Томас Костейн - Высокие башни

Жан-Батист вдруг заспешил.

— Мне срочно нужно повидать Клод-Элизабет. Габриэль остановился.

— Никак не могу понять, зачем жена господина Лонгея строчит письма? Ведь в доме находится важная персона из Франции, приезжает Пьер, а она сидит в комнате и пишет письма. Ну, мой мудрый Жан-Батист, беги и побеседуй с нею. Она будет тебе рада. Кажется, ты ей нравишься. — Он помолчал, а потом добавил: — У нас разные вкусы.

Господин де Бьенвилль отправился по каменной лестнице на второй этаж и постучал в дверь спальни жены брата. Она пригласила его войти. Он медленно повернул ручку и осторожно вошел.

Клод-Элизабет все считали настоящей француженкой, хотя, будучи девочкой, она приехала в Канаду для обучения в монастыре. Братья были сдержанны с нею, Жан-Батист никогда прежде не был в этой комнате. Там была чудесная мебель из Парижа. Некоторые вещи ему были знакомы, он их видел, когда мебель выгружали из ящиков, но в то время они не произвели на него должного впечатления. Он с удивлением огляделся вокруг и подумал, что это — самая прекрасная комната во всем мире. Светлая кровать с чудесными сценками, изображенными в изголовье. Никаких постелей с пыльным балдахином. Рядом с кроватью — светлый комод, он же — туалетный столик. На нем находились дорогие и красивые щетки для волос и разные нарядные пузырьки и коробочки. На полу лежал пышный ковер, на окнах висели блестящие шелковые занавески. Жан-Батист был поражен тем, что на окнах висели занавески, потому что в рамы были вставлены специальные стекла, пропускавшие свет, но не позволявшие ничего видеть снаружи.

— Жан-Батист? — сказала ему жена брата, повернув к нему голову.

— Клод-Элизабет, — робко обратился к ней юноша, — я надеюсь, что вы поговорите обо мне с Шарлем.

Она ласково улыбнулась ему.

— Я сделаю для тебя все, что смогу, но уверена, что не будет никакого толка, если я поговорю с Шарлем о тебе и этой девушке.

Жан-Батист прервал ее.

— Нет-нет, я не об этом. Я ее больше не увижу. Я думал, что вам об этом уже известно.

— У меня не было возможности поговорить с Шарлем до тех пор, — она начала говорить тише, — как приехал этот ужасный человек. Жан-Батист, у меня от господина де Марья по коже бегут мурашки. — Она потрепала юношу по руке. — Мне очень жаль, что так закончился твой роман, но Шарль был прав. Мне приятно, что ты ведешь себя умно.

— Я тут не при чем. — Его тонкое выразительное лицо залило румянцем. — Решение принадлежало Мари. Она решила во что бы то ни стало вернуться во Францию, а остальное было для нее неважным, она побеседовала с Шарлем и выдвинула собственные условия.

Он опустил голову, а когда поднял, мадам ле Мойн увидела выражение решимости на его лице.

— Раз со мной так случилось, я считаю, что теперь смогу сам решать собственную судьбу. Я хочу отправиться в залив Морт вместе с Пьером. Для меня это последний шанс принять участие в сражении. Все уже слышали о том, что король собирается заключить мир с англичанами. Я должен туда отправиться! Я должен!

Пока они разговаривали, невестка Жан-Батиста что-то рисовала на лежащем перед ней листочке бумаги. Ее поразила вспышка ярости юноши, и она внимательно взглянула на него своими темными глазами.

— Имеются две причины, по которым Шарль считает, что вам лучше туда не ездить, — сказала она. — Для меня они обе кажутся весьма вескими. Прежде всего, вы не очень сильный молодой человек. Сражаться под командой Пьера — непосильная нагрузка. И она не для юношей.

Восьмой братец начал отстаивать свою точку зрения:

— Я уже отслужил во флоте, и я гораздо сильнее, чем вы думаете. Весь год я старался закаляться — бегал, плавал, фехтовал. Я смогу все выдержать.

— Но Шарль считает, что вы предназначены для более важных задач. Жан-Батист, вы хорошо образованы, и вы сможете сделать то, что другим не под силу. Мне кажется, вы идеально подходите для администрирования, и ваши старшие братья не желают вами рисковать, Жан-Батист.

Юноша почувствовал, как робость, с которой он начал спор, вдруг его покинула. Он заговорил четко и энергично:

— Клод-Элизабет, наверное, вам приходилось слышать о человеке из Монреаля по имени Лоран Жиллет. Он торгует кожей и является самым несчастным человеком во всей Новой Франции. Я упомянул его, потому что не желаю стать еще одним Лораном Жиллетом.

А случилось с ним вот что. Когда Адам Доллард понял, что имеется возможность спасти Монреаль, встретившись с ирокезами на Лонг Солт, Лоран Жиллет первым записался в добровольцы. Но ему не удалось пойти в бой, потому что он заболел оспой и был без сознания. Когда он выздоровел, то узнал, что Адам Доллард и все остальные люди погибли. Но они спасли страну! Лоран Жиллет был вне себя от унижения и стал себя называть Человеком, Оставшимся Дома.

Всем было известно, что он собирался отправиться вместе с отрядом, и его никто не винил, но кличка к нему прилипла. Сейчас он уже старик, и его называют только так… Ни один из ле Мойнов не оставался дома! Они всегда шли в первых рядах во время сражений на суше и на море. Неужели я буду первым, кто останется дома?

Клод-Элизабет была чуткой женщиной и не стала с ним спорить. Она сочувственно взглянула на юношу, а потом пообещала поговорить с мужем:

— Ты поступил правильно с девушкой и проявляешь смелость, желая принять участие в сражениях! И тебе должны позволить идти вместе с Пьером. Я постараюсь помочь тебе. Тебе следует дать шанс прославиться. Я обязательно поговорю с Шарлем. А теперь ступай.

Жан-Батист поцеловал Клод-Элизабет руку.

— Клод-Элизабет, вы — удивительная женщина! Я вами всегда восхищался. Мне кажется, что я влюбился в Мари, потому что она напоминала вас… в молодости.

— Благодарю за комплимент, — улыбнулась Клод-Элизабет. — Мне приятно, что ты мне симпатизируешь. Так обстоит дело далеко не со всеми братьями. Габриэль, например, считает, что я ни на что не гожусь. Он еще слишком молод, но я его побаиваюсь. — Она потрепала юношу по плечу и вернулась к письму.

Когда Жан-Батист дошел до двери, она снова взглянула на него.

— Жан-Батист, ты сильно влюблен в Мари? Жан-Батист смутился, покраснел и, заикаясь, ответил:

— Да. Шарль говорит, что со временем это пройдет, но я в этом не уверен.

— Все пройдет, дорогой Жан-Батист. Так бывает со многими. В жизни есть немного людей, которым не приходилось отказываться от весьма важных для них вещей. Ты удивишься тому, как быстро рубцуются раны.

Габриэль все еще оставался внизу.

— Почему ты был у нее так долго? — недовольно заметил он. — Если бы ты не был таким занудой, я бы подумал, что ты любезничал с женой собственного брата, — он оживился. — Мы устроим хороший прием Пьеру, наш повар готовит еду для сотни гостей. Этому скупцу Шарлю придется раскошелиться. У нас слишком маленькая часовня, поэтому служба состоится на общем выгоне. Шарлю давно пора построить большую церковь.