Александр Быков - Стылый ветер

Цебеш утер пот со лба. Кипа зашифрованных писем. Порядковый номер буквы в алфавите увеличивается на число. В обозначении года на письме четыре цифры. Начиная с первой, крутим их по циклу. Нормальный текст превращается в абракадабру, совершенно непонятную для тупых инквизиторов, у которых случайно может оказаться письмо, но довольно быстро расшифровываемую человеком просвещенным, имеющим гибкий ум и к тому же знающим код. Предупредил, кажется, всех, кто будет нужен ему в Зальцбурге при свершении обряда. Теперь еще одно письмо, очень важное.

«…Прага, Иоганну Кеплеру. Срочно. Лично в руки...»

Задумчиво почесал подбородок пером: «Надо зашифровать письмо поинтересней. Во-первых, я слишком трепетно отношусь к этому человеку, а во-вторых, шифр, столь примитивный, как предыдущий, в секретном письме от одного из его лучших учеников может даже обидеть маэстро... Странно, что, будучи его ровесником, я все же считаю себя его учеником... Впрочем, у каждого своя специализация. У него — математика и небесная механика, а у меня — астрология и оккультные науки... Сам код, год 1618, мы тоже будем смещать, используя как базу для смещения остаток от деления на 10 порядковых номеров в алфавите букв последнего слова письма. Чтобы он сам понял этот код однозначно, использую его оригинальную систему математических обозначений...»

«…Лишь Вам, дорогой мой Иоганн, как своему учителю, я могу доверить эти расчеты. И, надеюсь, Вы не найдете в них ошибок, ибо от их правильности сейчас зависит очень многое. Жду скорейшей, закрытой столь же сильным шифром, оценки моих вычислений. Отправьте ее в Линц, по известному Вам адресу. В свою очередь спешу Вас предупредить, что Ваше дальнейшее пребывание в Праге может стать опасным, так как этот город, не позже чем через полтора года, будет захвачен католиками и подвергнут ужаснейшему террору. Наиболее же безопасным местом для спокойной научной работы теперь на ближайшие годы становится Франция, так как скоро никто не будет чувствовать себя безопасно ни в одном германском городе, что, впрочем, многим видно уже и без астрологических ухищрений. Всегда Ваш, Карл Готторн.

Моему Учителю/10с + 1618с».

Так. Теперь несколько незашифрованных писем.

«Его высочеству пфальцграфу Рейнскому, Фридриху...»

«Его превосходительству, господину генералу, графу фон Мансфельду. Пльзень. Лично...»

«Его превосходительству, полковнику Албрехту Вацлаву Валленштейну. Ольмюц. Лично в руки. Срочно».

И далее одним и тем же текстом, чтобы голову зря не ломать:

«Изучив Ваш гороскоп и зная о гибкости Вашего ума и том высоком общественном положении, которое Вы занимаете, я более чем уверен, что Вы будете играть решающую роль в том конфликте, который разгорается теперь в самом сердце Европы. Осмелюсь предложить Вам чудодейственное средство, которое многократно усилит Ваши природные дарования, дабы Вы направили их на всеобщее благо. Средство это дарует Вам успех в военных делах и несказанный авторитет в вопросах управления людьми. Отказавшись от такого подарка судьбы, каковым является это средство, Вы совершите величайшую ошибку, лишив себя весьма многих грядущих побед. Средство это Вы можете получить, если до 21 октября прибудете в Зальцбург инкогнито, со всеми мерами безопасности, какие сочтете необходимыми, и там обратитесь к хозяйке трактира „Шпиль“ фрау Кларе Зибель, предъявив ей это письмо.

Со своей стороны гарантирую честность и несомненную действенность магического средства, которое я решился доверить Вам, положившись на указания звезд и на свое личное мнение о Вас, как о человеке деятельном и достойном этого единственного и неповторимого Дара.

Моей целью является не личное обогащение, а скорейшее прекращение начавшейся кровопролитной войны. Достичь этого может лишь человек, подобный Вам, получив вышеозначенный Дар и совершив ряд решительных и победоносных действий. Никакой другой платы за использование этого Дара с Вас потребовано не будет, разве что Вы сами захотите вознаградить меня по благородству своей души.

Искренне Ваш, доктор оккультных наук, магистр огненной и воздушной стихий Жозеф Вальден».

«Так. Теперь еще одно. — Цебеш устало вздохнул. — Придется опять шифровать».

«Доктору Морицу Бэйнерду. Брно.

Запрос, сделанный мной, подтверждаю. Как известному специалисту верю Вам на слово. Готов заплатить за это двенадцать тысяч гульденов золотом. По времени я ограничен, и если в срок с десятого по пятнадцатое число в городе Линц не появится известный нам товар, то купить его я не смогу. В Линце меня можно найти, оставив письмо с адресом или местом встречи на мое имя в трактире «Белый камень». Надеюсь, сделка не сорвется.

Искренне Ваш. Дроуб Фельцах».

Часы на площади пробили девять. Цебеш погасил свечи и отдернул шторы. В комнату ворвался утренний свет.

— Ты уже послал мальчишку, Трухзес? — крикнул он в соседнюю комнату.

— Как вы и велели, Мастер. — Тучный, добродушного вида немец, позевывая, появился в дверях. — Все готово... И как вы можете не спать целую ночь, сударь? Три дня писали и все никак не написали...

— Вот. Отправь еще и это. По тем же скорым каналам... Мне нужно еще четыреста флоринов.

— Четыреста? — удивился Трухзес.

— Да. А ты чего ждал?

— Вы, сударь, оговорились тут, пока писали о каких-то двенадцати тысячах...

— Оговорился?

— Да. Вслух проговорили. Вот я и засомневался, только мне за день не собрать.

— Да... Тут начнешь заговариваться. Вот что значит не спать больше суток, — скороговоркой забубнил Цебеш. — Ну ничего. Не бери в голову, старина. Это были не деньги... Эклиптику рассчитывал. Четыреста флоринов мне вполне хватит. И еще вот о чем тебя попрошу... — И Цебеш, доверительно положив руку на плечо Трухзеса, повел его в соседнюю комнату.

Ольга и Тэрцо вот уже пять минут разгуливали по площади под часами. Они были не одиноки: степенно прохаживались по мощеной мостовой еще несколько парочек. Спешили куда-то слуги с корзинами. Проезжали по улице повозки, кареты, телеги. Несколько молодых людей проскакали по площади верхом на породистых, норовистых конях. Два стражника в кирасах стояли у входа в ратушу, зевая и тоскливо разглядывая прохожих. Нищие на паперти, зеваки, собравшиеся поглядеть, как будут бить городские часы, — все эти люди, казалось, шпионят, изредка поглядывая на Ольгу и Тэрцо или, наоборот, делая вид, что эти двое совершенно им безразличны.

«Почему меня не оставляет мысль, что это ловушка? — размышляла тем временем Ольга. — Что-то не так? Мог этот мальчишка работать на инквизицию? Если бы Хорват поймал Цебеша, что бы он стал делать?.. Или все же Цебеш сам так перестраховывается?»