Харальд Тюсберг - Хакон. Наследство

Они пошли дальше.

– Думаешь, сатана существует? – спросила королева.

– Конечно, существует. В Откровении Святого Иоанна говорится, что был некогда вышний ангел, которого обуяла гордыня, и он решил, будто равен Богу. И потому «низвержен был… древний змей, называемый диаволом и сатаною». А такому человеку, как Иоанн Богослов, можно доверять. Ясное дело, сатана тотчас принялся искушать создание, которое Бог поставил выше иных, – человека, уговаривая его отвернуться от Творца. Он сам хотел властвовать над человеческой душою. Является он в облике всевозможных тварей, прельщает своих пособников сверхъестественными способностями, которые дают им власть над другими. Так-то вот.

– Я тоже слыхала, что он дает им власть над другими, – задумчиво произнесла королева.

На ровной площадочке у вершины Людерхорна пылал под большим чугунным котлом яркий, трескучий костер. Окрестные пригорки и поросшие лесом высотки заслоняли огонь, и из долины не было видно желто-алого зарева. Перед костром белела выложенная из круглых, крашенных известкою камней шестиконечная звезда – гексагон, а рядом на каменистой почве были выведены диковинные белые знаки. Возле огня полукругом сидели безмолвные фигуры в темных плащах, большей частью старухи, но довольно много и молодых женщин. Позади них можно было различить нескольких мужчин. По другую сторону костра темнела маленькая хижина – шалаш из черных жердей и веток. Маргрет и Педер Разгадчик Снов устроились на пригорке, откуда все было видно как на ладони. Оба крепко сжимали под плащами свои нательные крестики.

Королева Маргрет обвела взглядом пустые лица. В зыбком отсвете костра угадывались знакомые морщинистые черты повитух и травниц, у которых ей и раньше доводилось искать тайного знания. Блики пламени играли в блестящих, полных ожидания глазах молодых женщин. Кой-кого из них она узнала – они прислуживали в королевских палатах. Удивительно, право слово, что все они исхитрились утаить от нее свои секреты. До Маргрет доходила молва о черных мессах на Людерхорне, но никогда она не видела такого вблизи.

– Объясни-ка мне еще раз насчет черной кошки, – шепотом попросила она.

– Кошка – символ супостата, искусителя, – отозвался Педер Разгадчик Снов. – Некогда христиане сражались в Египте с еретиками, а для этих язычников кошка была священным животным богини Бастет. Потому она и стала для христиан символом супостата. Ты, однако ж, не засматривайся на кошку и помни: когда местер Франц станет коверкать и переиначивать слова причастия, ты не повторяй это за ним, а читай христианский чин, не то кошка завладеет тобою.

Внезапно тишину разорвали пронзительные звуки флейты.

И тотчас на порога хижины явилось жуткого вида существо. На руках черная кошка, голова звериная, с большущими рогами, ноги ровно у козла, с копытами, на плечах шкура с длинным хвостом. Грудь и живот ничем не прикрыты, причинное место бесстыдно обнажено.

– Хокус Покус! – выкрикнул местер Франц.

– Хокус Покус! – откликнулись женщины.

– Hoc est corpus [30], – сказали королева Маргрет и Педер Разгадчик Снов.

Местер Франц знал по-норвежски. Хриплым голосом он провозгласил:

– Услышь нас, Вельзевул, повелитель мух. Услышь нас, Люцифер, ты, что воистину низвергся к нам с небес, сияющая звезда, светоносец, сын утренней зари! Мы жаждем пройти сквозь девять кругов и встретиться с тобою в великом спокойствии царства твоего, где сам ты, трехликий, стоишь в заледенелой топи, и из глаз твоих капают слезы, и шесть кожистых крыл, трепеща, поднимают леденящий ветер…

– Да, да, леденящий ветер, – завыли женщины.

В этот миг откуда-то выпорхнула красная бабочка и исчезла в кустах.

– Смотрите… он среди нас! В образе мотылька!

– Он здесь! Он здесь! – подхватили все.

По знаку местера Франца вперед вышли старухи с корзинами и стали наделять собравшихся какими-то черными, похожими на облатки, комьями, а те с жадностью принялись их поедать.

– Что это они жуют? – спросила вдовствующая королева.

– Это глумление над Тайною вечерей, – прошептал Педер Разгадчик Снов. – Немного погодя им дадут питье – глумление над священным алтарным вином.

Педеру хватило ума промолчать о том, что, собственно, отправляли в рот эти люди. Местер Франц меж тем подзадоривал женщин:

– Нынешней ночью мы возродимся к новому существованию, к новому бытию. Сатана жив!

– Сатана жив! Сатана жив! – кричали снова и снова, кто-то бился в корчах на земле, кто-то рыдал в голос.

– Восстаньте же! Возродитесь!

Оргия, которая разбушевалась теперь у костра, походила на призрачный кошмар, непостижный и незабываемый. Женщины поднялись, сбросили плащи и остались нагишом – старые, седые, сплошь в морщинах и складках, с обвислыми грудями. Грянул барабан, завизжала флейта, женщины в экстазе вскинули руки, ликуя ночному небу, начали петь и плясать. К изумлению королевы, плясали они, пятясь задом наперед!

По знаку местера Франца хромоногая травница шустро подковыляла к кипящему котлу и стала мешать варево, другая старуха разливала поганое зелье по маленьким кубкам и кружкам, чтобы всем досталось. Тощие руки хватали кубки, ощупью тянулись за ними, канючили, просили:

– Дай мне! Дай!

Ведьмы выстроились вереницей и с воплями, визгом и истерическим хохотом одна за другой подскакивали к местеру Францу, поднимали ему хвост и целовали в зад.

Какая-то беззубая карга принялась читать визгливым голосом:

– Аминь, земли на и небеси на яко твоя воля будет да, твое царствие…

– Что это она лопочет? – испуганно прошептала королева.

Педер Разгадчик Снов, бледный как полотно, осенил себя крестным знамением и сказал:

– Читает «Отче наш», задом наперед.

Тут встала новая группа женщин и тоже сбросила плащи. Эти были молоды, руки у всех связаны за спиной, на глазах повязки. Местер Франц медленно и важно прошелся перед ними, внимательно разглядывая каждую. Наконец выбрал одну и повел за собой в хижину. Она шла за ним покорно, без звука, и оба исчезли внутри. Вход задернули дерюгой.

– Что там происходит? – спросила Маргрет.

– Благоприличие не позволяет мне говорить об этом, государыня.

– Коли здесь впрямь происходит то, что я думаю, так неужто все эти женщины должны покорно стерпеть этакую мерзость?

– Не все. Дурнушкам это не грозит, им возрождаться незачем, они и без того родились ведьмами.

Кругом ликовали-плясали старые ведьмы, а костер Ивановой ночи высвечивал голые, извивающиеся, мокрые от пота тела, кое-кто уже едва держался на ногах, иные кричали, всеми владело шальное неистовство.

Шабаш был в разгаре – не остановишь.

Королева Маргрет спешила вниз по склону, Педер Разгадчик Снов бежал следом.