Джеймс Купер - Прогалины в дубровах, или Охотник за пчелами

Англичане, недавно взявшие верх над американцами, почили на лаврах и никак не ожидали новых посягательств с их стороны. В результате Бурдон и его друзья, никем не замеченные, преспокойно спустились по реке Детройт в озеро Эри. Им предстоял еще долгий путь. В то время американское побережье всех Великих озер представляло собой почти сплошную глушь. Были, конечно, кое-какие населенные пункты, но их было чрезвычайно мало и они отстояли далеко друг от друга.

Вся приозерная часть Огайо — Огайо, равно как и Богемия note 163, имеет свое побережье, — а также преобладающая часть территории штатов Пенсильвания и Нью-Йорк, примыкающая к пресноводным водоемам, находились в девственном состоянии. Целью бортника был Преск-Айл, известный ныне под названием Эри. Впоследствии этот порт в Пенсильвании получил известность — год спустя после описываемых событий из него вышли американские суда, разбившие наголову англичан note 164и тем самым завоевавшие господство на озере. До него оставалось около двухсот миль, то есть это плавание само по себе уже было небольшим каботажным путешествием — бортник старался не отдаляться от берегов и островов, — но за неделю наши путники благополучно его завершили. Оказавшись в озере Эри, да к тому же на американской стороне, они почувствовали себя более или менее в безопасности, отныне им угрожала только стихия. Правда, известный историк, труды которого поддерживаются авторитетом мудрого Государственного Исторического общества, уверяет нас, что неприятель удерживал оба берега озера Эри вплоть до 1814 года. Но по сравнению с другими заблуждениями этого Нестора note 165от истории указанная нами ошибка столь ничтожна, что не стоит терять время на ее опровержение. Бурдон со своей компанией имел возможность убедиться, что весь южный берег озера Эри находится во владении американцев (если в данном случае можно вообще говорить о владении), а следовательно, ляпсус, допущенный почтенным историком и его высокообразованными собратьями, не мог нанести бортнику никакого вреда!

Питер и Быстрокрылый Голубь расстались со своими друзьями еще до того, как конечная цель плавания была достигнута. Бортник отдал им свое каноэ, и прощание было не просто дружеским, а даже трогательным. На протяжении всего плавания и на многочисленных остановках Марджери часто молилась вместе с великим вождем. Сейчас он неизменно выражал горячее желание выучиться читать, чтобы собственными глазами видеть слово Великого Духа и строить свою будущую жизнь, согласуясь с его заветами. Марджери обещала, что, буде им еще доведется встретиться и это произойдет при более благоприятных обстоятельствах, она непременно поможет великому вождю осуществить его заветное желание.

Ну а Быстрокрылый Голубь прощался со своим другом с той же легкой жизнерадостностью, какую он проявлял на протяжении всего их общения. Бурдон подарил ему свое ружье, массу патронов к нему и множество мелочей, чрезвычайно ценных для индейца, а на память себе получил оружие чиппева. Обмен, конечно, был к выгоде дикаря. Питер же отклонил все попытки сделать ему какой-нибудь подарок. Правда, в силу своих новых убеждений, он отныне собирался носить оружие исключительно для охоты, но, даже будь это иначе, чувство собственного достоинства и положение великого вождя не позволили бы Питеру снизойти до того, чтобы взять какую-либо компенсацию.

Уже более тридцати трех лет миновало с момента окончания последней войны с англичанами и более тридцати шести — после лета, когда произошли описанные в нашей книге события. Эта треть столетия явилась эрой великих преобразований в Америке. В других районах мира за целые века не происходит столько изменений, сколько произошло в нашей стране за этот короткий период времени. Все изложенное выше написано на основании присланных нам документов, но недавно мы имели счастливую возможность своими глазами убедиться в правдивости некоторых из приведенных в книге эпизодов.

В том году (на дворе стоял год 1848-й) мы покинули нашу мирную уединенную обитель в горах, пользуясь прекрасной июньской погодой, спустились в долину реки Мохок, сели в поезд и помчались в сторону заходящего солнца. В нашей памяти еще были свежи воспоминания о тех временах, когда из маленького местечка близ Мохока, где мы сели на поезд сейчас, до небольшого населенного пункта Ютики приходилось добираться целый день, теперь же мы преодолели это расстояние менее чем за три часа. Обедали мы уже в этом городке, насчитывающем пятнадцать тысяч жителей.

Спустя двадцать часов после того, как мы сели в поезд, мы уже были в Буффало, находящемся в низовьях озера Эри. В былые времена, о которых идет речь на страницах нашей книги, на такое путешествие потребовалось бы не менее недели. Теперь же оно происходило с такой быстротой, что все эти красоты с мелькавшими перед нашими глазами многочисленными городами и поселками, с деревьями, сгибающимися под тяжестью необычайно обильных в том году плодов, слились в нашем воображении как бы в единый пейзаж. В Буффало мы отклонились в сторону от нашего маршрута, чтобы посетить водопад. Но и туда мы поехали на поезде. Последний раз мы любовались этим замечательным зрелищем падающей воды тридцать восемь лет назад. В этот промежуток времени мы часто путешествовали и видели многие знаменитые водопады Старого Света, не говоря уже о бесчисленных отечественных, разбросанных по всей территории нашей страны. Возникает естественный вопрос — не разочаровал ли нас теперешний визит к Ниагаре? Не притупили ли время и наш зрелый возраст остроту восприятия, не представилось ли ныне это зрелище менее поразительным, менее величественным, одним словом, менее захватывающим, чем когда-то? Напротив, оно оправдало все наши надежды. И даже неожиданно поразило наше воображение одной особенностью, никем до сих пор, по описаниям судя, не подмеченной, если только нам не изменяет память: мы были поражены более всего красотой Ниагары. Она вся излучала нежное очарование, если это выражение уместно в применении к водопаду. Нас потрясла не столько грандиозность, сколько ласковость свежих струй. Издавна привыкнув к виду бурно низвергающихся струй воды, мы, возможно, уже просто были неспособны проникнуться благоговением, какое неизбежно охватывает человека, впервые ставшего свидетелем этого величественного зрелища. А вот главная черта Ниагары — ее мягкая прелесть — немедленно нас покорила. Естественный бассейн, в который она ниспадала, грандиозностью размеров превзошел наши ожидания, но цветом окружающей растительности и мягкостью линий напомнил Италию. Ни одна капля из падавших вниз струй не внушала страха, ибо нам казалось, что все вокруг дышит очарованием и любовью. И хотя ландшафт водопада Ниагара изобилует весьма впечатляющими гигантскими деталями, он, как и Италия, вызывает восхищение не своей величественностью, а воистину волшебным воздействием ее непередаваемого очарования. Нам представляется, что, вопреки распространенному представлению об этом водопаде, мы далеко не единственные подпали под воздействие его чар — недаром в непосредственной близости от него, рядом с главной струей, находились люди, беспечно предававшиеся развлечениям, явно не ожидая от него ничего плохого. Мы видели, например, как внизу, под водопадом, около самого зеленого пятачка, отделяющего американскую струю водопада от канадской Лошадиной подковы, шел катерок «Дева Туманов», как он попал в водоворот бурлящей воды, образуемый этими струями при падении, как его обдало со всех сторон каскадами брызг, после чего он развернулся и возвратился на более спокойный участок русла Ниагары. Видели мы и натянутые над водопадом стальные тросы, по которым в корзинах перемещались люди. Нам рассказали, что подобная канатная дорога устроена и над главным водопадом note 166, так что любители острых ощущений могут любоваться его видом, зависнув над ним в воздухе. Таким образом мужчины и даже женщины выражают свой восторг перед этим чудом природы, вызываемый прежде всего, по нашему мнению, его необычайной красотой и привлекательностью.