М. Любовцова - Пирамида Хуфу

Вдруг около него появился богатый вельможа в густом парике, в золоченых сандалиях. Высокий и полный, он был в белой юбке-переднике из дорогой шелковистой ткани. Величаво и надменно прошествовал он в сопровождении слуги, который оберегал своего господина от толчков. В руках слуга нес дорогой эбеновый ларец инкрустированный слоновой костью. Вельможа искал что-то. Его глаза быстро скользили по рядам ремесленников; вот они безразлично остановились на Руабене и уже с интересом — на его безделушках. Он подошел к Руабену, опустившемуся в низком поклоне в мягкую пыль, взял обе вещи и стал их рассматривать с видом знатока.

— Где ты взял их?

— О, великий господин! Я нигде не взял, сам сделал.

— Ты работаешь по камню в мастерской?

— Нет, великий господин. Я земледелец, а резьбой занимаюсь с детства.

— Откуда ты?

— Из-под Асуана, из первого сепа, великий господин.

У вельможи сдвинулись густые брови, он еще внимательно смотрел на работы Руабена и о чем-то задумался.

— Ты, верно, работаешь на Ахет Хуфу?

— Да, великий господин, на перевозке глыб.

Вельможа смотрел на него испытующими глазами, окинул его истрепанный передник и ноги, покрытые, ссадинами, синяками и царапинами.

— А ты любишь работу по камню?

— Очень люблю.

— Вещи твои мне нравятся, я возьму обе.

Он взял ларец и подал два медных кольца, которые начали заменять зерно при взаимных расчетах на базаре. Благодарный Руабен упал перед богачом, ему казалось, что целое богатство свалилось в его руки.

А тот передал купленные вещи слуге и повернулся к Руабену:

— Завтра отпросись у своего начальника и после полудня придешь во дворец князя Хемиуна. — Он протянул костяную пластинку с иероглифами. — Передашь ее привратнику, он проведет тебя ко мне.

Вельможа слегка кивнул головой и пошел дальше.

Ошеломленный Руабен смотрел ему вслед. Так это был знаменитый чати, о котором с трепетом говорили на строительстве. Создатель небывалой постройки, строгий и требовательный, перед которым все начальники дрожали не меньше, чем перед царем.

Задумавшись, он побрел в пищевые ряды и там, наконец, утолил голод и жажду. Князь щедро с ним расплатился. На одно кольцо он наменял целый мешок всякой еды для себя и ожидающих товарищей, да еще добротный льняной передник. Другое кольцо у него осталось. Сытый и отдохнувший, он пошел в поселок, думая о предстоящем посещении князя. Зачем он ему нужен? Никогда не бывавший у богачей, теперь тревожился.

Мешок с едой был тяжелым, и он несколько раз отдыхал. К поселку он подошел лишь к вечеру. Товарищи радостно встретили его, начался скромный пир. Многие из них, как и он, впервые пробовали виноград. В этот вечер у них был чудесный праздник. Все сидели и вспоминали родные места, семьи, мечтали о доме, о том дне, когда вернутся. Руабен рассказал обо всем, что видел. Его слушали жадно, ведь никто из них не был в городе.

Руабен старательно приводил себя в порядок, прежде чем пойти к знатному вельможе. Он долго поливался водой из глиняного кувшина. Особенно старательно отмывал он ноги, но они были безнадежно черны от солнца, пыли, въевшейся в трещины и ссадины.

Пока он шел из поселка рабочих в аристократическую часть города, ноги стали серыми от пыли, и он зашел на реку, чтобы снова их вымыть.

Робко подошел он к роскошному дворцу князя. Привратник презрительно осмотрел униженно склонившегося костлявого парня и хотел уже его прогнать, но тот подал костяную пластинку его господина. Привратник пошел доложить о госте, удивляясь про себя причудам князя, который приглашает к себе каких-то оборванцев. Однако архитектор не хотел отрываться от работы и приказал привести пришедшего к себе.

— Какого-то бродягу в такой прекрасный дворец, — проворчал привратник, — и не жалко тебе, господин?

Хемиун был в отличном настроении, он засмеялся:

— Что он сделает моему дворцу, да еще под твоим строгим глазом? Пол попачкает? У тебя достаточно слуг для уборки.

Привратник вернулся в приемную, покосившись на неприглядные босые ноги Руабена, повел его во дворец.

В кабинет Хемиуна пришлось идти через большую дворцовую столовую. У самой двери привратника остановил слуга и о чем-то его спросил. Пока они разговаривали, Руабен успел рассмотреть комнату, поразившую его красотой и роскошью. Высокий потолок подпирали кедровые резные колонны. Окна, расположенные почти под крышей, создавали мягкий приятный свет. В глубокой синеве потолка сияли золотые звезды. Стены были расписаны яркими картинами. Вот поблизости сцена охоты: летящие гуси, ибисы, лебеди, под ними, казалось, покачиваются тонкие стебли лотосов с голубыми чашечками и темно-зелеными околоцветниками. Охотник сидит на челноке, вскинув лук. Рядом изображены антилопы. С удивительной правдивостью и искусством художник придал животным смертельный ужас, они почти парили над желтым фоном песков и редких кустарников. Пол столовой был устлан золотистыми и зелеными фаянсовыми плитками, образовывавшими красочный узор. В центре комнаты находился блестящий медный сосуд, в котором сжигали благовонные смолы. У стен стояли драгоценные, эбенового дерева, кресла, инкрустированные слоновой костью и золотом. Ларцы на высоких ножках блестели сложными узорами на выпуклых крышках. На небольших подставках стояли светильники из просвечивающего алебастра, сосуды для благовоний, баночки для протираний и множество других вещей неизвестного назначения. Пораженный невиданной роскошью, он шел через комнаты, обставленные драгоценными вещами. Дворец Хемиуна соперничал в роскоши с царским, а по изяществу отделки превосходил его.

Они вошли в просторную комнату с полками, ларцами, в которых хранилось множество свитков.

Хемиун сидел в одной набедренной повязке в уютном просторном кресле. Перед ним стояла лакированная скамейка для ног, а на коленях был развернут большой папирус. Архитектор был поглощен сложнейщей задачей — в возведенной толще гробницы произвести изменения в расположении помещений и коридоров. Он изобрел новые коварные ловушки для грабителей могил и теперь ломал голову, как легче переместить несколько глыб согласно новому изменению.

Вельможа посмотрел испытывающими темными глазами на лежащего на полу Руабена. Он и сам бы не мог себе сказать, чем понравился ему этот красивый, сильный рабочий, хотя крайне истощенный.

— Встань! — приказал чати. — Ты учился где-нибудь?

— Нет, великий господин, я с детства любил работать с камнем и много этим занимался.

— Ты можешь вырезать крупные фигуры?

Руабен задумался и виновато ответил:

— Этого мне не приходилось делать, но думаю, что сумею.