Томас Костейн - Высокие башни

После обеда Д'Ибервилль вместе с Шарлем и мсье де Марьей отправился в замок. Некоторые арендаторы развалились на травке и задремали после плотного обеда. Другие, собравшись небольшими группами, пытались поболтать, что было трудно сделать из-за жары и обилия вина и еды. Филипп остался в одиночестве и отправился искать своего друга повара Дюжину и Еще Одного. Тот опять был занят выпечкой хлеба на ужин в открытой печи. Его лицо стало еще краснее, и по нему обильно стекал пот.

— Господи! Как же много могут съесть люди на дармовщинку! — сказал он Филиппу, вытирая пот тряпицей. — Дружок, сегодня я сотворил чудо, приготовив столько хлеба, супа, жареного мяса и чудесно запеченных кур.

Филипп уселся, скрестив ноги перед печью. Мальчик надеялся, что повару не было известно, как он помогал активно уничтожать плоды его труда, и решил переменить тему разговора.

— Мсье Дюжина и Еще Один, я часто думал о том, почему вы — такой большой и сильный, боитесь, как и все остальные, индейцев?

Повар сделал паузу.

— Я их никогда не боялся, — заявил он, мне они напоминают волков, бегающих огромными стаями. Они вопят, чтобы обрести смелость, наносят узоры военной раскраски, и от них воняет, как от дохлой рыбы на берегу. — Он разгреб угли в печи. — Как-то раз они меня чуть не схватили. Мы втроем рубили дрова на берегу неподалеку от св. Ламберта, и мы ахнуть не спели, как вопящие дьяволы напали на нас. Позже мы посчитали, что их было не меньше дюжины. Я схватил сразу двоих и стукнул их головами. Они упали к моим ногам с проломленными черепами. Остальные дикари перепугались — ведь им не хотелось погибнуть такой смертью. Они прекратили вопить и упорхнули в лес… Дружище, должен тебе признаться, что я не теряю сон при мысли об индейцах.

— Но те двое индейцев действительно погибли?

— Нет, они позже пришли в себя, и мы их отослали в Квебек в качестве пленных.

— Что с ними там случилось?

— Старый господин приказал их зажарить живьем в наказание, чтобы эти отвратительные собаки оставили в покое французов. Позже мне рассказали, что никто из них не издал ни звука, когда пламя костра начало лизать их красную шкуру!

— Наверное, вы — самый сильный человек из живущих на земле, — восхищенно заметил мальчик, не сводя взгляда с повара, продолжающего мешать угли. — Вы очень сильный человек!

Повар выпрямился.

— В Библии говорится, что Самсон был самым сильным человеком, — неохотно заявил он. — Конечно, не стоит спорить с Библией, но иногда я размышляю о Самсоне… и задумываюсь.

— Но ведь был еще и Голиаф, — заметил мальчик.

— Голиаф! — презрительно заметил повар. — Я неважного о нем мнения. Если бы мне удалось с ним встретиться, то ему пришлось бы худо!

Мальчик был с ним полностью согласен. Он кивнул головой и сказал:

— Мсье Дюжина и Еще Один, чтобы вас убить, понадобится огромное оружие!

— Пожалуй, ты прав. Если человек такой крупный, как я, то его мышцы лежат не на поверхности, и они очень крепкие. Наверное, меня можно убить только с помощью пушечного ядра.

Мальчик пытался вспомнить все, что знал о великих гигантах прошлого.

— Раньше был Ог, король Башанов, и он спал на огромной железной кровати… — начал он.

Они услышали крик, Филипп понял, что это дал сигнал один из караульных на стене, и мальчик сразу упал на землю.

— Индейцы! — кричал караульный и громко бил по железной трубе. — Они на дороге Шамбли!

Филипп со страхом приподнял голову и взглянул в направлении дороги Шамбли. Из-за деревьев высунулась обнаженная фигурка и начала натягивать лук. Как только вылетела стрела, краснокожая фигурка исчезла в лесу. С башни послышалось второе предупреждение, но его почти никто не услышал среди поднявшейся паники. Мальчик прополз за печь. Он слышал дикие крики и шум бегущих ног, — это люди с общинного выгона спешили спрятаться под прикрытием башенных стен. Филипп не поднимал голову даже когда к бегущим присоединился повар и тонким голосом позвал с собой мальчика.

У Филиппа в голове вертелась одна мысль: «Если они нас поймают, то сожгут живьем». У него от страха стучали зубы, и он про себя подумал: «Досчитаю до десяти, а потом поднимусь и побегу!» Но он никак не мог сосредоточиться на счете. Он вспомнил, что ирокезы больше всего любили вырывать у жертвы ногти, и мальчик крепко прижал к телу руки, как бы пытаясь их скрыть.

Затем он услышал голос Д'Ибервилля и немного успокоился. Мальчик встал на колени и подумал: «Мсье Пьер тут, и нам не грозит никакая опасность».

Д'Ибервилль медленно шел от ворот замка. Он оглядывал испуганных людей и даже не остановился, чтобы достать саблю из ножен или взять в руки пистолет. Филипп видел, что великий герой не был испуган, а только сильно разозлен.

Перебивая шум, раздался голос героя Ньюфаундленда.

— Прекратите. Что за шум вы подняли! Клянусь всеми святыми, вы с ума посходили! Вам нечего бояться. Никто на нас не собирается нападать.

Он прикрыл рукой лицо от яркого солнца и посмотрел на дорогу Шамбли, потом покачал головой и сказал:

— Неужели вы когда-нибудь видели, что ирокезы нападают днем? Или, дождавшись, когда у нас соберется побольше народа, они начнут нападение? Или вы считаете, что они пошлют единственного воина, чтобы он нас предупредил о нападении, как это бывает в старинных легендах! Нет, друзья мои! Они бы выскочили на нас все сразу, подобно диким зверям из леса, а мы бы думали, что они находятся отсюда в сотне миль! — и он начал насмешливо хохотать. — Воин, выпустивший единственную стрелу и сразу исчезнувший, посмеялся над нами. Вот и все!

Филипп быстро вскочил — ему стало стыдно собственного страха. Он видел, что все ле Мойны последовали за Д'Ибервиллем из замка — они посчитали случившееся шуткой. Он слышал, как Габриэль разочарованно сказал:

— Сегодня не будет никакого сражения. А мне так хотелось прикрепить хотя бы один индейский скальп к моему поясу.

Мальчик сразу подумал: «Я себя вел как трус! А мне еще хотелось стать похожим на ле Мойнов!»

Он оглянулся, чтобы посмотреть, куда приземлилась стрела. Мальчик ожидал, что она застрянет в стене или упадет на землю, но от того, что он увидел, ему стало плохо.

Стрела отыскала свою цель. Неподвижное тело лежало лицом вниз на полдороги от печи к городским воротам, и перья стрелы торчали между лопатками поверженного человека.

— Помоги нам Бог! — воскликнул Д'Ибервилль, который в тот момент тоже увидел тело. Он быстро перекрестился. — Бедняга Дюжина и Еще Один! Успокой, Господь, его душу!

Стрела выглядела такой маленькой на огромной спине, и казалось, что она не может причинить гиганту никакого вреда. Дюжина и Еще Один зря хвастался Филиппу, что для того, чтобы его убить, понадобится большое оружие. Достаточно стрелы ирокезов. У мальчика выступили слезы на глазах, — он понял, что великан и лучший повар в Новой Франции был мертв.