Олег Алифанов - Все, кого мы убили. Книга 2

– Откуда вам известно, что они не простые подверженные моде любители древностей?

– Это мода на все времена, вспомните про иероглифическую монаду Ди. И не забывайте, я сам входил в их тесный круг, участвовал в мистериях и пробовал писать разные заклинания. Я не состоял в их высоких градусах, и конечно нас не представляли друг другу, но пытливому глазу видны знаки, если понимать, что искать за мишурой.

– Все эти люди искали первозданный язык?

Мой тон показался Карно насмешливым, каковым в сущности и являлся, и он довольно грубо заявил, что потешаться я могу, но только находясь от них на изрядной дистанции.

– Они, представьте себе, относятся к своему делу совершенно серьёзно, в отличие от вас, и потому многого добились. Тайным их деяниям я не сочувствую, а явным вполне. Сам Шампольон – а это что-нибудь да значит – ссылался на Италинского, как на судью в его споре с Зейффартом и о чём? – о прочтении иероглифов. Вот так-то. Схватка состоялась в российском посольстве, и Шампольон победил. Не удивляйтесь, Италинский служил в Константинополе с тысяча восемьсот второго, знал Османскую империю как свои пять пальцев. Его прибытие туда возбудило новую волну в благородном состязании образованных европейцев в деле приобретения рукописей. Коллекция самого Андре считалась одной из первейших. Гагарин весьма интересовался результатами и желал первенствовать в постижении древнего языка египтян. С его же лёгкой руки замечательную египетскую коллекцию Кастильоне приобрела Императорская Академия Наук за сорок тысяч рублей через одного агента князя, антиквара Дивова, и он же полгода спустя купил в Париже два погребальных папируса жреца Осоркона. Охотился он и за книгой погребальных обрядов того же жреца, впрочем, безуспешно.

– Той, которую кое-кто называет книгой мертвецов?

– Некоторые, но лишь для сокрытия истины от простецов, падких до красных словесов. Ну и от лишних пугливых глаз. С тем же правом можно именовать книгой мёртвых и чин панихиды. О, нет, египтяне верили в загробную жизнь, посему это собрание заупокойных молитв правильнее перевести как «Книгу о восшествии к свету». Кое-какие главы её повествуют о том, как обрести и вторую земную жизнь – если не удалось пристроиться одесную там. Впрочем, это лишь посильный перевод изначальной рукописи на первозданном языке, которая, как говорят, разделена в незапамятные времена и рассеяна по множеству книг.

Обед кончился, день угасал тихим бордовым сиянием в пузатом графине вина, заботливо наполненном слугой.

– Вернёмся к обещанию рассказать мне о ваших изысканиях. Я даже помогу вам начать. Вы служили у Наполеона.

Но Карно решительно отказался продолжать, потребовав новой порции равноценной мены. Я был готов к такому повороту. Лишь пересчитав золото, коего количество равнялось полутора тысячам франков, он продолжил:

– Только как учёный. Да и видел я императора лишь издали. Молодым человеком – моложе, чем вы сейчас, оказался я вовлечён в Египетскую экспедицию.

– Вернее сказать, авантюру.

– Когда вы перестанете цитировать «Таймс»? – гадливо ухмыльнулся он. – С позиции военной стратегии – да, но в Египте Наполеону не полагалось снискать военной славы. По правде говоря, его использовали, что называется, «в тёмную».

– Директория?

– Баррас протежировал ему, но был слишком неразборчив, чтобы его допустили к тайне те, с чьей подачи он руководил.

– Баррас, значит? А я слышал, некий Лазар Карно помогал ему планами похода в Италию?

– Не трудитесь искать лишние нити, – Жан-Луи поморщился, словно неприятные воспоминания задели его. – Некоторым особенно рьяным братьям, коими было переполнено окружение Директории и самого Бонапарта, не терпелось добраться до Египта и основательно здесь поковыряться. Война – прекрасный повод ничего никому не объяснять. А что такого? Многие из них вполне серьёзно утверждали, что некие силы издавна питают интерес к гигантам… Кстати, уж не уговорили ли императрицу Екатерину присоединить Скифию, чтобы без помех покопаться в тамошних курганах?

– Раскопки там велись из рук вон, и наука потеряла…

– При чём здесь ваша дрянная наука! – зарычал он в ярости от моего нерадивости. – Простите… наша наука. Раскопки там велись теми, кто, в отличие от вас, прекрасно знал, чего искать – те, кому даже золото и античные черепки не дороже снега в Сибири! Не сомневайтесь, они извлекли, что им требовалось. Смотрите на эту археологию как на завершающую битву военной кампании. Только не грешите на генералов, закладывавших мины под курганы – болваны пребывали в праведном неведении, не обсуждая приказов. Так я и поверю в то, что кто-либо может взорвать что-то в земле царя без Высочайшего соизволения!

– Не желаете ли вы толкнуть меня к мысли, что и сами войны затевались, как… таран для проникновения к заветным местам?

– Точно так и желаю, – перебил он сварливо.

– Вот как! В таком случае, Жан-Луи, не затруднит ли вас предсказать грядущую?

– Вы – или святой или идиот, Рытин! – схватился за голову он, в то время как я оставался холоден. – Не видите, что у вас под носом – сегодня, и страждете прозреть будущее! Кто из нас прибыл из Константинополя? Чьи войска, окружившие гору Исполина, наблюдали вы в Хункяр-Скелеси?

Признаюсь, тут язык мой пересох так, что я принуждён был запить воду вином, ибо вывод его напрашивался сам собой, но при всём многообразии предположений, я даже не пытался связать несколько фактов: неуместный с виду рассказ Титова, высадку десанта и… свою миссию! А ведь ясно выходило, что и меня использовали «в тёмную», при том, что череда событий прошла прямо у меня перед глазами. Радоваться было нечему, разве тому, что оказался я в одной компании с гигантом Бонапартом и Екатериной Великой. Довольный своим триумфом, Карно успокоился, но я не мог смириться со своей оплошностью.

– Возможно, я промахнулся, но и вы, кажется, не добыли желаемого? – промямлил я.

– В Египте сам я не стяжал ничего необыкновенного, иначе меня не оставили бы в покое на долгие годы. Всё же некоторые слухи заронили зерно сомнения.

– Вы намекаете на то, что нечто важное здесь найдено, но не вами, а кем-то ещё?

– Без сомнения. Теми, кто знал, что искать и даже – где. Полагаю, что они нашли не всё, что хотели. – Он задумался и закончил глухо: – Моя же деятельность, как и гибель всей несчастной армии – лишь покров.

Я дал ему минуту отдыха, а после спросил, где сейчас эти люди, на что небрежно бросил он, что иные из них встречались ему в походе двенадцатого года, другие сгинули без следа.

– Как сгинули?

– Захворали и умерли! – рявкнул он. – Посему и дело то не кончено. Вы разве не слышали о проклятиях пирамид?