Иван Наживин - На рубежах южных (сборник)

Бой был в самом разгаре. Казаки уже не отступали. Делая короткие перебежки, переползая в густой траве, они охватывали батальон с флангов. Теперь солдатам приходилось трудней, они под обстрелом с трех сторон.

– Давай! Давай, прижимай их! – кричал Леонтий.

Молодой майор, командовавший батальоном, разгадав казачью хитрость, отдал приказание, и рожок заиграл отход.

Не переставая отстреливаться, солдаты отходили на старые позиции. Казаки преследовали их.

– Хорошо! Хорошо! – торжествовал Леонтий. Он уже увидел залегших на холмах казаков Андрея.

Солдаты шли, не ожидая удара с тыла. Вдруг, когда до холмов осталось всего шагов сто, из-за брустверов грянул дружный залп, сразу вырвавший с десяток человек. Среди солдат произошло замешательство. Строй нарушился. Теперь казаки стреляли часто и метко. Майор растерянно озирался. Вдруг он взмахнул руками, выронил шпагу и упал в траву.

– Теперь им всем – крышка! – крикнул Малов. – Эй, служивые, сдавайся! Бросай ружья!

Но суздальцы были отлично вымуштрованным, боевым полком. По команде какого-то пожилого офицера плутонги вдруг снова пришли в движение. Солдаты стали отступать в пространство между холмами. Две плутонги вели дружный залповый огонь по холмам, третья отбивалась от наседавших казаков.

Только пробившись между холмами, суздальцы перестали стрелять. Но когда конные казаки попытались снова преследовать отступавших, их опять встретили размеренные, четкие залпы.

Через несколько часов остатки батальона вошли в ворота Усть-Лабинской крепости.

Глава VIII

Ночью прошел тихий теплый дождь. С первыми лучами степь ожила, а радужный мост долго висел через все небо. Тучи уплыли на восток, открыв светлую голубизну. Где-то вдалеке прогромыхал гром и стих.

Дикун и Собакарь скакали по тихой, залитой красноватым утренним солнцем степи. Кони шли весело, вскидывая головами и похрапывая.

– Эх, хороша наша степь! – воскликнул Дикун, вдыхая свежий, ароматный воздух. – Чуешь, как пахнет? Нэма края найкращего, як наш край!

– Ты не степь нюхай, а про дело думай! – недовольно проворчал Собакарь. – Враг на носу, а он и не думает о нем.

Дикун хлестнул коня и галопом взлетел на вершину кургана. Отсюда хорошо были видны широкие степные просторы. На курган, не спеша въехали Собакарь, Шмалько и Половой.

– Тут и стоять будем! – решил Дикун. – Лучшего места не найти. Пушки, Осип, вот здесь, на кургане ставь!

Собакарь окинул взглядом степь и одобрительно кивнул головой:

– Добре! А конников наших вон в том лесочке поставим. Когда время придет – они солдатам в бок ударят.

Вот уже месяц, как вернулись с похода казаки, месяц, как восстали они. Всколыхнулась вся степная Кубань от Тамани до Усть-Лабы, и на севере – до земель войска Донского. С оружием в руках поднялась казачья голытьба, а старшины бежали искать защиты за крепостными стенами Усть-Лабы. Но и там они не чувствовали себя в безопасности. Повстанцы готовились к осаде крепости.

В начале сентября из станицы Березанской прискакал гонец с донесением, что по степи, на Усть-Лабу, движется Вятский мушкетерский полк.

Не дожидаясь возвращения из-под Усть-Лабы отряда Леонтия, Дикун свернул лагерь и, посадив казаков на подводы, за сутки добрался до Березанской.

Через полчаса пушкари Шмалько втащили на курган четыре единорога и укрыли их в высоком сухом бурьяне. Сотни три конников Половой увел в лес. Пешие казаки растянулись широкой лентой, загородив дорогу на станицу Березанскую. Черноморцы, готовясь к бою, протирали мушкеты и пищали, проверяли порох, кусали свинец на заряды.

– Добрую позицию выбрали, – удовлетворенно проговорил Дикун, стоя на кургане рядом с пушкарями.

– Да, добрую! – сумрачно подтвердил Собакарь.

– Чего ты, друже? – спросил Федор у него. Тот тяжело вздохнул.

– Болит у меня душа, Федор. Рубил я, брат, ляхов, рубил турков и персов. А теперь придется бить православных, своих.

– А кто их просит идти до нас?

– Ашо они, по доброй воле? Гонят их. А сами они не богаче нас, голоты…

Смуглое лицо Дикуна стало злым.

– Мудришь ты, Никита! – проговорил он. – Ежели мы их не побьем – они нас прикончат. Здесь так: кто кого. Нехай солдаты до нас переходят – братами будут. А пока идут на нас – враги.

Собакарь не возражал.

День прошел в ожидании неприятеля. По степи медленно поползли сиреневые вечерние тени. От казачьего стана потянуло горьковатым дымком, казаки варили ужин.

На курган наметом выскочил всадник – молодой чубатый казак на маленьком горском скакуне.

– Эй, атаманы! – закричал он. – Солдаты верстах в десяти от нас, за Ирклиевской, лагерем стали, костры жгут.

– Откуда проведал?

– Парнишка один, казачонок, из Ирклиевской пригнал…

– Ясно! – Федор кивнул головой. – Значит, утром надо ждать недобрых гостей. Ну что же! И встретим, и накормим досыта, и спать положим!

Немного погодя в глухой степной темноте погасли казачьи костры. Тихо стало в степи. И только от тихого, заросшего камышами Бейсужка до степного кургана негромко перекликались караульные.

На всходе солнца в казачий лагерь прискакали дозорные.

– Идут! Готовсь! – пронеслось.

– Сдвигай возы! – крикнул Дикун.

Казаки пришли в движение – убирали казаны, гасили огонь. Быстро разбегались по местам, прячась в высокой траве, за буграми, уводя коней и волов к реке. Ровной линейкой выстроились скованные цепями возы.

Утомительно медленно тянулось время. Сняв папаху, Федор выглянул поверх воза. У горизонта вырисовывались две колонны. Они двигались походным порядком, с барабанным боем.

– Верно, не бачут нас!

– То как сказать! – Опытным глазом Собакарь заметил в колоннах оживление. – Вглядись лучше. Перестраиваются!

Дикун присмотрелся. Солдаты разворачивались в боевой порядок.

Вятцев было немногим больше казаков. Двигались они неторопливо, спокойно, мерным и твердым шагом. Блестели на солнце штыки.

Не доходя до леса, пушкари развернули пушки в сторону казачьей обороны.

«Одно, два, три, четыре, пять, шесть…» – про себя пересчитывал пушки Федор.

Как бы угадывая его мысли, Никита подсказал:

– Догадался бы Ефим вовремя отбить их. Это было бы…

Он не успел закончить: пушки рявкнули, и ядра со свистом пронеслись над казаками.

Все чаще и чаще били барабаны. Солдаты ускорили шаг. Все ближе и ближе их ряды.