Геннадий Семар - Океан. Выпуск шестой

…На учебное парусное судно прибыли новички, курсанты, только что закончившие первый курс мореходки. На чисто вымытой деревянной палубе стоят в строю славные мальчишки, похожие друг на друга разве что одинаковой морской формой. Да еще роднит их, делает похожими такое откровенно нетерпеливое ожидание таинства в их глазах, что его невозможно скрыть никаким напускным равнодушием, показной бывалостью. И самое главное — ребята точно знают: обмануты они не будут, таинство посвящения их состоится. Это будет суровое многодневное морское ни с чем не сравнимое ПАРУСНОЕ крещение.

После долгих штормовых дней и ночей, после тяжелой работы с парусами и такелажем руки их огрубеют, мышцы нальются силой, лица загорят, обветрятся, а в глазах появится выражение спокойной уверенности в себе. Для этого и нужно парусное «крещение» — чтобы научить ребят преодолевать страх, чтобы нашли они себя в нелегкой борьбе с самими собой.

Одно из веками проверенных средств воспитания самообладания — тренировка марсовых (матросов, работающих на реях, на верху мачт) в постановке и уборке парусов. Но прежде чем курсанты поднимутся на реи, матросы-инструкторы научат их безопасно лазать на мачту, правильно ставить ноги на выбленки, держаться за ванты.

Тренировки начинаются с утренней физзарядки, во время которой все ребята друг за другом, вереницей поднимаются по вантам правого борта, переходят по салинговой площадке к вантам левого борта и спускаются по ним на палубу. Затем сначала днем, потом ночью — учения в постановке и уборке парусов. Тренировки, учения… Тренировки, учения… Пока еще в гавани, в безветренную погоду, не торопясь, оттачивая каждое движение, каждый штрих. Вырабатываются первые навыки, новое постепенно становится привычным.

И вот наконец-то первый выход в море, первая настоящая постановка парусов! В море парусам нужен ветер, но с ветром всегда «в дружбе» волны, качка. К кому-то, хочет он того или нет, подступает чувство тошноты, головная боль. Палуба кренится, уходит из-под ног. Но начинается парусный аврал и надо «через себя», превозмогая болезнь, подниматься на реи, на свое рабочее место. Все должно делаться так, как уже не раз было в гавани. Все так и все-таки все не так! Судно раскачивается на волне, мачты своими макушками пишут в небе огромные дуги, где-то внизу то вправо, то влево уходит кажущееся сверху совсем маленьким судно. Под ногами дрожит перт (трос под реем, на котором марсовые стоят при работе с парусами), чувствуешь себя точно на огромных и беспощадных качелях, так и норовящих сбросить тебя в клокочущую пучину… И вот тут-то мальчишке становится страшно.

В первый раз — всегда! В первый раз — всем!

Помимо воли появляется страх перед опасной высотой и кажущимся теперь не только ненадежным, но прямо-таки враждебным рабочим местом, где ты расписан по парусному авралу. Хочется покрепче обхватить руками рей и застыть, всем телом прильнув к нему. Когда прижмешься к этому толстому, такому массивному и надежному рею, чувствуешь себя как бы в безопасности и уже спокойнее смотришь на волны, что поочередно то с одного, то с другого борта подступают к тебе.

В основе этого страха заложен нормальный и здоровый инстинкт самосохранения. Повторяю: в первый раз страшно всем. И это чувство надо преодолеть. Нужно суметь поочередно отрывать руки, просунутые в страховочные кольца, от рея, и спокойно работать с парусами. Вокруг — и выше тебя, и ниже — все работают. Им тоже страшно, но они уже победили страх и теперь хотя бы внешне спокойно трудятся в раскачивающемся поднебесье.

И стыдно будет потом, если твои товарищи заметят, что ты безнадежно «спраздновал труса». Они не должны видеть твоей даже временной слабости. Надо переломить себя и начать работать с парусом. Как все! Человек на рее открыт не только ветру, но и взглядам товарищей. Кто-то обязательно заметит, когда у тебя вдруг предательски задрожат напряженные до боли ноги (дай бог, чтобы широкие брюки скрыли эту дрожь!), кто-то увидит, как ты на миг судорожно вцепился в рей, в складки паруса и не находишь в себе силы оторваться от них…

Но ты обязательно возьмешь себя в руки и снова начнешь работать — ведь твои товарищи работают. И страх уже почти побежден! Ты работаешь, как все, и поэтому никто не вспомнит тебе минуты слабости, ибо они были почти у каждого.

И вот паруса поставлены, звучит команда: «С реев долой!» Какой ликующей радостью наполняются сердца спустившихся из поднебесья мальчишек от сознания первой, пусть еще не окончательной, не полной победы над собой! Эту радость не спрячешь. Да и стоит ли ее прятать? Ведь не каждый день ты ощутимо ступаешь на новую ступеньку в лестнице мужания. Какой родной, большой и надежной после высоты стала качающаяся, мокрая от волн палуба, по которой ты не очень-то уверенно ходил еще полчаса назад. Теперь, после реев, на палубе качка — не та качка!

Задрав головы, ребята видят ожившие паруса, трепещущие, нетерпеливо хлопающие на ветру. Паруса прямо-таки просят, чтобы их обтянули, позволили им делать свое дело — стремительно, с небольшим креном нести по волнам судно.

А еще чуть позже всеми на палубе овладевает ни с чем не сравнимое радостное ощущение бесшумного бега судна по пенящейся воде. Только шелест ветра в снастях и несущиеся навстречу беспокойные волны.

Иногда в океане штормовая погода держится по многу дней подряд. Тогда каждый моряк, даже бывалый, начинает чувствовать вялость, слабость. Каждый, правда, внешне старается выглядеть бодрым, потому что надо, чтобы товарищи могли положиться на тебя, верили в тебя, не сомневались, что даже и сейчас у тебя хватит воли и сил делать все, чтобы судно продолжало идти заданным курсом к поставленной цели. Однако бесконечная, изнуряющая качка в конце концов делает свое недоброе дело. Люди устают, устают смертельно. Еще бы: долгие сутки они не имели никакого отдыха, так как у них нет возможности хоть на сколько-нибудь минут спокойно задремать. На раскачивающейся койке подтыкаешь под собственные бока поплотнее все, что только можно, разбрасываешь руки и ноги, чтобы хоть во что-то упереться… Но все равно судно накреняется, и ты едешь то на переборку, то за борт койки. И все-таки ты каким-то чудом задремал, вернее рухнул в какую-то черную ямину забытья и… тебя вдруг возвращают к жизни колокола громкого боя. В теплые кубрики к смертельно уставшим и разомлевшим мальчишкам врывается сигнал парусного аврала. По самому сердцу бьет из репродуктора команда, требовательная, безжалостная, не терпящая возражений. Каждый должен быть на своем месте по парусному расписанию. Заменить тебя некому! Короткое, как выстрел:

— Все наверх!!!

— Марсовые к вантам!