Фридрих Герштеккер - Луговые разбойники

– Какое гнусное преступление! – гневно воскликнул Кук. – Ну да будем надеяться, что нам удастся положить этому конец. Кстати, вы по какой дороге отправитесь дальше?

– Точно не знаю, но, наверно, поеду к реке, и затем уже прямо на восток.

– И по этой и по другой стороне реки есть дороги, но та, что на противоположном берегу, будет для вас удобнее, тем более что переправа фургонов в верховьях очень затруднительна!

– А как мне легче здесь перебраться? Далеко отсюда ближайшая ферма?

– Ближе всех отсюда ферма Вильсона, а затем – Аткинса. Около первой есть удобный паром, на котором вы спокойно можете переправиться, а затем пойдет хорошая, широкая дорога!

– Паром тоже принадлежит Вильсону?

– Нет, им владеет некий Кернильс.

– Чрезвычайно признателен вам за важные для меня сведения. Если вам когда-нибудь придется быть неподалеку от старика Стефенсона, заезжайте, всегда буду рад вас видеть.

– Благодарю вас! – отозвался Кук. – Пора и в путь. До свидания!

Они дружески пожали друг другу руки, Кук вскочил на коня и вскоре скрылся из виду. Через час скорой езды он прибыл на ферму Аткинса, где, к великому своему изумлению, застал Роусона. Тут же, возле своей уже оседланной лошади, стоял Браун, дружески беседуя с незнакомцем, прибывшим к Аткинсу накануне. Роусон представил Брауну этого незнакомца как своего хорошего приятеля.

– Ба, Кук! – обрадовался Браун приехавшему. – Вот и прекрасно, поедем теперь вместе!

– А я думал, что вы уже давно удрали! – сказал Кук, здороваясь с ним.

– Это вина не мистера Брауна, а моей жены, невероятно долго прокопавшейся с завтраком! – ответил за него Аткинс.

– Я в самом деле уже собирался ехать, но меня удержала миссис Аткинс!

– Не мог же я отпустить вас без завтрака, – заметил хозяин, – а теперь еще меньше оснований сетовать на задержку: благодаря ей вы поедете на собрание с хорошим приятелем!

– Пожалуй, я все-таки не опоздаю, – сказал Браун, пожимая руку Кука. – А вы, мистер Роусон, тоже едете с нами? Кажется, вы выразили желание побывать на нашем сегодняшнем собрании?

– Да, я предполагал так, но непредвиденные обстоятельства несколько изменяют мой план. Сами понимаете, накануне свадьбы, как обычно, масса хлопот!

– Да, конечно! – согласился Браун прерывающимся от волнения голосом. – Оказывается, этот джентльмен тоже регулятор. Почему же он вчера ничего не сказал об этом?

– Посудите сами, мистер Браун, – добродушно произнес Джонс, – не мог же я откровенничать с совершенно незнакомыми людьми!

– О, в таком случае вполне одобряю ваше молчание. Скажите, вы, кажется, отправляетесь к пограничным фортам?

– Да, и по дороге решил, по предварительному соглашению с товарищами, переговорить и, если окажется возможным, войти в непосредственный контакт со здешними регуляторами. Таким способом, мы полагаем, скорее можно достичь нашей общей цели. Сообща мы многое можем сделать, порознь же довольно трудно добиться сколько-нибудь ощутимых результатов.

– Истинная правда! – согласился Браун, тем не менее подозрительно поглядывая на говорившего. – Так вы желаете, чтобы я отвел вас к регуляторам?

– Да, мне бы очень хотелось этого, и я буду вам искренне благодарен…

– Со своей стороны, – вмешался Роусон, – я присоединяюсь к просьбе моего друга, безусловно ручаясь за правдивость его сообщений. Только благодаря тому, что хозяйство мое еще не устроено, я позволю себе надеяться, что мистер Аткинс не откажет моему другу в гостеприимстве на время его пребывания здесь.

– Об этом, мне кажется, не стоит и беспокоиться, – с иронической улыбкой произнес Браун, – мистер Джонс, так или иначе, проведет у нас несколько дней. Вот только понравится ли ему это – не знаю!

– Я человек нетребовательный и довольствуюсь малым, – ответил Джонс, – однако, я думаю, нам пора и в путь?

– Отправляйтесь с богом! – напутствовал отъезжающих хозяин. – Вон ваша лошадь, мистер Джонс!

Тем временем Кук отвел своего приятеля в сторону и прошептал ему на ухо:

– Послушайте, Браун, не нравится мне физиономия этого типа!

– Потерпите немного, – ответил также шепотом тот. – Когда мы приедем к Барилю, я вам сообщу по секрету кое-что!

– Следовательно, и у вас возникли подозрения?

– Молчите пока, вот приедем, тогда и расскажу!

Всадники уже садились на лошадей, когда мулат-слуга вывел из конюшни еще двух оседланных лошадей, причем одна была под дамским седлом.

– Ого, – сказал Кук, – да у вас, Аткинс, большое сегодня сборище! Даже дамы присутствуют!

– Это лошадь одной из соседок, приехавших помочь моей жене ухаживать за заболевшим ребенком. Впрочем, на ней сейчас поедет не она, а Эллен, собравшаяся навестить Робертсов.

Действительно, в эту минуту на пороге показалась Эллен, одетая по-дорожному, с каким-то свертком в руках. Несмотря на то что она быстро отвернулась, садясь на лошадь, Браун все-таки заметил заплаканные глаза девушки и обратился к хозяину фермы, спокойно пережевывавшему табак, осведомляясь, что так огорчило молодую девушку. Роусон, тоже заметивший это, сочувственно сказал:

– Бедная мисс Эллен! Отчего она плакала?

– Кто разберет девушек, отчего они плачут! – хладнокровно промолвил Аткинс. – Может быть, ее огорчила разлука с братом, который уехал далеко, а может быть, ей за что-нибудь попало от моей жены. Она, знаете, женщина, в сущности, добрая, но вспыльчивая, а Эллен иногда перечит ей. Впрочем, на эту девушку грех жаловаться, со временем из нее выйдет прекрасная жена и хозяйка.

– Браун, поторопитесь! – нетерпеливо закричал сидевший уже в седле Кук.

– Сейчас, сейчас! Экий вы нетерпеливый!

Браун сел на лошадь и вместе с Куком и Джонсом тронулся в путь. Вскоре крайние деревья леса заслонили всадников от глаз оставшихся.

День разгорался. Яркое солнце нестерпимо палящими лучами обливало дом Робертса. В густых ветвях деревьев и в чашечках цветов, подобно бриллиантам, искрились последние капли испарявшейся под жгучими потоками света росы.

По двору с громким кудахтаньем бродили дикие черные индейки, вылупившиеся из яиц найденных в лесу птиц. Мэриан, кормившая их с крыльца маисовым зерном, невольно залюбовалась красивыми птицами, веером развернувшими свои радужные хвосты и с нетерпением толпившимися у ее ног в ожидании обычной порции пищи, от которой они не отказывались, несмотря на всю свою дикость. В густых кустах орешника оживленно копошилась масса различных мелких пташек, перепархивавших с ветки на ветку, оглашая воздух немолчными криками и пением. Серебристо-серые белки, с умными остренькими мордочками и на диво пушистыми хвостами, то и дело перелетали, точно брошенные кем-то, с ветки на ветку, вспугнутые каким-нибудь подозрительным шумом.