Вальтер Скотт - Вальтер Скотт. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 16

— И притом необычное, — задумчиво отозвался Моубрей.

— Признайтесь, — сказал лорд Этерингтон, кладя руку ему на плечо, — история кажется вам чуточку сомнительной, а пожалуй, и не только чуточку?

— Во всяком случае, милорд, — ответил Моубрей, — вас не удивит, что, будучи единственным близким родственником и опекуном мисс Моубрей, я, не в обиду будь сказано вашей милости, захочу поразмыслить над предложением, сделанным при таких странных обстоятельствах.

— Если у вас есть хоть малейшее сомнение относительно моего титула или состояния, я, разумеется, могу представить самые убедительные доказательства, — сказал граф Этерингтон.

— Здесь я охотно верю вам, милорд, — сказал Моубрей, — я нисколько не опасаюсь обмана, когда его так легко обнаружить. Ваше поведение со мной, — тут он бросил многозначительный взгляд на банковые билеты, которые все еще держал в руках, — допускаю, пожалуй, тоже подтверждает скрытые побуждения, о которых вы изволили сообщить. Но мне кажется странным, что вы, ваша милость, за все прошедшие годы ни разу даже не справились о девушке, которая, очевидно, является единственной подходящей особой, с которой, согласно условиям завещания вашего деда, вы могли бы вступить в брак. По-моему, об этом деле давным-давно следовало бы побеспокоиться, и даже теперь было бы естественней и пристойней сначала по крайней мере повидать мою сестру, а потом уж предлагать ей свою руку.

— Прежде всего, дорогой Моубрей, — сказал лорд Этерингтон, — признаюсь вам откровенно, без всякой обиды для вашей сестры, что охотно обошел бы это условие, если б мог. Ведь каждый предпочитает сам выбрать себе жену, а я вообще не спешил бы с женитьбой. Но мошенники адвокаты перебрали у меня кучу денег и годами водили за нос, а затем объявили напрямик, что условие придется выполнить, или для Неттлвуда сыщется другой хозяин. И вот я счел за лучшее явиться сюда самолично, чтобы представиться прекрасной даме. Но так как рана все это время мешала мне свидеться с нею и так как брат ее оказался человеком вполне светским, вы, я надеюсь, не посетуете на меня за то, что я постарался сначала завести дружбу с вами. Вся суть в том, что не пройдет и месяца, как мне уже минет двадцать пять лет. Без вашей поддержки, без удобного случая, который лишь вы можете мне предоставить, мне не успеть в такой короткий срок завоевать сердце столь достойной леди, как мисс Моубрей.

— А что же случится, если вы не заключите предполагаемого союза, милорд? — спросил Моубрей.

— Завещание моего деда потеряет силу, — сказал граф, — прекрасный Неттлвуд со старым домом, еще более старыми дубами, помещичьими правами и привилегиями, участками для батраков и всем прочим переходит по наследству к одному моему двоюродному брату — разрази его милосердный господь!

— Мало же вы оставили себе времени, милорд, чтобы предупредить такой исход, — заметил Моубрей. — Но раз уж так вышло, я постараюсь помочь вам чем сумею. Только нам надо установить отныне более равные отношения, милорд. Я, так и быть, признаюсь вам, что проиграть эту игру было бы для меня в данное время неприятно, но при таких обстоятельствах не могу считать, что я по-настоящему выиграл ее. Пусть это будет ничья, милорд.

— Ни слова об этом, если вы действительно друг мне, дорогой Моубрей. Я действительно ошибся, потому что у меня на уме, как вы сами понимаете, было не количество очков, а совсем другое. Вы выиграли, а я проиграл — все было по правилам. Мне, надеюсь, еще представится случай действительно оказать вам услугу и тем хоть отчасти заслужить право на ваше расположение. А сейчас вы мне не обязаны ничем, ровно ничем.

— Если вы так считаете, ваша милость… — проговорил Моубрей и тотчас перешел к тому, в чем он чувствовал себя гораздо уверенней. — Во всяком случае, милорд, никакие мои личные обязательства не помешают мне выполнить мой долг в качестве опекуна сестры.

— Я, несомненно, и не желаю ничего иного, — ответил граф Этерингтон.

— Поэтому мне приходится считать вполне серьезным предложение вашей светлости. Я полагаю, что оно теперь не может быть взято обратно, даже если при знакомстве с мисс Моубрей вы не нашли бы ее столь достойной внимания вашей светлости, как считает молва.

— Мистер Моубрей, — отвечал граф, — соглашение между нами будет так же твердо, как если бы я был повелителем какой-нибудь страны и просил в жены сестру соседнего короля, которую, согласно этикету, не видал и не мог видеть. Я вполне откровенен с вами и уже указывал, что вступить в эти переговоры меня заставляют не столько личные мотивы, сколько территориальные, После встречи с мисс Моубрей мои мотивы, несомненно, сменятся другими. Я слышал, она прекрасна.

— Несколько бледна, милорд, — ответил Моубрей.

— Румянец — первая из прелестей, которую теряют в модном свете, но ее легче всего восстановить.

— Может выясниться несходство характеров, — сказал Моубрей, — без всякой вины с любой из сторон. Насколько я понимаю, ваша милость расспрашивали о характере моей сестры. Она нрава приветливого и веселого, она разумна и получила хорошее воспитание, но все же…

— Я понимаю вас, мистер Моубрей, и избавлю от труда высказываться до конца. Я слышал, что в некоторых отношениях мисс Моубрей — со странностями. Говоря проще — у нее бывают причуды. Это неважно: ей, значит, не придется ничему учиться, когда она станет графиней и светской дамой.

— Вы говорите серьезно, милорд? — спросил Моубрей.

— Вполне и выскажусь еще яснее. Сам я покладист, жизнерадостен и легко переношу странности всех, с кем мне приходится бывать. Я уверен, мы с вашей сестрой будем счастливо жить вместе. Но на случай, если выйдет иначе, можно заранее принять меры, чтобы мы могли жить счастливо и врозь. У меня самого большое поместье, а Неттлвуд можно разделить.

— Ну, тогда, — сказал Моубрей, — остается прибавить очень мало. Что касается вашей милости, то спрашивать больше нечего. Однако за моей сестрой остается право свободного выбора, хогя я, со своей стороны, обещаю вашему сватовству мою поддержку.

— Полагаю, мы можем считать дело решенным?

— Если Клара даст согласие — конечно, можем, — отвечал Моубрей.

— Я думаю, личного нерасположения со стороны молодой леди опасаться нечего? — спросил молодой пэр.

— Не предвижу ничего подобного, милорд, — ответил Моубрей, — так как, по-моему, для этого нет никаких оснований, Но молодые девушки иной раз бывают капризны, и если Клара, после всего того, что я скажу и сделаю, как это подобает брату, все-таки будет противиться… Есть же все-таки границы моему влиянию, переходить которые было бы жестоко.

Граф Этерингтон прошелся по комнате, затем остановился и сказал серьезно и неуверенно: