Лэрри Макмуртри - Одинокий голубь

– Ты можешь узнать судьбу человека, посмотрев на его плевок? – удивился Пи Ай. Он слышал о предсказателях, но те обычно пользовались картами.

– Да, – подтвердил По Кампо, но в объяснения вдаваться не стал.

Когда они уже подходили к Канзасу, появились индейцы. Их было пятеро, и они подъехали так тихо, что никто их поначалу не заметил. Ньют, как всегда, ехал в конце стада. Когда пыль на минуту осела, он заметил, что капитан разговаривает с группой всадников. Сначала он подумал, что это ковбои из другой команды. Он сообразил, что это индейцы, только когда капитан подъехал к нему вместе с ними.

– Возьми вот этого, – сказал он, показывая на бычка с треснувшим копытом, который плелся сзади.

Пока он соображал, что это индейцы, они уже отбили бычка от стада и гнали его прочь, а капитан сидел и смотрел. Ньют даже боялся поднять на них глаза, но когда все же решился, то с удивлением увидел, какие они тощие и в какое рванье одеты. Старик, который был за старшего, просто кожа да кости. Он проехал до статочно близко, чтобы Ньют мог заметить, что на одном глазу у него бельмо. Остальные были моложе. Их лошади тоже отличались худобой. Ездили они без седел, просто подложив одеяло, и лишь у одного было ружье – старый карабин. Индейцы отбили бычка от стада не хуже опытных ковбоев и гнали его по пустой равнине. Старик поднял руку в приветствии, проезжая мимо капитана, и тот тоже поднял руку в ответ.

В тот вечер событие широко обсуждалось.

– Надо же, они совсем не страшные, – заметил Джимми Рейни. – Думаю, мы легко могли бы с ними справиться.

По Кампо хмыкнул.

– Они приехали не сражаться, – объяснил он. – Они просто голодны. Когда они собираются биться, у них совсем другой вид.

– Совершенно верно, – подтвердил Липпи. – Индейцу хватит секунды, чтобы прострелить дырку у тебя в животе. Как случилось со мной.

Калл повадился ездить каждый вечер с Гасом, когда тот отвозил Лорене ее ужин. Обычно Август располагался в миле от основного лагеря, так что у них было несколько минут на беседу. Август индейцев не видел, но слышал о сделанном им подарке.

– Смотрю, помягчал ты на старости лет, – сказал он. – Теперь вот индейцев подкармливаешь.

– Это индейцы из племени уичита, – объяснил Калл, – и они были голодны. Бычок все равно бы долго не протянул. И кроме того, я знаю старика, – добавил он. – Помнишь Корку От Бекона? Во всяком случае, мы его так звали.

– Да, бойцом он никогда не был, – согласился Август. – Странно, что он еще жив.

– Он однажды отдал нам бизона, – продолжил Калл. – Так что справедливо, что я поделился с ним говядиной.

Они уже приблизились на пятьдесят футов к палатке, и Калл натянул поводья. С этого места он не мог видеть девушку, но всегда старался не подъезжать слишком близко. Август говорил, что она напугана.

– Только взгляни, какая синева перед закатом, – сказал Август. – Я слышал, их называют синими холмами. Наверное, это они и есть.

Прерия перед ними была холмистой вплоть до самого горизонта на севере. Хотя небо еще было закатно-желтым, холмы эти действительно выглядели ярко-синими, будто в их вершинах сконденсировалась молния.

На утренней заре синие холмы светились. Август обычно выходил из палатки пораньше, чтобы понаблюдать за восходом солнца. Лорену перестали так часто мучить кошмары по ночам, и она спала крепче, так крепко, что иногда утром ее трудно было разбудить. Август никогда не торопил ее. У нее появился аппетит, она поправилась и, как ему казалось, поздоровела. Трава была мокрой от росы, поэтому он сидел на одеяле и наблюдал, как Диш Боггетт направляет стадо к синим вершинам. Диш всегда ехал насколько мог себе позволить близко к палатке, надеясь хоть мельком увидеть Лорену, но надежды его редко оправдывались.

Когда Лорена проснулась и вышла из палатки, стадо уже исчезало вдали, хотя Липпи с фургоном находились поблизости. По Кампо в сопровождении свиней шел в сотне футов впереди фургона, разглядывая окрестности.

Август подвинулся, освободив Лорене место на одеяле, и она молча села, глядя на маленького странного человека, бредущего рядом со свиньями. Солнце поднялось выше, и синева на холмах поблекла. Теперь было хорошо видно, что это просто низкие коричневые холмы.

– Наверное, они такими синими кажутся из-за колышущейся травы, – предположил Август. – Или что-то такое есть в воздухе.

Лорена промолчала. Ей так хотелось спать, что она с трудом сидела, поэтому через минуту прислонилась к Гасу и закрыла глаза. Он обнял ее за плечи. От его рук шло тепло. Солнечные лучи грели ее лицо. Последние дни ей постоянно хотелось спать. Ей даже казалось, что она полностью и не просыпается, но это не имело значения, поскольку рядом был Гас, который говорил с ней и спал рядом. Если он с ней, она может расслабиться и заснуть. Он не возражал. Она часто спала в его объятиях, а он говорил практически сам с собой, потому что она половины не слышала. Только когда она вспоминала, что они когда-то придут в город, то начинала волноваться. Она старалась спать побольше, чтобы не беспокоиться по поводу городов.

Она лежала в его объятиях, а он гладил ее волосы и думал, какая же странная штука жизнь, надо же такому случиться, что вот сидят они с Лореной на одеяле и смотрят, как исчезает вдали на севере стадо Калла.

Все закрутилось из-за случайного выстрела в салуне Арканзаса, и конца этой круговерти не предвиделось. Тот выстрел не только убил зубного врача. Шон О'Брайен, Билл Спеттл и еще те трое, что путешествовали вместе с Джули Джонсоном, уже умерли, а до Монтаны еще ехать и ехать.

– Лучше бы его повесили, – произнес Август вслух.

По сути, трудно винить Джейка во всем случившемся, хотя в бедах Лорены виноват именно он, а, с точки зрения Августа, за это вполне стоило повесить.

– Кого? – спросила Лорена. Глаза ее были открыты, но голова все еще лежала на груди Августа.

– Джейка, – пояснил он. – Ты только погляди, сколько всего плохого случилось с тех пор, как он по явился.

– Он звал меня в город, – сказала Лорена. – Я сама отказалась. Я не хотела в город.

– Я и сейчас не хочу ни в какой город, – добавила она немного погодя, начиная дрожать при мысли о всех тех мужчинах, которые наверняка есть в этих городах.

Август прижал ее покрепче и не стал ничего обсуждать. Скоро она перестала дрожать. Два крупных ястреба разглядывали равнину неподалеку от них.

– Погляди на этих птиц, – проговорил Август. – Я бы много дал, чтоб уметь так летать.

Лорену мучила одна мысль. Гас держит ее в объятиях, он так делает каждый день и каждую ночь с той поры, как спас ее. Но он ничего у нее не просит, даже не упоминает. Она понимала, что он это делает из доброты, он хочет, чтобы она окончательно отошла. Ей не хотелось, чтоб он просил ее, ей никогда больше не захочется ни одного мужчину. Но это ее беспокоило. Она хорошо знала, что мужикам от нее нужно. Если Гас больше не хочет ее, что это может значить? Привезет ее в город и распрощается?