Йоханнес Йенсен - Норне-Гест

И все так и случалось, как он пел: они пережили самую дивную весну в тот год, когда зима наконец миновала, когда повеяли ветры, пролились дожди и солнце потеплело.

В первый весенний день, когда в траве зажелтели цветочки и стало совсем тепло, Пиль вынесла свою Кноп к ручью и дала струям воды поцеловать ее личико, чтобы малютка обрела чистоту и неиссякаемость источника; затем мать подняла ее к небу и посвятила дню; попросила для нее защиты у леса и, наконец, положила девочку под большим деревом у источника, чтобы она коснулась корней дуба и обрела плодородие. И пока малютка лежала там, все чудеса земли отражались в ее голубых глазах. Маленькие ручки боязливо отдернулись при первом прикосновении к земле, но затем ей пришлось пережить целое событие: большая лягушка перепрыгнула прямо через нее; без сомнения, это было счастливое предзнаменование, но как оно озадачило малютку!..

Вскоре, однако, Кноп стала обнаруживать большую склонность отправлять лягушек к себе в рот, как и всяких других движущихся тварей, которых могла достать руками. С тех пор она вела себя подобно большинству других чудес в образе человеческом того же возраста.

Весна прошла в пении и блаженстве, и вновь наступило лето, неся с собой ослепительное царство забав и дивных дней, и снова пришла зима, но и зима была хороша.

А когда снова настала весна, малютка сама переступала ножками, тянулась ручонками к лесу и солнцу. В ту весну семья оставила свое жилье у родника и собралась в дальний путь. Гест хотел видеть свет. Он решил спуститься вниз по реке и дальше по фьорду, а потом, следуя вдоль берегов, проплыть в новые края. За зиму Гест соорудил новый дубовый челн, больше и шире старого. Он взял для этого исполинское дерево, но теперь работа шла быстро и весело: ему ничего не стоило вырубить и выстругать челн своими тяжелыми, остро отточенными топорами.

Когда все было готово и настало подходящее время года, они гордо поплыли в своем новом челне со всем, что имели и в чем . нуждались. Там уместилось и оружие Геста – лук, стрелы и копья, и его орудия, и запас шкур и мехов; и его арфа, переделанная из старого лука и ставшая его лучшим другом; и огниво, тоже переделанное из лука: Гест закручивал слабо натянутую тетиву вокруг сучка для добывания огня и вращал его одной рукой при помощи лука, придерживая другой рукой обрубок дерева, в ямке которого вращался сучок; неудачи при таком способе добывания огня не случалось – все равно что при этом не петь или не бормотать заклинания. Пищу себе они могли готовить в челне – Гест сделал для этого посередине днища очаг из земли и камней; он ведь задумал долгое путешествие, во время которого им, может быть, не каждый день удастся сходить на берег, – поэтому с ними и поехал их очаг. Остроги, крючки и сети тоже были взяты; где вода, там и улов.

На корме сидит Пиль и держит весло, украшенное резьбой и всякими завитушками, над которыми Гест трудился долгими зимними вечерами; на носу же лодки он вырезал изображение белки, которое должно приносить им счастье.

На шее Пиль ожерелье в несколько рядов крупных клыков и коренных зубов; это – драгоценное ожерелье, хранящее в себе души всех зверей, убитых Гестом с тех пор, как он стал охотником.

У ее ног, в гнездышке из шкур, сидит Кноп, голубоглазая и прелестная, в горностаевой шапочке и с погремушкой из птичьей кости, куда отец наложил мелких камушков; они забавно гремят, когда она машет погремушкой по воздуху, словно жезлом; это хорошее средство для отпугивания злых духов. На носу челна сидит широкоплечий Гест, мерно погружая свое двойное весло в воду и каждый раз давая лодке сильный толчок вперед.

Так они отплыли в путь. Сюда им пришлось плыть против течения, но это было так давно, в незапамятные времена; теперь они плыли по течению, обратно к фьорду, по направлению к чужим берегам. Ноздри Геста раздувались в предвкушении свидания с морем.

Путешествие длилось несколько летних месяцев, причем они, как потом оказалось, обогнули всю Зеландию, но в пути потеряли направление и не могли уяснить себе расположение мира.

Из фьорда они выплыли ночью, держась посередине течения и соблюдая тишину; жителей на берегу они не видали, да и не имели желания видеть. У Геста было такое представление, что при выходе из фьорда следовало держаться левой руки, чтобы попасть в тот неведомый край, о котором рассказывали старики; он так и правил свой челн, и скоро они попали в довольно бурное море, так что пришлось вернуться поближе к берегу. Они знали, что и по другую сторону большой воды была земля, но Гест не собирался ехать той дорогой, да и водное пространство казалось ему там слишком огромным. Они продолжали держаться берегов, в надежде доплыть когда-нибудь до тех больших рек, о которых рассказывали старики.

Но берега оказались сильно изрезанными фьордами и бухтами, которые глубоко вдавались в землю и разветвлялись; и так как Гест все время держался берега, то ему и приходилось проделывать все эти повороты, пока челн не выбирался опять в открытое море; плыли они так долго и столько раз поворачивали, что в конце концов совсем потеряли направление; впрочем, им было довольно безразлично, куда они едут. Спешить им было некуда, питались они рыбой, которую ловили во время остановок, где представлялась возможность, Гест сходил на берег и охотился. Они многое видели и испытали множество разнообразных приключений, но все обходилось благополучно.

Берега повсюду были довольно одинаковые, низменные и поросшие лесом или песчаные, обрывавшиеся над морем; местами попадались скалы, и повсюду густые, непроходимые леса. Почти все время видны были берега и острова по другую сторону проливов, иногда даже довольно близко, но путники продолжали держаться вдоль берегов той страны, откуда приплыли, имея сушу по левую руку, как считал нужным Гест. Иногда они видели над лесом или на берегу дым и тогда плыли вперед осторожнее, скрывались днем и старались миновать опасное место ночью; им вовсе не хотелось встречаться с людьми.

Так странствовали они по белу свету, знакомясь все с новыми и новыми местами. И вот они доплыли до одного фьорда, очень глубоко вдавшегося в сушу; таких фьордов вообще было немало, и этот был не особенно широким, так что Гест подумывал было пересечь его и плыть дальше, но потом решил все-таки плыть вдоль берега – кто знает, может быть, он как раз и выведет их на верный путь?

Но как они были изумлены, когда, проплыв некоторое расстояние, убедились в том, что фьорд расширяется дальше в мелководную бухту, с массой чаек и берегами, которые показались им очень знакомыми. Удивительно похоже на их родной фьорд, откуда они выехали на заре юности! Неужели два залива в разных концах света могли быть до такой степени похожими?! Совершенно такой же лес, ползущий по отвесному обрыву над берегом, и точно такое же Становище в глубине бухты!.. Они обогнули мыс и вдруг сразу увидели дым, вытащенные на берег челны… и тут только сообразили, что это и было их родное Становище, куда они вернулись после долгих скитаний! Они попросту объехали вокруг своего острова и вернулись на старое место.