Томас Костейн - Высокие башни

— Я рада, мсье, что вы находите меня привлекательной. Глаза де Марья заблестели нехорошим блеском.

— Мадемуазель, мне очень повезло! И я счастлив, что вас выбрали мне в жены.

Бузбаш шагал во главе небольшой процессии, освещая путь корабельным фонарем. По сторонам тропинки росли колючие кустарники, и оттуда постоянно доносились щуркание и невнятные звуки. Какие-то птицы пролетали с громким хлопаньем крыльев прямо у них над головами.

— Милейшая женушка, — сказал Август де Марья, нетвердо держась на ногах из-за энного количества выпитого в честь заключенного брака. — Это не самая приятная дорога домой. Вы должны были ехать на белом коне с огромным эскортом слуг!

За ними поспешала мадам Готье. Она тащила большой узел постельного белья, а Николетте доверили нести кое-какую одежду. Они сильно отстали, и не видели света фонаря. Мадам Готье, не переставая, что-то бормотала.

— Тебе самой придется воспитывать братьев, Николетта, потому, что я не вернусь домой живой после этой ночи.

Пока, опираясь на руку мужа, Фелисите брела по дороге, ее не оставляла одна мысль: «Я замужняя женщина! Все уже произошло и нет пути назад. Я вышла замуж за незнакомца, с которым у меня нет ничего общего. Этот эгоистичный грубиян вскоре начнет меня презирать. Что там ждет впереди?»

Девушка с самого начала питала надежду, что ее будущий муж окажется приличным человеком, и она сможет прожить с ним нормальную жизнь. Но этой надежде не суждено было сбыться. С Августом де Марьей у нее не будет даже намека на счастье. Все в нем было ей отвратительно: внешность, наглость и себялюбие. Его манеры также оставляли желать лучшего. Но они стали замужней парой, и сегодня ей придется делить с ним постель!

Фелисите не хотела винить тех, кто подтолкнул ее к этому браку. У них не было иного выхода, если только они не желали передать руководство колонией Миссисипи в ненадежные руки. Цена этого была высока, но ее все равно следовало выплатить. Фелисите даже не приходило в голову отказаться жертвовать собой, но у нее болело сердце, когда она думала о будущем.

— Неужели мы случайно попали в чистилище? — поинтересовался жених. — Клянусь, я предпочту носить власяницу и спать на ложе, утыканном гвоздями, чем жить в этой ужасной и жаркой стране. Моя красавица Фелисите! Представьте себе наш прекрасный, шумный Париж! Жить в ином месте — значит, просто существовать. Я надеюсь, что нас вскоре отсюда отзовут.

Фелисите возразила:

— Мсье, в колонию приезжают на всю жизнь! Мы должны тут остаться и работать изо всех сил, чтобы превратить Новый Орлеан в великий город.

Жених насмешливо захохотал.

— Возможно, в ближайшие два столетия Орлеан и впрямь будет великим городом. Но пусть он становится таковым без участия Августа де Марьи. Я всей душой верю, что еще до наступления лета мы покинем его.

Дом был точной копией первого жилища, построенного Филиппом, но в нем отсутствовала галерея. Де Марья мрачно оглядел его при свете фонаря.

— Взгляните, мадам, в какой великолепный дом привел вас ваш муж, — и он презрительно ухмыльнулся. — В любом случае, — с отвращением добавил новобрачный, — он несравненно лучше той вонючей клетки в гостинице, где мне до этого пришлось жить.

Фелисите коротко рассмеялась. Ее смех не казался простодушным. Немало удивленный де Марья, обратился к слуге:

— Мошенник, передай мне фонарь, — он поднес фонарь к лицу девшки и внимательно взглянул на нее. — Вы засмеялись.

Значит, нашли что-то забавное в моих словах. Неужели вы обладаете чувством юмора? Я начал в этом сомневаться. Во время церемонии и празднования вы сидели, как сова на сухой ветке. Услышу ли я ваш смех, если очень постараюсь вас рассмешить?

Они прошли по узкой тропинке, ведущей от калитки к передней двери. Фелисите знала о том, что Филипп стремился закончить строительство дома до ее приезда. Она смотрела на стоявший перед ними темный дом и, позабыв о собственных бедах, вспомнила Филиппа. Где он сейчас? Почему не пришел на пристань? Может, болен? Или ранен?

Девушка испугалась тишины, царившей в доме, и была уверена, что случилось нечто неприятное, и поэтому Филипп не смог ее встретить.

Де Марья сказал мадам Готье.

— Вот тебе за услуги, — и швырнул на землю несколько мелких монеток.

— Благодарю вас, милорд! — воскликнула мадам Готье и стала торопливо ползать по земле, чтобы отыскать монетки. Николетта стояла рядом, пока мать не завопила:

— Гордая девчонка! Неужто ты хочешь, чтобы мы потеряли эти деньги? — и тогда девочке тоже пришлось присоединиться к матери.

— Бузбаш, отвори дверь! — приказал жених. — Выпрямись и высоко подними фонарь, чтобы мы могли торжественно войти в этот сарай. Мы должны держать себя с достоинством, — он обратился к молодой женщине: — Моя милая, призови на помощь воображение. Попытайся представить себе, что за дверью нас ждут выстроившиеся в два ряда лакеи в новых прекрасных ливреях. Они кланяются, улыбаются и преклоняют колена перед хозяином и хозяйкой этого великолепия!

Если бы у него даже очень сильно разыгралась фантазия, он все равно не смог бы вообразить себе встречу, которая их ожидала. Когда они вошли в дверь, то услышали громкий храп. Де Марья сразу остановился.

— Кажется, наш дом уже занят, — сказал он.

Они оказались в длинной комнате с камином. Храп раздавался из глубины комнаты. Слуга выступил вперед, подняв над головой фонарь, и они увидели, что в углу на куче опилок спит какой-то мужчина.

— Что за наглость! Бузбаш, пни его хорошенько, чтобы он проснулся!

Фелисите удержала мужа.

— Я знаю, кто это, — сказала она. — Позвольте я с ним поговорю.

— Если он не объяснит в чем тут дело, я посажу его в тюрьму! — проворачал де Марья.

Фелисите подошла к человеку и окликнула его:

— Филипп!

Спящий пошевелился, а потом сел и нахмурился — кругом стояла темнота, и он никак не мог понять, что уже наступила ночь. Он вдруг узнал девушку и вскочил на ноги.

— Фелисите! — но сразу поправился. — Мадемуазель! Я не знал, что вы уже прибыли. Я… я, наверно, долго спал и — он взглянул в окно.

Август де Марья решил с ним сам разобраться.

— Подойди поближе, — сказал он Филиппу. — Я хочу взглянуть на незваного гостя, который к тому же так фамильярно обращается с моей женой.

Филипп повиновался, но сильно вздрогнул, услышав, что Фелисите стала супругой начальника полиции. Он старательно отводил от девушки глаза.

— Как прикажешь понимать твое странное поведение? — потребовал ответа де Марья.

— Мсье, его превосходительство приказал мне закончить строительство дома до того, как прибудет… мадам. Последние два дня я работал без перерыва. Сегодня днем я закончил отделывать стены, и мы даже внесли сюда кое-какую мебель, и я… я решил, что мне не мешает немного отдохнуть. Я хотел поспать всего час, но потом как провалился. Прошу вас, простите меня, мсье.