Карл Май - Сатана и Искариот. Части вторая (окончание) и третья

— Стойте, стойте! Я все скажу!

Я остановился, подтянул его с помощью лассо и сказал:

— Хорошо! Но при следующем отказе я помчусь галопом. Заметьте себе это! Если у вас потом внутри кости перемешаются, пеняйте на самого себя, когда будете их разыскивать.

— Я отвечу, — произнес он с бешенством. — Но, если вы когда-нибудь попадете в Новый Орлеан, я вас призову к ответу.

— Прекрасно, мистер Мерфи! Я дам вам повод как можно быстрее сделать это, ведь я намерен доставить туда Мелтонов, и поскольку мне также нужно кое-что из вас выбить, то вы можете подать вашу жалобу. Но мне думается, что тамошним судьям наплевать на то, что случилось здесь, в Нью-Мексико или Аризоне; у них, в их прекрасной Луизиане, дел и без того более чем достаточно. Итак, ответ немедленно! Мистер Хантер оставил также недвижимость?

— Да.

— Есть, конечно, перечень ее?

Он молчал. Тотчас я снова пришпорил лошадь.

— Стойте, стойте! Есть списки! — крикнул он. — В завещании и в наследственных актах.

— Так постарайтесь же, чтобы списки не потерялись. Лассо на вас можно накинуть и в Луизиане, только не на туловище, а на шею. Джонатан Мелтон, конечно, заложил недвижимость?

— Да.

— Поскольку сделать это надо было как можно быстрее, недвижимость спущена за бесценок. Кто купил ее?

Он опять не хотел отвечать, но, когда я вновь схватился за поводья, прокричал:

— Я и другие.

— Ах так! У других вы, наверное, были посредником?

— Да.

— Прекрасные дела, сэр! Вас можно брать за горло. Вот почему вам тогда было до того боязно, что за настоящим наследником вы отправились во Фриско. Теперь для меня вполне понятно это путешествие. Буду рассматривать вас также в некоторой степени как пленника. Впрочем, я и так уже должен вас спросить: кто продавал?

— Мелтон.

— Он был законным наследником?

— Нет!

— Итак, эти торговые сделки считаются действительными?

— Нет.

— Отлично! Как хорошо и быстро вы умеете отвечать, когда подвешены к лошади! Предметы торговой сделки должны быть возвращены, и притом в таком состоянии, в каком они находились в момент продажи.

— Но кто должен нести убытки, сэр?

— Конечно, покупатели. Они позволили аферисту обмануть себя.

— Я разорюсь!

— Это вам не повредит! С помощью подобных делишек вы очень скоро снова станете богатым. И должны же вы понести хоть какое-то наказание за свои махинации. Закончим на сегодня. Позднее я приду за другими справками, ибо я с радостью наблюдаю то воодушевление, с каким вы делитесь подобными сведениями.

Я спустился с коня и развязал Мерфи. Он убежал так далеко от меня, как только сумел. Я подошел к Джонатану Мелтону, который связанным лежал на земле. Его лицо распухло после кулачного поединка с адвокатом. Когда он увидел меня, то повернулся набок.

— Военный поход окончен, мистер Мелтон, — сказал я. — Ваши добрые друзья далеко; вас они бросили в беде. Вы все еще думаете, что вам удастся сбежать от меня?

Тут он снова перевернулся и прокричал:

— Я не только убегу, но еще и снова заполучу денежки.

— Заранее поздравляю вас с этим! Впрочем, у меня есть сюрприз для вас.

Я неслышно для него распорядился доставить из-за скалистой гряды его отца. Когда того привезли, вместе с ним прибыли Франц Фогель и Марта. Старика подвели к юноше. Когда отец взглянул на сына, он, казалось, поначалу онемел от ужаса, но потом воскликнул со злорадством:

— Стало быть, все же тебя схватили, тоже схватили! Кому же ты этим обязан?

— Вон тому! — ответил Джонатан, кивнув в сторону, где стоял я.

— Немецкой собаке, у которой все мы в долгу! Где твои деньги?

— Нет их, у немца они.

— Уже у него. Сейчас они у этого музыканта, которого мы слушали в Альбукерке.

— Ты ошибаешься!

— Нет. Я видел у него бумажник. Его принесла ему певица; потом она пересчитала деньги.

— Да, это так, мистер Мелтон, — сказал я Джонатану. — Леди и молодой мастер, как вы уже знаете, — законные наследники мистера Хантера. Потому я вручил им бумажник.

— Как вам угодно! — Он издевательски осклабился. — Недолго они там пробудут!

— А потом снова попадут к вам в руки, вы надеетесь? Посмотрим.

Во время этой короткой сценки я заметил, что Юдит обменялась с Джонатаном многозначительным взглядом. Они, казалось, помирились. В последние часы сам я не мог наблюдать за ними, и мне надо было узнать, чего я могу от них ожидать; потому немного позже я сказал ей так, чтобы никто не мог услышать:

— Сеньора, ваши юма вместе с могольонами далеко отсюда, они направляются в пуэбло. Вам не хотелось бы тоже там оказаться?

Она посмотрела на меня с недоумением. Пожалуй, она думала, что задать подобный вопрос побуждает меня отнюдь не дружеское участие, но разгадать мой замысел она не могла.

— Может быть, вы собираетесь отпустить меня? — спросила она.

— Может быть.

— Так вы изменили свое мнение обо мне!

— Пожалуй.

— Человек не должен думать сегодня так, а завтра иначе!

— Даже если сегодня он ошибается? Для признания ошибки требуется иногда больше мужества или труда, чем для отстаивания ошибочного мнения. Я ошибался в вас.

— Скажите на малость! В чем же именно состояла ваша ошибка?

— Я считал вас дрянной. Но вы лишь легкомысленны.

— Это тоже не комплимент!

— Я и не собирался говорить вам комплименты. Вы запутались, но не от злобы, а от любви к Джонатану Мелтону; ваша вина или, скорее, совиновность, следовательно, не так тяжела, как я предполагал сначала. Вы уже достаточно наказаны; я не хочу делать вас еще несчастнее. Вы свободны. Можете идти куда хотите.

— Я остаюсь, — ответила она решительно.

— Что у вас за причина?

— Я принадлежу Джонатану Мелтону. Где он, там и я; куда он пойдет, туда и я пойду.

— Вылитая Руфь! Но, к сожалению, вас зовут Юдит [109] Руфь — одна из героинь ветхозаветных преданий, моавитянка, отличавшаяся необыкновенным человеколюбием; из сострадания к своей свекрови отправилась вместе с ней в Вифлеем, разделяя с ней все трудности жизни в пути, собирая в поле колоски и принося их свекрови. Юдит (Юдифь, Иудифь) — в ветхозаветной традиции благочестивая вдова, спасающая свой город от нашествия ассирийцев; обольстив вражеского полководца Олоферна и оставшись в его палатке, она отрубила ему голову. . Вчера вы едва не убили друг друга, а сегодня не хотите покидать его. У такой перемены в намерениях должна быть веская причина. Я могу ее узнать?

— Угадайте ее. Вы ведь так проницательны…

— Когда вы посчитали, что деньги пропали, с вашей любовью было покончено. Теперь вы знаете, что ими владеет мистер Фогель, а Джонатан утверждает, что снова добудет их; старая любовь, само собой, ожила. В дороге я не смогу содержать вас столь же строго, как пленных мужчин; стоит вам на мгновенье оказаться без присмотра, вам, может быть, удастся освободиться от ваших пут; тогда вы легко высвободите и Джонатана; случится это, конечно, ночью; вы отнимите деньги у мистера Фогеля и вместе с Джонатаном затеряетесь в прерии. Ну как, я угадал?