Рекс Бич - Хищники Аляски

Пока они говорили, два рудокопа бились над большим камнем, только что вырытым ими из земли; вычистив и вымыв его, они, спотыкаясь, понесли его обратно к очищенному материку. Один из них поскользнулся, и камень рухнул на скрепку, связывающую шлюзы. Чаны, поднятые выше человеческого роста над материком, поддерживаются сваями и наполнены проточной водой. Если бы один из шлюзов упал, то бурный поток вод унес бы осевшее золото, накопившееся в чанах, и затопил материк, вызвав тем самым катастрофу.

Компаньоны увидели, что ряд чанов закачался и нагнулся, но было уже поздно. Они не успели добежать до места катастрофы, когда «Оладья» Симмз с громким криком ринулся вниз по выемке и схватил шлюзный желоб. Высокий рост пришелся ему как нельзя кстати: вода била ключом из разъехавшихся желобов, он наклонился и головой приподнял их, придерживая их почти на прежнем уровне. Он дико размахивал руками, взывая о помощи; вода заливала его грязным ледяным потоком; она хлынула ему за сорочку и вздула широкие штаны; казалось, они вот-вот лопнут по швам. Дырявые сапоги его походили на два яростно бьющих фонтана, при этом он изрыгал неустанный поток сквернословия.

Однако его скоро вызволили, и он вылез торжествующий, хоть и весь посиневший и съежившийся; с его щетины струилась вода, сапоги хлюпали, а поток ругательств все еще рвался из его уст.

— Ну и парень, — шепнул Дэкстри. — Я считаю, что возможность слушать его есть особая привилегия. У него редкий дар.

— Пойдите, переоденьтесь в сухое платье, — предложили они ему, и «Оладья» направился к палаткам, приседая на каждом шагу, точно он ступал по битому стеклу.

— Ух, — рычал он. — Проклятые сапоги полны гравия.

Он сел и принялся стаскивать сапог, который наконец поддался; затем, вместо того, чтобы вытряхнуть содержимое его куда попало, он высыпал его в пустую шайку Дэкстри и затем осторожно промыл ее. Туда же вытряхнул он и второй сапог. В сапогах оказалось удивительное количество осадка, так как струя, бившая из трещины, принесла с собою все сгустки песка и гравия, сосредоточившиеся в этом месте желобов. Большая часть воды, брызнувшей из них, попала «Оладье» за его широкий кушак, спустилась по линии наименьшего сопротивления в сапоги и вылилась из голенищ.

— Промойте, — сказал он. — Дело выгодное.

На дне шайки оказалась порядочная кучка, желтая и блестящая; она была так велика, что среди окружающих рудокопов раздались возгласы восхищения.

— Он набрал по сорока долларов на каждой ноге, — крикнул кто-то.

— Сколько хочешь за ногу, «Оладья»?

Старый рудокоп ухмыльнулся во весь свой беззубый рот.

— Друзья мои, золото лучше всего пристает к одеялам и к платью. Мне придется вымыть свою одежду и сполоснуть потом грязную воду, так как на моей особе сейчас на сто долларов золотого песку.

Он пошел к берегу, а остальные с песнями вернулись к работе. Позавтракав, Дэкстри оседлал свою лошадь.

— Я поеду в город за весами для золота. Вернусь к ужину, так что мы успеем сделать развеску между сменами. Судя по всему, мы должны намыть сегодня до тысячи унций.

Он поскакал вниз по ущелью, а компаньон его вернулся к выемке, где мелькали лопаты и слышался сдержанный гул работы, столь увлекшей его.

Было около четырех часов, когда он услышал возгласы, несущиеся из палаток, около которых остановилась группа всадников.

Подойдя к ним, Гленистэр узнал нотариуса Уилтона Струве и высокого элегантного приезжего из «Северной Гостиницы» — Мак Намару, человека с тяжелой рукой.

Струве немедленно обратился к Гленистэру.

— Вот что, Гленистэр, мы приехали проверить ваши права на этот участок.

— В чем дело?

— В прошлом месяце на него была сделана новая заявка.

— Да. Что же из этого?

— Голлоуэй подал на вас в суд.

— Участок принадлежит Дэкстри и мне. Мы нашли его, начали разработку, соблюдали все правила и считаем его нашей неотъемлемой собственностью.

Гленистэр говорил так пылко и убедительно, что Струве несколько растерялся, но Мак Намара, до сих пор молча сидевший на лошади, ответил за него:

— Все это так, сэр; если права ваши обоснованы, то вы найдете законную защиту. Так или иначе, в Аляске водворилась законность, и мы должны преклониться перед нею. В насилии нет никакой надобности. Вот вам в двух словах все положение дел: мистер Голлоуэй возбудил против вас дело; суд наложил арест на дальнейшую разработку вами участка до окончательного разбора дела. Это, конечно, необычайное распоряжение, но и обстоятельства в этой стране ведь тоже необычайные. Рабочий сезон столь короток здесь, что было бы несправедливо по отношению к законному владельцу вовсе приостановить работу на все лето. Дабы избежать этого, я получил полномочия и инструкцию взять на себя разработку, депонируя добытое золото в распоряжение суда. Разрешите представить вам судебного пристава Соединенных Штатов мистера Вуриза. Он вручит вам постановление суда.

— Подождите, — воскликнул Гленистэр. — Неужели вы хотите сказать, что найдется суд, который признает иск Голлоуэя.

— Закон признает все иски. Если иск его не обоснован, тем лучше для вас.

— Вы не имеете никакого права брать разработку на себя. Слыханное ли дело — подобный иск? Нам не присылали судебной повестки, и мы не имели возможности защитить свои интересы.

— Я вам только что говорил, что дело исключительное, и нам пришлось принять необычные меры, — ответил Мак Намара.

Молодой золотоискатель потерял терпение.

— Вот что. Золото никуда не убежит. Оно в безопасности в земле. Мы перестанем работать до окончательного решения суда. Не думаете ли вы, что мы откажемся от владения нашей собственностью по одному заявлению какого-то проходимца? Это просто смешно и этому не бывать. Вы должны по крайней мере разрешить нам защищаться в суде.

— Вы не единственные потерпевшие, — сказал Мак Намара. — Мы наложили арест на все окрестные прииски.

Он кивнул головой в сторону ущелья.

Пока он говорил, Гленистэр поспешно обдумывал положение и соображал, как ему вести себя в дальнейшем.

— Это дело надо обсудить в присутствии судьи Стилмэна, — сказал Струве, не подозревая о том, что творится в душе Гленистэра.

Юноша жаждал боя — не словесной борьбы и юридических ухищрений, а настоящей физической драки с боксом и выстрелами. И он знал, что желание это вполне законно и естественно, ибо дело, поднятое против него, было неслыханным насилием. Он вспомнил слова Мексико-Мэллинза. И все же… Он медленно отодвигался, пока спина его не оказалась у входа в большую палатку. Посетители внимательно наблюдали за ним, несмотря на кажущееся равнодушие и спокойные позы. Когда он одним прыжком нырнул в палатку, где находились его сотрудники, которые могли поддержать его, он внезапно вспомнил судью Стилмэна и его племянницу.