Джеймс Купер - Палач, или Аббатство виноградарей

Исполнив свою христианскую обязанность, в данных обстоятельствах особенно необходимую, девушки почувствовали себя уверенней. Теперь, когда важнейший, не допускающий отлагательства долг был отдан, они осмелились пристальней, чем ранее, оглядеть то, что их окружало. Невдалеке от дома, где по-прежнему спали их спутники, на том же пригорке, стояло еще одно здание, тоже каменное и похожее по форме, и именно оно — что и неудивительно — с самого начала привлекло внимание девушек. Вход или, скорее, входное отверстие более напоминало окно, чем дверь. Девушки осторожно приблизились и робко, подобно тому, как это делает заяц, выбирающийся из своего укрытия, заглянули в мрачную, словно пещера, комнату. В глубине виднелись четыре распростертые человеческие фигуры, которые опирались спиной о стены. Эти люди были охвачены глубоким сном; девушки долго разглядывали их с любопытством и изумлением, но спящие не пробудились.

— Оказывается, не мы одни блуждали этой ужасной ночью в горах, — шепнула Адельгейда, мягко увлекая Кристину прочь, — видишь, другие путешественники отдыхают по соседству с нами — наверное, после такой же опасной, изнурительной дороги.

Кристина плотнее прильнула к своей более опытной подруге, подобно тому как голубь-птенец, впервые слетевший с гнезда, держится поблизости от матери, и девушки возвратились в покинутое ими убежище, поскольку холод все еще не ослабевал. В дверях они встретили Пьера: неутомимый старик пробудился с первыми лучами зари.

— А мы здесь не одни, — сказала Адельгейда, указывая на каменную крышу соседнего здания, — там тоже спят путешественники.

— Их сон будет долгим, госпожа, — с торжественным кивком отвечал Пьер. — Двое проспали уже год, а третий находится там, где вы его видели, с последних дней апреля, когда сошла лавина.

Адельгейда невольно отступила на шаг — слова Пьера были слишком ясны, чтобы можно было усомниться в их смысле. Бросив взгляд на оробевшую спутницу, Адельгейда спросила, действительно ли они видели тела погибших в горах путешественников.

— Именно так, госпожа, — отозвался Пьер. — Этот домик для живых — тот для мертвых. Зимней порой в горной глуши жизнь и смерть ходят рука об руку. Я знал путника, который провел короткую, беспокойную ночь здесь, а потом, еще до заката, оказался там, в глубоком сне, который продлится вечно. Один из тех троих был, как и я, проводник; его погребло под снежным обвалом ниже, в том месте, где тропа сворачивает с долины Велана. Второй, паломник, сгинул самой что ни на есть ясной ночью, и все из-за того, что пропустил лишний стаканчик: думал, так веселее будет идти. Третий, бедный виноградарь, отправился из Пьемонта в швейцарские долины, чтобы там заниматься своим ремеслом. На склоне дня он по глупости задремал, во сне его и настигла смерть. Я сам нашел тело на голой скале через день после того, как мы с виноградарем дружно выпивали в Аосте, и собственными руками уложил его среди остальных.

— Так вот какое погребение ждет христианина, умершего в этом негостеприимном краю!

— Для бедных и безвестных, госпожа, это не самый худший выход. Тех, у кого есть друзья, ищут и находят, а с теми, кто умирает незамеченными, поступают так, как вы видели. В скалах могилу не выкопаешь, а кроме того, лучше не прятать тело, чтобы его можно было найти и забрать. Монахов и всех заметных людей относят в долину, где есть земля, и хоронят, как подобает, а бедняки и чужеземцы обретают в этом склепе пристанище, какого, быть может, не имели при жизни. Да, нынче там лежат трое христиан, а не так давно они гуляли по земле живые-здоровые и горя не знали.

— Но их там четверо!

На лице Пьера отразилось удивление; немного поразмыслив, он продолжал:

— Значит, погиб кто-то еще. Придет пора, когда и у меня в жилах остановится кровь. К такой участи должен быть готов каждый проводник — никто не знает, когда пробьет его час!

Адельгейда не стала продолжать этот разговор. Ей припомнились рассказы о том, что в чистом горном воздухе разложение, которое обычно связывают с понятием «смерть», происходит замедленно, и обычай, о котором она только что узнала, перестал казаться ей столь ужасным, как вначале.

Тем временем остальные путешественники проснулись и стали собираться перед Прибежищем. Вывели наружу и оседлали мулов, навьючили багаж, и Пьер уже призвал отправляться, но тут сверху навстречу путникам выбежали бок о бок, как добрые приятели, Уберто с Неттуно. Поведение собак заставило Пьера и погонщиков предположить, что невдалеке находится кто-то из служителей гостиницы при монастыре. Вскоре было получено подтверждение того, что проводник отлично знает свое дело: едва прозвучала его догадка, как из тесного ущелья на вершине горы появилась группа с отцом Ксавье во главе, которая, увязая в снегу, пробиралась к Прибежищу.

Все объяснилось очень просто. Доставив путешественников под кров и проведя с ними большую часть ночи, Уберто, сопровождаемый своим другом Неттуно, вернулся к рассвету в монастырь. Там он дал знать монахам, которые умели истолковывать его повадки, что в горах находятся путешественники. Добрейшему ключнику было известно, что барон де Вилладинг с товарищами собирается пересечь Седловину, и он поспешил домой готовиться к их приему. Подозревая, что группу могла застигнуть буря, разразившаяся накануне, он присоединился к служителям, которые отправились на помощь. Кроме того, монахи убедились, что фляжка с ошейника Уберто исчезла, и им оставалось только предположить, что путешественники, в поисках приюта, направили свои стопы не иначе как в Прибежище.

Почтенный ключник рассказывал все это со слезами на глазах, время от времени прерывая себя благодарственной молитвой. Поочередно он обошел всех путников, не исключив даже погонщиков, и осмотрел их руки и ноги, а в особенности уши, дабы убедиться, что они не отморожены. Самолично уверившись, что пережитая ужасная опасность не оставила дурных последствий, отец Ксавье не мог скрыть своего счастья.

— К подобным происшествиям мы привычны, — с улыбкой сказал он после благополучного завершения осмотра, — и глаз у нас наметанный. Слава Пресвятой Деве Марии и Спасителю Христу, что вы сумели пережить эту ночь! В монастырской кухне ждет горячий завтрак; исполним же сперва одну священную обязанность, а потом отправимся наверх вкушать его. Домик поблизости — последнее земное пристанище тех, кто погиб по эту сторону гор и за кем не явились близкие. Проходя здесь, наши монахи всегда возносят молитву за спасение их душ. Преклоним вместе колени, у вас ведь нынче есть особые основания благодарить Бога, и сольем наши молитвы воедино.

Отец Ксавье опустился на колени, и те из путников, кто принадлежал к Католической Церкви, присоединились к его молитве за усопших. Барон де Вилладинг, его дочь и слуги все это время стояли с непокрытыми головами. Приверженцы протестантизма, который отвергает подобное заступничество как бесполезное, они все же глубоко чувствовали торжественность и благочестие этого действа. Когда ключник поднялся, лицо его сияло, как утреннее солнце, которое как раз взошло над вершинами Альп, лаская своим теплом людей, коричневые строения и склон горы.