Клайв Касслер - Лис-03

— Не могу поверить, что после тридцати четырех лет никто не может отправиться на остров и вывезти оттуда останки Веттерли и его помощников.

— Мы не знаем точно, — севшим голосом ответил Басс. — Но по нашим самым оптимистическим оценкам, люди не смогут ступить на остров Ронджело еще в течение трехсот лет.

Фокс склонился над штурманским столом, изучая копии плана и делая на них пометки карандашом. Двое крупных мускулистых мужчин с загорелыми лицами стояли у него за спиной и внимательно наблюдали.

— Я хочу, чтобы вы полностью выпотрошили корабль, убрали все лишнее из каждого отсека, трубопроводы и электрические цепи, и даже переборки.

Один из мужчин презрительно фыркнул.

— Вы сошли с ума, капитан. Если убрать переборки, корабль развалится при малейшем волнении.

— Дуган прав, — поддержал второй мужчина. — Нельзя выпотрошить корабль такого размера, не лишив его способности сопротивляться нагрузкам.

— Ваши возражения приняты к сведению, господа, — ответил Фокс. — Но для того, чтобы корабль повысил осадку, нагрузку необходимо уменьшить на сорок процентов.

— Никогда не слышал, чтобы кто-то потрошил приличный корабль ради изменения положения ватерлинии, — Я сказал Дуган. — Какова цель?

— Можно убрать броню и вспомогательные механизмы, — продолжал Фокс, не обращая внимания на вопрос Я Дугана. — Одновременно следует проследить за демонтажем оружейных башен.

— Послушайте, капитан, — проворчал Луи Метц, управляющий верфи. — Корабль, который вы просите нас уничтожить, когда-то был очень неплохим.

— Да, это был превосходный корабль, — согласился Фокс. — Думаю, он все еще хорош. Но прошло время. Ваше правительство продало его за гроши, Африканская революционная армия решила использовать его во вполне определенных целях.

— И это еще один вопрос, вызывающий у нас тревогу, — сказал Дуган. — Нам предлагают работать изо всех сил, чтобы банда черных радикалов могла убивать белых людей.

Фокс положил карандаш и обратил на Дугана тяжелый взгляд.

— Не думаю, что вы понимаете экономическую подоплеку проблемы, — заявил капитан. — Что будет делать АРА с кораблем после того, как он покинет вашу верфь, не имеет отношения к расовой философии. Важно лишь, что они платят мне, вам и вашим людям, а у вас их, если мне не изменяет память, сто семьдесят человек. Но если вы настаиваете, я готов передать ваши соображения лицам, отвечающим за финансирование АРА. Не сомневаюсь, что они найдут другую верфь, готовую сотрудничать с ними более охотно. Данный факт будет для вас огорчительным, потому что у вас нет сейчас других предложений и без контракта с АРА все ваши сто семьдесят человек будут уволены. Не думаю, что их семьи обрадуются, когда узнают, что ваши мелкие возражения оставили мужчин без работы.

Дуган и Метц обменялись сердитыми взглядами, но они понимали, что выбора нет. Метц стал смотреть на чертежи, чтобы не встречаться взглядом с Фоксом.

— Ладно, капитан, вам принимать решения.

В жесткой улыбке Фокса промелькнула уверенность, какая появляется после долгих лет командования людьми.

— Благодарю, господа. Теперь, когда между нами нет недоразумений, мы можем продолжать.

Через час Метц и Дуган спустились с капитанского мостика на палубу корабля.

— Ушам своим не верю, — оторопело пробормотал Метц. — Неужели этот безмозглый шотландец действительно приказал нам убрать практически все металлические части, а также оружейные башни на носу и корме, после чего заменить их выкрашенной в серый цвет фанерой?

— Да так он сказал, — ответил Дуган. — Похоже, он рассчитывает, что после этого корабль станет легче на пятнадцать тысяч тонн.

— Но зачем заменять все фанерой?

— Понятия не имею. Может быть, он и его черные друзья рассчитывают напугать до смерти военно-морской флот Южной Африки.

— Есть еще один вопрос, — продолжал Метц, — Если ты покупаешь такой корабль, чтобы использовать его в воине, то почему не пытаешься сделать это тайно? Складывается впечатление, что они намерены взорвать Кейптаун.

— При помощи фальшивых пушек тогда уж, проворчал Дуган.

— Мне бы очень хотелось предложить ублюдку засунуть себе этот контракт в задницу, — проворчал Метц.

— Однако мы должны признать, что он держит нас за яйца. — Его товарищ повернулся и посмотрел в сторону капитанского мостика. — Как ты думаешь, не пора ли надеть на него смирительную рубашку?

— Безумец?

— Да.

— Скорее хитрый, как койот. Он знает, что делает, и это меня пугает.

— Как ты думаешь, что АРА сделает, когда корабль доберется до Африки?

— Могу спорить, корабль не дойдет до порта, — сказал Метц. К тому времени, как мы закончим его потрошить, он станет таким неустойчивым, что перевернется еще до того, как выйдет из Чесапикского залива.

Дуган присел на массивный кабестан и посмотрел на корабль. Огромная масса стали выглядела холодной и враждебной, казалось, корабль затаил дыхание, дожидаясь команды, которая позволит ему выпустить наружу огромную энергию.

— Это дело плохо пахнет, — наконец заявил мужчина — Надеюсь, нам не придется пожалеть, что мы в нем участвовали.

Фокс изучал свои пометки на старых мятых навигационных картах. Сначала он постарался учесть скорость и направление течения, затем время приливов и отливов. Удовлетворенный полученным результатом, он проследил весь курс к цели, запоминая каждый буй в канале, до тех пор, пока все это не запечатлелось в его сознании как определенная последовательность действий.

Казалось, поставленная перед ним задача была неразрешимой. Даже при точном анализе всех препятствий и их успешном преодолении оставалось слишком много переменных параметров, зависевших от случайных факторов. Он не мог предсказать, какой будет погода в нужный день, до которого осталось несколько недель. Кроме того, существовала достаточно высокая вероятность столкновения с другим кораблем. Он отнесся к этим возможностям исключительно серьезно, однако даже не рассматривал вариант, что его могут обнаружить и остановить. Он старался прогнать все сомнения де Вааля, ведь тот мог приказать ему отказаться от выполнения миссии.

За десять минут до полуночи Фокс снял очки и потер уставшие глаза. Потом вытащил из нагрудного кармана маленький футляр для фотографий и посмотрел на лица погибших членов своей семьи. Вздохнув, он установил футляр на ящик, который стоял рядом с койкой. В первую неделю он спал в каюте капитана, но сейчас корабль был практически разобран, исчезли даже переборки, служившие стенами, и теперь он проводил ночь на капитанском мостике, в спальном мешке.

Мужчина разделся, забрался в спальный мешок и бросил последний взгляд на фотографию. Выключив свет, он остался лежать в темноте, погрузившись в одиночество. Его терзала неослабевающая ненависть.