Леонид Влодавец - Рыцарь Шато д’Ор

— Проклятье! — воскликнул де Легран дю Буа Курбе. — Мне лучше знать, что и когда делать!

Он следил за уже далекой фигуркой всадника — Жака, мчавшегося к клубящейся туче пыли, откуда долетали вопли, ржание, лязг железа, где мелькали плащи, знамена, попоны, силуэты всадников и лошадей без седоков…

— Мессир, — с беспокойством в голосе сказал герцог, — почему же я не вижу, как выполняется замысел, утвержденный этой ночью? Что-то я не вижу, чтобы строй войска врага был поколеблен…

Действительно, восточный фланг войск Шато-д’Ора стоял как ни в чем не бывало, и не похоже было, чтобы его войска собирались поворачиваться, дабы защищаться от угрозы со стороны дороги.

— Я приказываю мессиру де Монтеню начать атаку! — распорядился герцог. — Я вижу, что вы, виконт, нуждаетесь в серьезном лечении… Извольте удалиться, виконт… Эй, кто-нибудь! Отнесите виконта в шатер…

«Это опала! — Кровь прилила к голове виконта. — Победим мы или проиграем, это опала, если не хуже… Если победим, то это значит, что герцог выиграл битву, а если проиграем — то проиграл ее я!»

— Ваше высочество! — приподнимаясь с кресла, сказал виконт. — Я полагаю, что нам надо сперва дождаться Жака…

— Кто командует войсками? Жак? — жестко спросил герцог. — Извольте подчиниться, мессир, пока мне еще дорого ваше здоровье!

В телегу запрягли смирную каурую лошадку, которую взял под уздцы один из латников; изредка понукая флегматичное животное, он повел его к шатру, откуда виконта выносили руководить битвой… Виконта увозили, но сидел он в кресле лицом к полю битвы, продолжая наблюдать за тучей, вот уже полчаса висевшей над западной частью луга. Правый, западный, фланг герцогского войска, подчиняясь приказу его высочества, пошел вперед, тоже поднимая тучи пыли; на месте остались только пехотинцы-копейщики и лучники. Полк барона де Монтеня двигался вдоль кромки леса, между обгоревших домишек Мариендорфа и обломков сожженных ночными налетчиками метательных машин. Этот полк набирал скорость много быстрее, чем войска Шарля де Леграна дю Буа Курбе. Вот-вот он должен был нырнуть в тучу пыли, клубившуюся там, где уже сражались колонны младшего виконта. Но тут произошло непредвиденное.

Лес, казавшийся безлюдным, вдруг огласился яростным боевым кличем, который ни с чем нельзя было спутать.

— Война и лю-у-у-у-бо-овь! — Так могли орать только воины самого Шато-д’Ора. Множество всадников лавиной ударили во фланг полку де Монтеня. Правда, их было чуть больше тысячи, но барон и его рыцари не успели это сообразить. Удар был настолько внезапен и силен, что рыцари де Монтеня не успели повернуть коней навстречу врагу. Вопли ужаса и смертной тоски огласили округу.

— Откуда они там взялись?! — истошно завопил виконт, он рванулся с катившейся телеги и грохнулся наземь, потеряв сознание от острой боли в ноге.

К виконту тотчас подбежали, подняли на руки, уложили на сено и стали приводить в чувство… Он не видел, как от удара шато-д’орских всадников полк де Монтеня дрогнул, рассыпался, а затем бросился наутек, но герцог видел все. Он видел, как его воины, нахлестывая коней, сталкиваются, поражая друг друга опущенными копьями, видел, как сталкиваются и валятся на землю бронированные кони, оглашая поле битвы жалобным ржанием… Воины Шато-д’Ора опрокидывали мечущихся всадников герцога, и те умирали под ударами копий и мечей. Но и это было не все. Приближенные герцога и сам он в ужасе закричали, когда увидели, как из тучи пыли, поднятой полками виконта Шарля, словно камни из пращи, стали вылетать всадники. Сначала все увидели, как один из всадников, галопом вылетев на берег речки, внезапно перелетел через голову коня и, описав в воздухе дугу, грохнулся оземь; за ним на берег реки вылетел еще десяток, и все, как один, кони споткнулись на одном и том же месте, разбросав своих всадников, которые, словно блестящие на солнце брызги, полетели с разгону на каменистое дно речки. А из пыльной тучи высыпали все новые и новые всадники, топтавшие бьющихся на земле лошадей и спотыкавшиеся о них… Через несколько минут там уже громоздилась целая гора конских и человеческих тел. Стоны и вопли раненых, ржание и топот коней… Отдельные всадники, видимо, еще сохранившие рассудок, бросились искать другое место для переправы через речку и поскакали вдоль стены вражеской пехоты. Только тут герцог — виконт все еще был без сознания — понял, почему Шато-д’Ор не убирал лучников с передней линии. Едва рыцари Шарля помчались вдоль реки, как все четверки лучников подняли из травы огромные, сколоченные из остроконечных бревен щиты, надежно защищавшие их от копий. Судя по всему, щиты сзади подпирались крепкими деревянными рамами, потому что лучники не поддерживали их и в упор послали в рыцарей тяжелые бронебойные стрелы. Некоторые из рыцарей в отчаянии направляли коней прямо на щиты, но копья всадников оказывались бесполезными… Рыцари валились с коней, падали, пораженные стрелами, лошади разбивались о деревянные преграды или распарывали брюха об острые концы бревен — если всадник пытался перескочить преграду. Рыцари, сумевшие избежать стрел и столкновений с бревенчатыми щитами, развернули коней к реке и валом бросились в воду, совершенно обезумев и мечтая лишь об одном — бежать! В то же самое время расстроенные ряды де Монтеня рванулись к своему лагерю…

— Что это? Что это? — спрашивал герцог; он бестолково носился вдоль строя, не зная, какой отдать приказ.

— Да разомкни нас, осел! — посоветовал герцогу из рядов пехоты какой-то бывалый копейщик. — Разомкни, а не то нас свои стопчут!

— Разомкнись! — закричал герцог в испуге, а потому невнятно. Кто-то из копейщиков его услышал, кто-то не услышал… Ровные шеренги смешались, расстроились… А между тем не менее трех тысяч всадников на тяжелых обезумевших конях, сотрясая землю топотом копыт, неудержимо неслись на изломанную линию копейщиков. Тяжелая пехота, уже без команды, попыталась раздвинуть стороны, но не успела. Страшный таранящий удар, предназначавшийся пехоте Шато-д’Ора, пришелся по толпе копейщиков, лучников и пращников, которые, спасаясь от собственной конницы, бросились в разные стороны. Стоявшие на левом фланге войска барона де Сиффле, увидев, как покатилось назад обезумевшее войско Монтеня, тоже начали отступать… Герцог, топча конем лучников, пытался прорваться к полку Алена де Дискорда. Ему в лицо летели проклятия:

— Трус!

— Мошенник! Баба беременная!

— Измена-а! Продали-и-и! Всех продали-и!

— Спасайся!

Охрана куда-то исчезла, и герцогу уже дважды приходилось рубить мечом своих. Рыцари, продавив и проломав в толпе пеших воинов дорогу к бегству, неслись очертя голову по дороге на Визенфурт, за ними, расшвыривая во все стороны оружие и тяжелые доспехи, бежали пешие латники и легкая пехота. А следом мощной живой стеной двигалась вражеская конница. Рыцари играючи кололи в спину и рубили бегущих. Отряд Альберта де Шато-д’Ора слева и отряд Вальдбурга справа оттирали бегущих от леса. Впрочем, шайки разбойников, словно вороны на поживу, бросились добивать побежденного врага. И тотчас же из карманов убитых изымались монеты, срезались с поясов кошельки, срывались украшения…