Мэри Хоффман - Город Масок

Он не мог поверить тому, что услышал, когда Родольфо сообщил, что несостоявшийся убийца прощен и сейчас учится в Scuola Mandoliera.

— Но как это возможно? Разве он не опасен?

— Больше нет, — ответил Родольфо. — Сильвия приручила его — он готов есть с ее руки.

— Но разве его не накажут? А что насчет того, кто его нанял? Это ведь был ди Киммичи, верно? — Люсьен почувствовал, что его героический поступок, пусть и несколько случайный, был напрасным.

— Я думаю, что он наказан, — ответил Родольфо. — Ведь если он искрение раскаялся, то что может быть хуже того, чем всю жизнь сознавать свое предательство? А что касается ди Киммичи, то Сильвия собиралась публично судить его, но я убедил ее, что есть и более утонченные способы отомстить. И Герцогиня согласилась, что людям не стоит знать про подмены.

— Так вы считаете, что теперь она вне опасности? — спросил Люсьен.

— Хотелось бы, — мрачно ответил Родольфо, — но пока я в этом не уверен.

— Я вот что хотел сказать… — начал Люсьен, — с завтрашнего дня я, похоже, на некоторое время потеряю возможность перемещаться в Беллецию. Мои родители берут меня в путешествие — на каникулы. Я ведь не смогу попасть в Талию, если покину свою Англию?

Родольфо внимательно посмотрел на него.

— Так тебе стало лучше в твоем родном мире? — спросил он.

— Вроде бы, — ответил Люсьен.

И куда они повезут тебя?

— В Венецию.

Родольфо улыбнулся.

— Так значит, ты все равно будешь в Беллеции, если так можно выразиться. И когда вернешься, обязательно расскажешь, столь же красив наш город в твое время.

Уильям Детридж оставил свою лошадь на материке и нанял лодку, чтобы добраться до Беллеции.

Он покинул Монтемурато прямо среди ночи и все еще сильно опасался за свою жизнь. Детридж решил отправиться к мастеру Родольфо, теперь это казалось ему гораздо более безопасным.

Даже спустя полтора года он путал Талию этого измерения с Италией его родного.

В Италии, как и в елизаветинской Англии, все магическое преследовалось и уничтожалось. И неважно, что у королевы был личный астролог, выбравший день ее коронации в соответствии со звездами — внезапно и необъяснимо приравненные к преступникам, все, связанные с Италией, такие, как он, попали под подозрение. Именно там, в Италии, жили все великие мастера оккультных наук — это было правдой в обоих измерениях. Детридж доверял Родольфо и считал его самым сильным страваганте в Талии. И хотя Талия под властью ди Киммичи тоже отворачивалась от магии, а значит, связь с Родольфо могла быть опасной, доктор счел, что лучше довериться магической силе друга, чем прятаться в одиночку в городе-крепости. Где бы он ни был, за его спиной раздавалось слово «стрега», которое, как он знал, означало «колдун», а еще название крепкого алкогольного напитка. И на главной площади города начали строить помост для костра.

Страх быть сожженным на костре преследовал его с самого бегства в Талию после вынесения смертного приговора в его мире. И то, что его тень вернулась к нему и я он полностью перешел в Талию, окончательно расшатало его нервы. Он не мог вынести мысли о том, что никогда больше не увидит своей жены и детей, и не верил, что наконец избавился от преследований. Когда он увидел эти приготовления, то сразу решил, что кто-то в Монтемурато узнал, кто он такой — или кем когда-то был.

И теперь, на рассвете, когда его лодка приблизилась к сияющему серебряному городу, первый раз за последнее время он вздохнул с облегчением. Даже ему трудно было поверить, что что-то настолько прекрасное может быть опасным.

Тем временем за бокалом любимого ликера Энрико укреплял свою дружбу с Джузеппе, шпионом Герцогини.

Они встречались уже несколько раз, с тех пор как работа впервые привела их обоих к дверям Леоноры Гаспарини и они обменялись информацией. Сейчас они оба пили стрега в маленькой кофейне возле театра. За этот вечер они гораздо ближе познакомились друг с другом и с вечно хмурым и замкнутым хозяином.

— Анкора! — выкрикнул Энрико. — Налей мне еще! И себе, мой бутылочный друг, тоже налей.

Никто в Беллеции никогда не говорил ничего похожего наследующее: «А ты не думаешь, что тебе уже хватит?» Здесь не было машин, которые могли бы быть опасны, не было даже конных экипажей. Так что пьяные не могли случайно причинить сильный вред кому-нибудь, кроме себя.

Самое худшее, что могло случиться с перебравшим беллецианцем, — это падение в канал, и если это происходило, то в девяти из десяти случаев воздействия холодной воды было достаточно, чтобы отрезвить его.

Это не раз бывало с Энрико в прошлом, но сейчас он вовсе не был таким пьяным, каким старался выглядеть. Ему нужна была информация, которую могли предоставить лишь Джузеппе и хозяин таверны, а он был слишком хорошим шпионом, чтобы упустить такую возможность.

— Помнишь того парня, о котором мы говорили в прошлый раз, — спросил он хозяина, решив, что настал подходящий момент. — Того, который, как ты сказал, был здесь в Запретный день, — добавил он, понизив голос.

— А при чем здесь он? — ответил тот, нервно оглядываясь — это была опасная тема.

— Ты помнишь девчонку, с которой он был здесь оба раза?

— Красотку? — ответил хозяин. — Конечно, я знаю ее. Она живет со своей тетей на Сан-Сульен.

Энрико триумфально посмотрел на своего нового друга. Это будет значительно легче, чем он ожидал.

— Вот видишь, Беппо? Та же самая! Та, за которой ты наблюдал на островах. Так что выкладывай, что ты узнал о ней.

— Она приехала сюда на лето, — ответил Джузеппе, — она родилась на Торроне, ее родители и сейчас живут там.

— Вот видишь! — громко прошептал Энрико. — Еще один предатель! Они оба были в городе в Запретный день!

Хозяин колебался. Одно дело мальчишка, а другое — нежная юная девушка, да еще и такая красивая. Он был против.

— Вы оба готовы дать показания в Совете? — спросил Энрико, достав набитый серебром кошель, чтобы расплатиться за напитки. Его собеседники вдруг уставились на деньги. — Такие же условия, как и с мальчишкой, — сказал он, глядя на хозяина. — Половина сейчас и половина после того, как вы выступите свидетелями.

Хозяин облизнул губы. В конце концов, нельзя спускать молодежи подобное богохульство. Все в Беллеции знали о законе Запретного дня. Он коротко кивнул, но Энрико этого было достаточно.

— Еще бутылку! — закричал он во весь голос. Теперь у него было два свидетеля, и судьба юного ученика Родольфо и его маленькой подружки была в его руках. А самым замечательным было то, что Герцогиня, которая сама председательствовала на Совете должна будет лично огласить им смертный приговор. И единственным способом спасти их будет присоединение города к Республике, тогда федеральные законы отменят, местные беллецианские правила.