, лейтенант, по вашим эполетам я догадываюсь, что мы почти одного чина, и я разделяю любопытство этих добрых бретонцев, но только у меня гораздо больше причин заняться решением задачи, которая их волнует.

– Если я могу вам помочь чем-нибудь, – ответил моряк, – то мои познания в математике к вашим услугам; только здесь нам не совсем удобно будет беседовать. Не угодно ли отойти немного от этих добрых бретонцев, чтобы никто не помешал?

– Очень охотно, – поклонился мушкетер. – Кроме того, если мы пойдем в эту сторону, вы будете ближе к вашей шлюпке.

– О, в этом нет никакой необходимости! Если вам не по пути, то пойдемте куда вам угодно. Мне торопиться некуда, а людям моим и подавно. Вот здесь можно свернуть, если вы не против.

– Нет-нет, пойдемте вперед и будем держаться берега. Я хочу просить вас еще об одном одолжении… Пройдем по этому мысу, пока будет земля под ногами.

Моряк молча последовал за графом д’Оре с таким видом, словно ему совершенно все равно, куда идти. Дойдя до оконечности мыса, граф остановился и, указав рукой на таинственный фрегат, спросил:

– Знаете ли вы, что это за корабль?

Моряк бросил на своего нового друга быстрый испытующий взгляд. Равнодушно поглядев на море, ответил:

– Это, как видите, красивый тридцатидвухпушечный фрегат, он стоит с зарифленными парусами, на буксирном якоре, чтобы можно было выйти в море по первому сигналу.

– Извините, – Эммануил улыбнулся, – я не о том вас спрашиваю. Мне совершенно безразлично, сколько на нем пушек и на каком якоре он дрейфует: так, кажется, по-вашему?

Здесь, в свою очередь, улыбнулся моряк.

– Но мне хотелось бы знать, – продолжал граф, – какой нации принадлежит этот фрегат, куда он идет и как зовут капитана.

– Какой он нации – угадать немудрено: если он не француз, так, вероятно, большой плут. Вы видите, у него белый вымпел, правда, немножко изорванный, но зато огромный. Куда он идет, это вы тоже знаете: комендант ведь говорил вам, что этот фрегат идет в Мексику.

Эммануил с удивлением посмотрел на лейтенанта.

– Что же касается его капитана, то нелегко сказать, кто он такой. Одни уверяют, что он моих лет или ваших, потому что, кажется, мы с вами почти ровесники, хотя судьбы у нас разные и кому-то, верно, придется лечь в могилу пораньше. Иные готовы поклясться, что он ровесник дяде моему, графу д’Эстену, который, как вы, вероятно, знаете, недавно произведен в адмиралы и теперь помогает английским мятежникам, как у нас называют сейчас американцев. Имени его я тоже не могу сказать вам, потому что он сам его не знает, а впредь до нового распоряжения называется Полем.

– Полем?

– Да, капитаном Полем.

– Поль… а как же его фамилия?

– Поль Провиденский, Ренджирский, Алианский – смотря по тому, каким кораблем он командует. Сами знаете, во Франции немало людей, смело прибавляющих к своему коротенькому имени название какого-нибудь поместья и прикрывающих все это рыцарским шлемом или баронской шапкой, так что их герб кажется таким древним, что любо-дорого посмотреть. Теперь он, кажется, называется Полем Индейским и, очевидно, гордится этим именем; по крайней мере, я бы на его месте не променял этот фрегат на лучшее поместье во всей Бретани.

Граф д’Оре молчал некоторое время, обдумывая странные ответы молодого моряка, в которых сквозили то простодушие, то откровенная ирония. Наконец он спросил:

– Лейтенант, но хоть что-нибудь вы можете рассказать мне об этом человеке?

– Именно о капитане? Но, любезный… барон… граф… князь… мар…

– Граф, – слегка поклонился Эммануил.

– Ну так, любезный граф, позвольте вам сказать, что вы ведете меня от одной задачи к другой: я уже говорил, что рад и готов служить вам своими познаниями в математике, но не для того, чтобы искать неизвестного. Что он за человек? Эх, граф, кто до конца может понять человека? Да и сам ли он всегда до конца понимает себя? Вот я уже лет десять как рыщу по морю то на бриге, то на фрегате. Можно сказать, что океан у меня перед глазами с тех пор, как помню себя, изучаю я прихоти моря с того времени, как научился говорить, а рассудок – соединять слова в мысли, и все-таки я еще не знаю характера океана, хотя его волнуют только четыре главных ветра и тридцать два румба – вот и все. Как же можно понять человека, которого обуревают тысячи страстей?

– Да я этого и не требую от вас, дорогой… герцог-маркиз… граф…

– Лейтенант, – подсказал моряк, поклонившись.

– Я не требую от вас, дорогой лейтенант, рассказа о страстях капитана Поля. Мне только хотелось узнать от вас две вещи. Во-первых, как вы считаете: он человек благородный?

– Прежде всего, дорогой граф, давайте обговорим значение этого слова. Скажите мне, что вы подразумеваете под словом благородство?

– Позвольте выразить вам свое удивление – это вопрос довольно странный. Благородство – понятие, кажется, довольно определенное.

– Вот то-то и оно: все понятно, а определить, что оно такое, трудно. Не так уж редко, поверьте, ухитряются прикрыть этим словом очень неблагородные поступки. Если вы хотите, чтобы я ответил на ваш вопрос, то выражайтесь определеннее.