Глеб Голубев - Избранное. Компиляция. 1-11

— Остается неясным лишь одно, — задумчиво произнес заведующий лабораторией биофизики Иван Андреевич Макаров.

— Что именно? — повернулся к нему Волошин.

Они всегда любят поспорить и позадирать друг друга.

— Да сущие пустяки: выяснить, куда же подевался экипаж и пассажиры злополучной «Лолиты».

— Вот этим мы и займемся, дорогой мой, — сказал Волошин, садясь на свое место.

Смех сразу стих, лица у всех стали серьезными, сосредоточенными. В кают-компании наступила задумчивая тишина.

— Н-да, подобных загадочных случаев знает немало история мореплавания, — негромко сказал наш главный океанограф, профессор Андрей Самсонович Суворов, оглаживая черную окладистую бороду. За нее его окрестили «Черномором». Завел такую роскошную бороду Андрей Самсонович явно для солидности. На самом деле ему нет еще и сорока, а профессором он стал в тридцать два года.

— От встреч с такими вот судами в океане, — продолжал неторопливо Суворов, — по каким-либо причинам покинутыми командой, но не затонувшими и порой, как «Лолита», шедшими даже под парусами, и возникла когда-то знаменитая легенда о «Летучем голландце»… Науке «Летучие голландцы» принесли большую пользу. Изучая по рассказам встречавшихся с ними в разное время моряков пути их странствия в океанах, океанографам удалось узнать немало любопытного и важного о ветрах и морских течениях. В прошлом веке, например, американская шхуна «Фанни Уолстен», брошенная экипажем во время шторма, не затонула и плавала полузатопленной еще целых три года. За это время разные корабли встречали ее сорок шесть раз и отмечали место встречи на карте, так что удалось достаточно точно определить пройденный ею путь, превысивший восемь тысяч миль. А шхуна «Стар» тоже примерно за такое же время ухитрилась даже совершить полное кругосветное плавание, вернувшись к тому самому острову Мидуэй, где ее покинула три года назад команда, думая, что она вот-вот потонет.

Тут, конечно, и моряки, и ученые начали припоминать разные загадочные случаи из богатейшего архива Нептуна.

Первый помощник рассказал историю итальянской шхуны «Азия». Она вышла в ноябре 1885 года с грузом ценного дерева из мексиканского порта Веракрус в Геную, благополучно миновала Гибралтарский пролив, просигналив «на борту все в порядке», вошла в Средиземное море — и бесследно исчезла совсем недалеко от родных берегов.

А в январе следующего года с английского парохода заметили во время шторма в Атлантике, в Лионском заливе, шхуну, шедшую под всеми парусами на восток. Это оказалась «Азия». На борту ее не было видно ни одного человека. На рее одной из мачт болтался труп повешенного…

Но подойти к загадочному судну помешал шторм. «Азия» скрылась вдали, среди вспененных волн.

И снова она объявилась в Средиземном море, словно неведомая сила влекла ее домой. Весной «Азию» выбросило на берег Сардинии, и она застряла на скалах.

Обе мачты ее были к тому времени уже сломаны, труп исчез в волнах. Но в остальном на борту все оказалось в полном порядке. На месте в рубке лежал судовой журнал, все навигационные инструменты, целы были все личные вещи матросов и груз в трюмах. Нигде никаких следов насилия или грабежа.

И лишь одного никто не мог объяснить: куда же девался экипаж «Азии»?

Все помолчали. Потом неожиданно подал голос Макаров и рассказал не менее, по-моему, удивительную историю «Минервы».

В середине прошлого века этот парусник вышел из порта Гамильтон на Бермудских островах с грузом на Дальний Восток.

И пропал без вести. Его занесли уже в знаменитые «Красные книги Ллойда» и помянули торжественным звоном колокола, снятого с одного погибшего корабля и висящего в лондонской конторе этой старинной фирмы именно для того, чтобы печальным ударом в него оповещать, что такое-то судно с данного момента считается погибшим…

И вдруг через несколько лет «Минерва» под всеми парусами вошла в родной порт Гамильтон! Можете представить, с какой радостью все кинулись в гавань встречать ее.

Но парусник, не сбавляя хода, врезался в рифы и начал тонуть. Когда поднялись на его палубу, на нем не нашли ни единого человека. Корабль оказался совершенно пуст, в трюмах никакого груза.

Последняя запись в судовом журнале, найденном в каюте капитана, была сделана больше года назад, в Индийском океане. Она оказалась совершенно будничной и неинтересной, не сообщала решительно ни о каких происшествиях.

Мы все смотрели на Макарова с некоторым недоверием, зная, как любит он разыгрывать, сохраняя притом совершенно невинный, невозмутимый вид.

Но он сказал:

— Честное слово, не выдумал, братцы. Читал несколько лет назад заметку в журнале «Наука и жизнь».

— Хотя источник и не академический, но — принято, — одобрил Волошин и тут же начал рассказывать обстоятельно и подробно, с дотошностью не просто очевидца, а, я бы сказал, непосредственного участника загадочных событий ставшую уже классической историю знаменитой «Марии Целесты», обнаруженной точно так же, как наша «Лолита», в полной сохранности, бодро идущей под всеми парусами — и тоже без единого человека на борту. *["69] 69 Подробнее о загадке «Марии Целесты» см. «Искатель» № 6 за 1967 год.

Пытались разгадать тайну «Марии Целесты» такие мастера выдумки, как прославленный Конан-Дойль. Он озадачил в свое время весь мир «Сообщением Хебекука Джефсона», сделанным якобы очевидцем кровавой драмы, разыгравшейся на борту корабля. Но эта тайна так ведь и осталась неразгаданной. Она до сих пор продолжает волновать воображение многих.

Глянув на часы, Волошин закончил, вставая:

— Последуем их примеру и мы. Дадим волю фантазии и наблюдательности. И не станем терять времени.

Условия необычного конкурса были дважды объявлены по спикеру — внутрикорабельной связи. Ее динамики установлены всюду и никогда не выключаются, чтобы каждый услышал в случае необходимости сигнал тревоги или просто мог быть вызван к начальству, если потребуется, где бы он ни находился в любое время дня и ночи.

Днем в библиотеке возникла очередь желающих подробно ознакомиться с нашим актом. Вполне возможно, многие захотят принять участие в конкурсе, народ на «Богатыре» весьма любознательный и с фантазией.

Но я уже догадывался, кто будет, видимо, выступать первым — «для затравки», заметив, как Сергей Сергеевич несколько раз в течение дня уединялся с начальником метеослужбы профессором Андрияном Петровичем Луниным и о чем-то с ним совещался.

Лунин под стать Волошину, тоже большой оригинал и выдумщик. Выглядит он величественно и живописно: уже немолодой, ему под шестьдесят, рослый, плечистый, обветренное и загорелое до черноты лицо под шапкой совершенно седых волос. Головных уборов Андриян Петрович не признает ни при какой погоде, словно желая подчеркнуть, что он — ее полновластный хозяин. Несмотря на начинающуюся полноту, в движениях Андриян Петрович быстр и по-юношески порывист.