Лизелотта Вельскопф-Генрих - Токей Ито

Чапа — Курчавый тоже, как и Хапеда, выскользнул из типи, а Грозовая Тучка, увидев своего дядю в одиночестве, подошла к нему. Они стояли на краю лагеря под бледнеющим звездным небом среди песка и скал. И Чапа должен был признаться ей, что мечты, которые он лелеял, рухнули. На этой земле род Медведицы никогда не сможет разводить скот и собирать такой урожай, чтобы обеспечить свое существование. Свободные люди превратятся здесь в узников и нищих. И не мог он сказать ни одного ободряющего слова девочке, что стояла рядом с ним.

Прошел день, миновала ночь. Солнце снова поднялось над горизонтом, его лучи озарили и эту убогую землю. Многие воины вышли из своих палаток и смотрели, не уедут ли наконец уайтчичуны, как обещали два дня назад. Но драгуны и не думали собираться. Более того, дакоты своими зоркими глазами разглядели, что приближается еще группа всадников. Всадники скакали по индейскому обычаю один за другим. Они были вооружены винтовками.

Всадники приблизились, и все узнали Шонку, Красное Крыло, Татокано и старого воина по имени Кровавый Томагавк, который не принадлежал к роду Медведицы. С ними — десять вооруженных белых. У лагеря драгун они спешились, быстро переговорили, и командир, видимо, дал какое-то разрешение.

Хапеда и Часке увидели, как Шонка, Красное Крыло и Татокано направились к палатке вождя. Они вошли в типи и вывели Уинону и Унчиду наружу. Потом, на глазах у всех, принялись разрушать палатку. Поломали шесты. Хапеда и Часке с отчаянием смотрели на Четанзапу. Но безоружные мужчины на площадке стойбища не могли этому помешать. Уинона и Унчида не шевелились. Старый Хавандшита тоже вылез из типи.

Когда палатка Токей Ито была разрушена, Шонка подошел к Чентанзапе.

— Созовите собрание совета! — приказал он громким голосом. — Отец резервации так желает. Когда соберется совет, вы узнаете, что произошло, почему это произошло и что еще должно произойти! У дакотов теперь новый вождь. Ваш старый недостойный предводитель не будет больше вами распоряжаться, и палатка Токей Ито — сына предателя — уничтожена навсегда! Хау!

Четанзапа подскочил к нему.

— Грязный койот! Изменник! Трус! — крикнул он Шонке, и вся накопившаяся в нем злоба вырвалась в этом крике наружу. — С оружием, которое тебе дал этот убийца Рэд Фокс, ты хочешь давить на нас! Не думай, что мужчины тебе покорятся! Оставь нас! Надо бы разрушить твою палатку и прогнать тебя, чтобы ты не поносил Токей Ито! Я сказал, хау!

Шонка, Красное Крыло и Татокано подняли револьверы:

— Молчать!

— Я не замолчу…

Все трое спустили курки, но Четанзапа уже отскочил в сторону, пули только задели его. Он швырнул Шонку наземь, ткнул Красное Крыло ножом в плечо и исчез между палатками и скалами. Взвыв, все трое понеслись за ним. Собравшиеся на площадке стойбища услышали беспорядочные выстрелы. Грозовая Тучка и Ящерка стояли рядом с Хапедой и Часке. Они дрожали от гнева и страха.

Наконец стрельба затихла. Красное Крыло появился у драгун и стал перевязывать рану. Шонка и Татокано, тяжело дыша, вышли из-за скал, размахивая револьверами.

— Вшивый койот убежал, — крикнул Шонка. — Это — смутьян и заводила, это — друг предателя. Он получит нашу пулю. А кто попытается помочь ему, спрятать его, того тоже ждет смерть! И я требую от членов совета, чтобы они содействовали нам. А не то я скажу Длинным Ножам, и они разрушат ваши палатки, а вас, ваших жен и ваших детей расстреляют! Я сказал, хау!

Воины, которые считались членами совета, смотрели в землю. Наконец вперед тяжело выступил Старый Ворон:

— Пусть между дакотами и Длинными Ножами будет мир! То, что вы сделали, было необходимо. Мы пустим по кругу в палатке совета трубку и закрепим наше согласие! Я сказал, хау!

В палатке ждали, прислушивались. Надеялись, что Четанзапа все-таки сумеет убежать. Медленно текли часы ожидания.

На следующее утро уехали драгуны. Днем позже ушли и индейцы-разведчики, исполняющие одновременно и обязанности полицейских. И тут же через день появился другой отряд. Обещанного продовольствия, однако, не доставляли. Хапеда, Часке, Грозовая Тучка, Ящерка, как и все, голодали. Щеки у них ввалились, руки стали худые. Один из драгун подошел и хотел дать девочке открытую банку консервов. Запах их вызывал у девочки отвращение, мужчина — ненависть, потому что это был враг. «Потом еще станет рассказывать, что накормил дакотскую девочку, словно голодную собачонку». Горе и отчаяние владели чувствами девочки, она молчала отвернулась. Драгун с консервами в руках отправился назад к своим и был осмеян товарищами.

Этот отряд тоже скоро убрался, а продовольствия все не было.

На четвертую ночь, когда все вокруг было тихо и спокойно, Хапеда испуганно вскочил со своего ложа. Он услышал, что у входа в палатку кто-то шевелится. Это был его отец, Четанзапа. Измученная мать спала так крепко, что ничего не слышала, а отец приложил палец к губам и дал понять, что будить ее не надо. Четанзапе нужно было перевязать раны. Мальчик знал, где у матери хранятся лыковые повязки, и помог отцу найти их. В две раны, видно, попала грязь, и они уже стали гноиться. Хапеда сунул отцу трех пойманных им ящериц, и Четанзапа проглотил их. Юноша позаботился и о зимней меховой куртке для отца, достал ему одеяло из шкуры бизона. Четанзапа взял вещи и дал мальчику поручение: Чапе — Курчавому и Чотанке нужно было поехать в агентуру и потребовать продовольствия, а Ихазапе и Острию Копья — разузнать что-нибудь о верховных вождях.

— Ты еще придешь, отец? — прошептал юноша. — Или мне с тобой где-то встретиться?

— Я прячусь в скалах. Если этих изменников и койотов не будет, каждую третью или четвертую ночь я буду приходить в палатку. Если случится что-то важное, найдешь меня у скалы, похожей на голову коршуна.

Четанзапа исчез так же тихо, как и появился.

Когда ночь была на исходе, Хапеда поднялся. До восхода солнца оставалось около часу. Воды было мало, и юноша обтерся снегом. Едва забрезжило утро, он вызвал из палатки восьми женщин Чапу — Курчавого и сообщил ему о тайном поручении Четанзапы.

— Хорошо… очень хорошо… — Казалось, это поручение и в Чапу вдохнуло новую жизнь. — Хорошо. Твой отец выбрал настоящих мужчин. Ты можешь идти, Хапеда, Остальным займусь я.

Когда солнечные лучи засияли над пустынной землей, над палатками, четыре воина тронулись в путь. Чапа — Курчавый и Чотанка поскакали на юг, к агентуре. Там сидели белые люди, которым было предоставлено право распоряжаться на землях дакотов, как в большом лагере для заключенных. Ихазапа и Острие Копья ушли пешком. И никто не помешал им.

Хапеда встретился с Часке, своим другом и вторым руководителем Молодых Собак. Они решили, что надо начать охоту на птиц. Можно было ставить петли, можно было пустить в ход камни. Оба вожака так были уверены в успехе, что дети повеселели, и приподнятое настроение проникло во все палатки.