Томас Костейн - Черная роза

Трис начал расхаживать по юрте и бить себя кулаками, пытаясь немного согреться. Ему было трудно понимать разговор на «би-чи», и только Уолтер сообщал ему все новости во время путешествия.

— Погиб еще один верблюд. Они не могут переносить холод высокогорья. Заболели несколько девушек. А у старухи течет из носа и болит жирный живот.

— Я никогда раньше так не замерзал, — заметил Трис. Уолтер нахмурился. Нос у него посинел от холода.

— Персы считают, что вся земля поделена на семь зон с различным климатом. Сами они находятся в четвертой зоне, а она — самая идеальная. Идеальная! Две недели назад мы задыхались в пыли пустыни, а теперь того и гляди замерзнем и покончим счеты с жизнью. Но мы все равно продвигаемся вперед.

— Ты все еще хочешь ехать как можно скорее? Уолтер серьезно ответил:

— Да, меня тянет вперед.

Темнело очень быстро. И Махмуд выбивался из сил, чтобы поскорее все приготовить к отдыху.

Юрта у них была все та же — старая развалина, которую им выделил патрон, но Махмуд нашел где-то крепкие подпорки и починил каждую дырку. Он это делал днем, пока ехал верхом на верблюде Певце, и вечером после ужина. Кроме того, ему удалось где-то найти кусок ярко-синего шелка, который все монголы использовали для подкладки юрт. Правда, Уолтер и Трис не стали у него допытываться, откуда такая «находка». Но зато теперь они отдыхали с некоторыми удобствами и даже с намеком на роскошь.

Через некоторое время маленький слуга позвал их на трапезу, и англичане поспешили откликнуться на его призыв. Махмуд под халат подложил кусок ткани из верблюжьей шерсти, а в сапоги для тепла постелил соломы. Он спросил их на «би-чи», нравится ли им пища.

— Все нормально, маленький мошенник, — ответил Уолтер, а потом тихо добавил: — Ты у нас самый искусный воришка во всем караване.

Триетрам достал из котелка кусок курицы и со вздохом заметил:

— Как ты думаешь, с ней все в порядке?

— С твоей прелестной Мариам? Я о ней ничего больше не слышал.

Уолтер видел ее всего лишь однажды за две недели, после того как они покинули Антиохию. Тристраму не удалось ее повидать ни разу.

Как-то днем над линией горизонта неожиданно появился желто-серый туман. Послышались крики: «Песок! Песок!» Они раздавались со всех сторон. Все кругом перемешалось, и слуги принялись спешно ставить юрты и подгребать к ним песок, чтобы как-то защититься от бури. Помогать стали даже некоторые из девушек.

Тристрам подсоблял Махмуду, а Уолтер отправился на выручку тем, кто нуждался в этом. Облако приближалось с огромной скоростью. И нельзя было терять ни секунды. Уолтер изо всей силы забивал колья палаток тупым концом копья; казалось, что его спина сейчас переломится. Время от времени он посматривал на небо: оно потемнело перед бурей, и со страшным шумом проносился ветер. Ему никогда не приходилось видеть ничего подобного, и молодой человек сразу вспомнил все истории о таинственных и враждебных силах Востока.

Юрты для женщин были быстро поставлены и соответствующим образом защищены от натиска бури, уже готовой выплеснуть на людей свою ярость. Уолтер собирался уже бежать к себе, но тут увидел, что рядом с ним продолжает работать одна из девушек. В этот момент она взглянула на него. На ней было короткое покрывало, и молодому человеку показалось, что это была сестра Антемуса. Вместо того чтобы бежать к остальным девушкам, она что-то серьезно сказала ему. Юноша ее не понял, и тогда она заговорила на наречье караванщиков, коснулась груди и произнесла:

— Би — Мариам.

Когда он ответил: «Би — Уолтер», — девушка была поражена. Она удивленно повторила:

— Уолтер? — Было похоже, что его имя что-то для нее значит. Потом она улыбнулась и воскликнула: — Уолтер! Лун-дун! — И радостно повторяла: — Уолтер! Лун-дун!

Вокруг жутко ревел ветер, лицо кололи острые песчинки, но они продолжали смотреть друг на друга. Уолтер прокричал по-гречески, стараясь, чтобы она расслышала его в этом шуме:

— Лондон? Что тебе известно о Лондоне?

— Мой отец… — остальные звуки поглотил сумасшедший вой ветра.

Молодой человек подошел к ней поближе и, держа плащ так, чтобы защитить ее от уколов песка, спросил:

— Ты хочешь сказать, что твой отец был родом из Лондона? И его звали Уолтер?

Девушка энергично закивала головой:

— Да, да! Кто ты? Скажи мне, ты приехал из Лун-дуна?

— Я — англичанин.

Девушка приблизилась к нему и коснулась его руки. Она говорила так быстро, что Уолтер не понимал ее, но ему удалось различить одно слово: «Помоги!» Несмотря на неистовую песчаную бурю, она откинула покрывало, и Уолтер заметил, что глаза у нее полны слез. Девушка снова повторила:

— Помоги!

В этот момент к ним, спотыкаясь, подошел охранник и грубо схватил девушку за руку. Он что-то крикнул англичанину, продолжая тащить девушку к остальным женщинам. Через мгновение они скрылись из вида в плотной пелене разбушевавшегося песка. Уолтер побежал к своей юрте.

Ему потребовалось почти пятнадцать минут борьбы с яростными порывами ветра, чтобы добраться до палатки. Когда он был наконец внутри, то, задыхаясь, сказал Тристраму:

— Трис, я должен тебе сообщить поразительные новости.

— В чем дело? Уолт, я уже решил, что ты пропал, и так испугался!

— Ты был прав. Эта девушка наполовину англичанка, — запыхавшись, проговорил Уолтер. — Я тебе все расскажу, как только выплюну песок изо рта.

Уолтер начал рассказ:

— Я видел девушку, и мы с ней поговорили, наверно, с минуту. Ее отец был англичанин, и его звали Уолтер. Он из Лондона. Вот и все, что ей удалось мне сообщить, кроме того, что ей срочно требуется помощь. Трис, ты как считаешь, это мог быть слуга моего отца Уолтер Стендер? Помнишь, о нем рассказывал Джозеф?

У Триса просветлело лицо.

— Возможно, тебе удалось узнать правду. Конечно, в крестовых походах принимали участие тысячи воинов по имени Уолтер, но вполне возможно, что это был как раз Уолт Стендер. — Трис быстро подсчитал: — Твой отец был здесь в пятьдесят четвертом. Если Стендера захватили в плен… Да, все сходится. Но дело не в этом. В девушке течет английская кровь. Вот о чем я думаю. Уолт, мы должны ей как-то помочь.

Уолтер был с ним согласен:

— Да, нам следует об этом подумать. Но что мы сможем сделать? Ты же видишь, как сильно охраняется лагерь девушек. Если даже нам удастся ее оттуда вызволить, то куда мы ее потом денем?

— Может, у нас появится какой-нибудь шанс, — уверенно заявил Тристрам. — Если такого шанса не будет, нам следует что-то придумать.

После этого разговора они занялись осторожными расспросами, но новой информации не прибавилось. Охране строго-настрого было приказано девушек не обсуждать, но по лагерю все равно ползли слухи о том, что делалось в шатрах за шелковыми занавесками. Все знали, что одна горячая девица-южанка, поссорившись из-за пустяка с черкешенкой, ударила ее кинжалом.